Четыре угла коварства - Лариса Павловна Соболева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она нарядилась в юбку клетчатую, почти новую, доставшуюся по случаю: подружка, живущая в пятиэтажках, ухватила два пакета у мусорных баков. Люди добрые не кидают в баки хорошие вещи, которые надоели или из них выросли, народ плохо живет, но на глазах жиреет. Так вот добрые люди кладут в пакеты вещи и ставят рядом, чтобы нуждающиеся воспользовались. Маня пришла, а подружка как раз разбирала добычу и поделилась: с ее-то фигурой, как у бегемота, не каждую вещь напялишь, со слезами отдавала, так ведь жрать надо меньше.
Вырядилась Маня и в куртку из натуральной замши, потертую сильно, но сейчас драные штаны носят, а на куртке дырок нет. Сапожки тоже достались с чужой ноги, замазала и подклеила – на фиг деньги тратить? Последний штрих нанесла, подкрасив губы и брови, шапочку вязаную натянула, кудри, выступающие из-под шапочки, поправила и к подруге двинула, не к той, что в пятиэтажках, к другой, живет на соседней улице. Пришлось крюк сделать, Маня зашла в магазин и затарилась: бутылку вина, колбаску сервелат, курочку, сыр, бананы, конфеты и пачку макарон кинула в сумку, чуть не забыла сигареты.
Клара старше лет на пятнадцать, она на пенсии, но подрабатывает, морда у нее приличная, поэтому и взяли в уборщицы, а убирать ходит раз в неделю к одинокой бабке, еще в магазине полы моет, можно сказать, деньги лопатой гребет. Клара у плиты возилась, она из ерунды способна приготовить ресторанный шедевр, правда, Маня по ресторанам не ходит, но подозревает, что там одни деликатесы подают. А курочка жареная с корочкой, да с макаронами, да с винцом… это же кайф. Тем временем бездельница Маня курила и хвастала, нарезая салат:
– Не, ну ты прикинь, иду и чувствую себя богатой. Это ж такое состояние… даже не знаю, как объяснить… будто счастье накинулось на меня, и я балдею.
– Лучше скажи, с какого перепугу богатой себя считаешь? Кубышку выкопала? Или нашла кошелек?
– А вот и нет. Заработала!
Маня прищелкнула языком, но должного впечатления на подругу не произвела, да что с нее взять – Клара редкий тормоз. Через паузу гостеприимная подруга, вываливая макароны в дуршлаг, по ходу поинтересовалась:
– И где ж это сразу двадцать штук кидают?.. Так, все готово. Сейчас выпьем и расскажешь, что за работа у тебя появилась.
Клара поставила сковородку с кусками курицы на стол, рядом макароны в глубокой миске, налила вина в стеклянные стаканы. Выпили.
– Ну, выкладывай, – активно работая челюстями, сказала Клара. – За какую такую работу круто платят?
– Это задаток. Завтра получу еще пятьдесят!
– Охренеть! – вытаращилась Клара. – За что, блин?
– Наливай. Короче, ко мне мужик обратился с предложением…
– Иди ты! Замуж позвал?
– Что ты мелешь? – возмутилась Маня. – Замуж… скажешь тоже, оно мне надо? Да и кому я нужна? Слушай лучше. Лет ему под сорок, одевается в магазинах с красивыми витринами, на пальце печатка грамм сто золотишка. Предложил мне в свидетели пойти. Ты же слышала, у нас Русика грохнули, в тот же вечер Верка его окочурилась…
– Знаю, знаю. Все старухи только об этом и болтают до сих пор. (Маня не удержалась от ухмылки: можно подумать, Клара молодуха.) Чего замолчала? Але, Маня, чего там дальше было?
– Давай еще выпьем? (Чокнулись, выпили.) Так вот этот мужик, с печаткой, он сказал, что мент один сильно ему нагадил, ну и посадили его, из-за этого любимая жена скончалась, сердце было слабое у бедной. Ну, а потом его это самое… м… извинились и отпустили, ну, типа ошиблись. А жены уж нет, ты прикинь. И вдруг мне говорит: двадцать задаток, а после дела пятьдесят косарей заплатит, если я укажу, будто видела мента в ту ночь и в тот час, когда Русику пиф-паф сделали, ну, как входил мент к Елагиным.
– А чего это он к тебе с такой просьбой обратился? Честно скажу, доверия ты не вызываешь, Маня. Знаю, ты хорошая, но со стороны посмотреть, – как-то не располагаешь к такому деликатному делу.
– Так я ж напротив Елагиных живу, мне поверят. Показал фотку, а я этого мента знаю! Феликсом зовут, с Русиком он дружил. А еще по секрету мужик с печаткой сказал, что Верка с этим ментом гуляет, как последняя потаскуха. Не, ну ты прикинь, а держалась – прям королева, куда ж там! Французский язык, испанский, итальянский… на машине рулит, задом экзерсисы выписывает… Не, ты поняла? Всегда знала, что Верка лядь лядью.
Какое-то время Клара молчала, сосредоточенно ела, потом разлила по стаканам красное винцо, так же молча чокнулась с Маней. Выпила и, не закусывая на этот раз, подперла она ладонью скулу, смотрела на подружку, уплетавшую макароны с курицей, о чем-то думая. И вдруг родила:
– Значит, ты оговорила человека?
Ну, тут Маня с полным убеждением, что права, строго сказала:
– Мента оговорить нельзя, он же мусор, всегда виноватый.
– Скажи пожалуйста! – ухмыльнулась Клара. – А ты у нас, видать, престарелая принцесса задворок?
– Издеваешься, да? – нисколько не оскорбилась Маня. – Не пыли. Мужик с печаткой сказал, что ничего такого менту не будет, немного нервы пощекочут, а потом выяснят все и отпустят. Но пусть знает, каково это – когда попадаешь в камеру без вины. Урок ему.
– Так мент виноват или нет?
– Да откуда ж я знаю! И какая разница? Я тебе рассуждения мужика пересказала, мне-то что? А деньги хорошие дает, такие на дороге не валяются, и работа не пыльная.
– А чего только семьдесят? За такую подлость и ста мало.
– Нет у него больше. Знаешь, он еще по секрету сказал… но просил никому не говорить, тебе-то можно… короче, Русика замочил этот Феликс! Пистолеты кто носит с собой каждый день, как кошелек? Менты. Да он замочил! Чтобы получить дом и Верку в нагрузку.
В следующий миг она вздрогнула от грубости:
– Манька, ты дура? «Деньги хорошие», – передразнила ее Клара и кинула вилку. – Хрен знает, что несешь! Думаешь, тебе правду сказал заказчик? А твоим куриным мозгам не приходила мысль, что этот мужик… с печаткой, одетый из красивого магазина, – ты не думала, что он и есть убийца твоего Русика?
– Русик не мой, – вставила Маня. – Просто он вежливый и уважительный. Был. Всегда здоровался, попросишь помочь – помогал и денег не
