Герилья в Азии. Красные партизаны в Индии, Непале, Индокитае, Японии и на Филиппинах, подпольщики в Турции и Иране - Коллектив авторов

Формально Интернет никому не принадлежит, величайший в мире массив гипертекстовой информации, мировая паутина, в которую каждый может дописать собственные страницы. Но оказалось, что не каждый. Оказалось, что «свободное информационное общество», идущее, по мнению модных буржуазных политологов на смену классическому капитализму, на самом деле является обществом «информационного тоталитаризма», способного на такие фальсификации, что доктор Геббельс просто отдыхает.

Но мне не хотелось бы копаться в сомнительных моментах истории последней мировой войны. Гораздо интереснее внимательней присмотреться и подвергнуть сомнению и некоторой ревизии историю другого «геноцида» – «массового уничтожения населения Кампучии». Ведь в данном случае, как ни крути, речь идёт о режиме, созданном коммунистами, и до сих пор «кровавые зверства полпотовского режима» были неубиваемым козырем антикоммунистической пропаганды. Конечно, можно отмахнуться, сказав, что остановили-то его вьетнамские коммунисты. Но встать на сторону пробрежневских вьетнамцев против идей Мао и практики Пол Пота – всё равно, что сегодня защищать политику Зюганова и охаивать радикальных коммунистов – это тихая измена делу мировой революции и откат на оппортунистические позиции. Итак, постараемся расхлебать эту непростую индокитайскую кашу.

Подозрительное единодушие

В конце 1970‑х годов, после вторжения в Кампучию войск промосковского вьетнамского правительства, весь мир узнал о невиданном геноциде против собственного населения, проведённом правительством красных кхмеров. Средства массовой информации и капиталистических стран и стран советского блока состязались друг с другом в описании «ужасов полпотовского режима», поголовного истребления интеллигенции, уничтожения городов. В Голливуде в 1984 году на скорую руку состряпали фильм «Поля смерти», который благодаря конъюнктурной тематике огрёб пачку «Оскаров», а кампучийский партийный и государственный руководитель товарищ Пол Пот был причислен записными гуманистами всех стран к числу самых кровавых «диктаторов» в истории человечества.

Осуждение красных кхмеров было поразительно дружным, их осуждали и правые, и левые, и даже леворадикалы, такие как Энвер Ходжа. Единственными из стран, кто осудил вторжение Вьетнама на территорию Кампучии, были КНР и КНДР. И это притом, что по всем законам «мирового сообщества» правительство Пол Пота было единственно законным правительством страны и до проведения в стране «свободных выборов» в 1993 году именно делегат красных кхмеров представлял Кампучию в ООН.

Поразительное единодушие, с которым оплёвывали политическую систему государства Демократическая Кампучия, существовавшего с 1975 по 1978 год, и в странах Запада и в странах Варшавского пакта, невольно заставляет задаться исследователя этой проблемы вопросом: почему в противостоянии кампучийскому режиму объединились злейшие враги. Конечно, империалистов и ревизионистов в единый анитиполпотовский фронт сплотили не пресловутые общечеловеческие ценности – для обеих систем это не более чем демагогия. Странно другое: американцы прекрасно знали, как в странах советского блока умели подтасовывать статистику, но, несмотря на это, никогда так и не усомнились в цифрах «геноцида», приводимых марионеточным провьетнамским правительством Хун Сена – Хенг Самрина. И это в то время, когда американцы оказывали помощь, если не самим красным кхмерам, то их временным союзникам по антивьетнамской коалиции – частям Лон Нола и Сианука. Казалось, уж им-то выгоднее если не усомниться в масштабах «геноцида», то, по крайней мере, сделать вид, что ты его не заметил. Однако ненависть к полпотовцам сплотила, казалось бы, все ведущие силы мировой политики. Почему же эта неприязнь стала столь единодушной? В чём загадка Пол Пота? Почему он сделал то, что он сделал? Ответить на эти вопросы мы постараемся в ходе небольшого экскурса в историю Кампучии второй половины XX века.

