Штормовое предупреждение - Джек Хиггинс

— Извините — сказал Джего. — На самом деле он не виноват. Ему это привили, когда он был совсем юным.

— Двигай, Харри — толкнула его Джанет.

Джего присоединился к Янсену у подножья лестницы и они отвязали канаты. Джанет затянула швартовы на катер и стояла, глядя на них, руки в боки. Джего послал ей воздушный поцелуй. Она помахала и вернулась в рулевую рубку.

Она встала у локтя Мердока, всматриваясь во тьму:

— Как прогноз?

— Ветер три-четыре балла с дождевыми шквалами. Легкий туман в Гебридском море прямо перед рассветом.

— Какое разочарование.

— О, ты хочешь полюбоваться? Тогда подожди день-два.

— Почему так.

— Идет плохая погода.

— По-настоящему плохая, вы имеете в виду? — Джанет нахмурилась, ибо знала, что нет ничего необычного в том, что Фада отрезана от большой земли неделю подряд. Но обычно такое бывает зимой. — Откуда вы знаете?

— Это в дыхании ветра, в образах дождя. Аромат вещей.

Он улыбнулся:

— Или, скорее, в общем итоге жизни на море.

Она оперлась на его руку:

— Поняла, вы просто еще один старый шотландский мистик. Можно взять штурвал?

— Позже. Иди и посмотри парня. Ты знаешь, как его выводит из строя плавание.

Она оставила его и спустилась. Лаклан, сидя за столом, уже выглядел ужасно. Она вошла в кормовую каюту, открыла сумку и нашла обещанные таблетки.

— Запей водой, а потом ложись на одну из коек. Я принесу тебе чашку чая.

Она направилась в камбуз. Лаклан секунду постоял у постели, потом, держась за живот, взялся за ручку двери в туалет. Когда он открыл ее, внутри сидел Герике с маузером в руке.

Джанет, прислонившись к переборке камбуза, курила сигарету и наблюдала закипающий чайник. Она услышала скрип отворяющейся двери, машинально обернулась и увидела Лаклана, стоявшего держа руки на затылке.

Из-за плеча парня, улыбаясь, выглянул Герике:

— А, это вы, доктор.

Ее сердце упало, шок был так велик, что вообще было трудно говорить.

— Вы? — прошептала она.

— Боюсь, что так. — Он шагнул назад, указав маузером — А теперь будьте добры войти сюда и связать руки этого юного джентльмена за спиной.

Он бросил ей моток тонкой веревки, которую нашел за дверью каюты. Джанет намеренно сложила руки и моток упал к ее ногам.

— Вы не хотите стрелять в меня. Не смогли на поезде, не хотите теперь.

Он мило улыбнулся:

— Вы совершенно правы. Но здесь есть парень, а он — совершенно другое дело. Тем более парашютист, так что можно будет сказать, что я помогаю военным усилиям. Вначале левое колено, мне кажется.

Она торопливо подобрала моток веревки. Лаклан выглядел еще зеленее, чем раньше:

— Извините, доктор, он был в уборной, когда я открыл дверь, сидел там, сияя от удовольствия. Это, наверное, капитан подлодки, о котором вы говорили в Маллейге?

— К вашим услугам — сказал Герике. — Теперь ложись, как добрый мальчик и все будет хорошо.

Лаклан лег на один из диванов и Джанет связала его запястья. Герике очень внимательно наблюдал.

— Удовлетворяет? — спросила она.

— Неплохо. Теперь лодыжки.

Она сделала, что сказано, и когда закончила, он сказал:

— А теперь мы пойдем и посмотрим вашего друга наверху, мистера Мердока Маклеода. Я правильно произношу имя?

Она достаточно оправилась от первоначального изумления, чтобы оценить ситуацию более хладнокровно, и с неким клиническим отстранением стала понимать, что ни в малейшей степени не боится Герике. Что было интересно. С другой стороны, он, очевидно, был человеком, который, если ему понадобиться, мог убить, не задумавшись ни на секунду.

Он улыбнулся:

— О чем вы думаете?

Ощущение близости было действительно очень волнующим, но она принудила себя оставаться спокойной:

— Мердок — старик. Один из прекраснейших людей, которых я знаю. Я не хочу, чтобы он пострадал.

Это прозвучало почти как приказ. Герике наклонил голову:

— Очень хорошо, доктор, теперь давайте посмотрим, сможем ли мы справиться с проблемой в цивилизованной манере.

Она направилась вверх по трапу и открыла дверь рулевой рубки. Там стоял Мердок, голова освещена зеленым светом гирокомпаса.

Герике остался в дверях и очень аккуратно взвел курок маузера:

— Пожалуйста, делайте точно, что вам говорят, мистер Маклеод.

Мердок спокойно осмотрел его:

— Кто бы это мог быть, леди?