Социализм по-королевски

До 1953 года Камбоджа была марионеточным королевством в составе французского Индокитая. Король реальной власти не имел, и управлялась страна французской колониальной администрацией. Причём основное население страны – кхмеры – считались французами настолько тупым и неподдающимся обучению, что на должности мелких чиновников, клерков, полицейских, сержантов туземной гвардии брали только этнических вьетнамцев – вьетов, отчего в головах у простых кампучийцев сложился стереотип вьетнамца как извечного прислужника иноземных угнетателей.

Но благодаря борьбе совершенно других вьетнамцев-патриотов и коммунистов из Вьетмина Камбоджа нежданно-негаданно получила независимость. У власти в стране оказался молодой разгильдяй – джазовый саксофонист, международный плейбой, заядлый теннисист – принц Нородом Сианук. Бездарная кхмерская аристократия, которую прежние хозяева страны даже близко не подпускали к управлению захватила все ключевые должности в государстве, вьетские чиновники были отправлены в отставку. Сиануковская камарилья ввозила предметы роскоши, автомобили, Сианук годами не вылезал из Парижа, а оплачивалось это всё за счёт экспорта риса, насильственно изъятого у голодающих крестьян.

Постепенно Сианук входил во вкус политики, ему нравилось дразнить дядю Сэма, считаться передовым, прогрессивным, неприсоединившимся. Он зачастил в Пхеньян и Пекин. Товарища Ким Ир Сена он вообще стал называть «отцом родным».

В качестве государственной идеологии на вооружение был принят кхмерский буддистский социализм, подразумевавший незыблемость монархии при затушёвывании межклассовых противоречий. Довольно значительный сектор государственной экономики, частично национализированное предпринимательство, монополия внешней торговли – то, что сиануковские мандарины пытались выдавать за социалистические преобразования, были лишь кормушкой, в которую удобно было запускать руку королю и его приближённым.

Одним словом, общественный строи Камбоджи до начала 1970‑х годов представлял собой бюрократический, насквозь коррумпированный госкапитализм, прикрытый лёгким флёром социалистической риторики, беспощадно подавлявший любые выступления трудящихся. Примерно то, чем собирался осчастливить нас господин Зюганов после своей победы на выборах. Только вместо зюгановской триады «Труд, народовластие, социализм» в Камбодже было «Нация, религия, трон».

В 1955 году были проведены выборы, на которых победила путём махинаций и подтасовок сиануковская партия Сангкум Реах Ниюм (Народно-социалистическое сообщество) или в просторечии просто Сангкум. Оппозиционные же партии буржуазно-интеллигентская Демократическая партия и группа Прачеачун (Народ), фактически подставная легальная структура, созданная коммунистами для участия в выборах, были запрещены. Зато при Сангкуме был создан Королевский Социалистический союз молодёжи, куда поголовно записывали всю кхмерскую молодёжь. Королевский комсомол – каково?

Но Сиануку мало было быть королём, подумаешь, королей в мире осталось ещё довольно много. Он, подобно старухе из пушкинской «Сказки о рыбаке и золотой рыбке», возжелал невозможного – стать великим вождём и учителем, основателем новой идеологии. Насмотревшись на подлинно народных лидеров, великого вождя товарища Ким Ир Сена и председателя Мао, Сианук возомнил себя таким же. В 1955 году он формально отрёкся от королевского престола, оставшись при этом бессменным главой государства. В качестве единой руководящей идеологии в стране был введён сианукизм – «подлинный путь национального спасения, единственно верная дорога развития Кампучии». Был принят, по крайней мере, на словах, лозунг развития с опорой на собственные силы. А о размерах культа личности Сианука свидетельствует хотя бы то, что в кино при появлении на экране изображения принца все в зале обязаны были вскакивать