— Это Герике, капитан подлодки, который сбежал с поезда — проинформировала его Джанет.

— Понимаю — сказал Мердок. — Вам нужно судно, не так ли? А куда, собственно, вы хотите вести его?

— В Норвегию через Оркнейские острова.

— Возможно. Но только возможно. Надо знать, что делать. Большая разница с банками из-под сардин, в которых вы были.

— У меня сертификат капитана парусного судна — ответил Герике. — Этого достаточно?

Мердок мрачно кивнул:

— Вроде вашего пистолета — трудно спорить. А как насчет нас?

— Я высажу вас по дороге. Где-нибудь в милом и отдаленном местечке одного из больших островов. Льюис, наверное. А теперь, так как я в совершенстве читаю карту, вы весьма меня обяжете, если поставите катер на автопилот и сойдете вниз.

— Вы достаточно хорошо знакомы с этими водами?

— Да.

— Тогда кто я такой, чтобы спорить?

Он включил автомат управления и вышел вслед за Джанет. Они спустились в салон, где он лег на диван напротив Лаклана и дал ей связать его ноги и запястья. Она спросила, когда закончила:

— Полагаю, теперь моя очередь?

— Великие небеса, нет. Я даже не думал о таком — сказал Герике. — Вы, мой дорогой доктор, гораздо более полезны свободной. Вначале, приготовьте фляжку горячего чая и сэндвичи, а потом мы продолжим в рулевой рубке.

— Продолжим что? — подозрительно спросила она.

— Ну, тему, которую мы оставили в поезде, если хотите.

Он улыбнулся:

— Кстати, камбуз прямо сзади вас.

В рулевой рубке было очень мирно. Джанет облокачивалась то на одну, то на другую ручку кресла возле стола для карт и наблюдала за Герике у штурвала.

— Вам нравиться, не так ли? — спросила она.

— Палуба под ногами, прыгающий в руках штурвал? — Он улыбнулся — Самое великолепное ощущение в этом мире. Ну, почти.

— Вы не всегда серьезны?

— Такое невозможно. Весьма рано я понял, как погано все вокруг. Разумный человек не может воспринимать мир серьезно. Когда я был мальчишкой, у нас были тяжелые времена, знаете? Мой отец погиб на Западном фронте.

— Он был солдатом?

— Нет, пилотом-истребителем. Одним из первых. Он продержался три года. Время долгое, но недостаточное.

— А мать?

— Умерла в эпидемию инфлюэнцы в 1918 году. Я стал жить с ее братом, моим дядей Лотаром в Гамбурге. Бедный, как церковная мышь, но один из самых добрых людей, которых я знал. Он был учителем математики. Жил в доме у Бланк-ан-Зев на Эльбе, из которого было видно каждое судно, входящее или уходящее из Гамбурга. Часто ночью я часами сидел в своей комнате с открытым окном, наблюдая огни грузовых судов, уходящих в море. Уходящих куда-то в романтические страны — всегда так. И мне хотелось уплыть с ними.

— Начало любви?

Он продолжал:

— И если было слишком туманно, чтобы их видеть, то всегда ревели туманные сирены где-то там, на краю мира.

Он взял одну из ее сигарет из пачки на столе. Джанет сказала:

— Когда я была девочкой, я проводила лето в доме дяди на Кейп Код. Там масса тумана. Иногда по ночам можно было слышать, как рыбацкие суда перекликаются далеко в море.

Герике кивнул:

— Звук одиночества в необитаемом мире…

Она повернулась на вращающемся сидении взглянуть на него:

— Вы знаете это место?

— Возле этого берега между серединой марта и концом апреля сорок второго я потопил двенадцать судов. — На его губах появилась немного ироническая улыбка — Снова вернулись счастливые дни. На пять минут меня действительно посетила мысль, что мы можем выиграть войну.

— Суда американские?

— Да, кроме одного. Испанский танкер, как говориться, попался по дороге.

— Понимаю — сказала она. — Даже нейтралы не безопасны от вашего внимания?

Он сардонически улыбнулся:

— Морские волки. Разве нас не так зовут?

— И вы этим гордитесь? — Она потянулась к термосу, главным образом, чтобы хоть чем-то занять руки, и налила чаю в пластмассовую чашечку. — Теперь позвольте кое-что сказать. Лейтенант Джего дал мне в поезде прочитать рапорт о вас.

— Должен предположить, что это прямое нарушение правил.

— Испанское судно было танкером «Сан Кристобаль» из Бильбао. В то время была большая суматоха в газетах, потому что судно было нейтральным, но потом оказалось, что оно зафрахтовано американским военным департаментом. Вы знали это, когда потопили его?

— Естественно.

Он взглянул на компас и чуть свернул вправо.

— Тогда зачем пытаться устроить, чтобы я думала по-другому?