Сэнгоку Дзидай - Алексей Вязовский

Тем временем мои самураи по всему полю битвы собирали доспехи, мечи, копья и аркебузы. Исправных фитильных ружей оказалось около трехсот, зато разнообразных лат и холодного оружия нашлось аж на еще одну армию численностью пять-шесть тысяч человек. А вот здоровых лошадей после нашей артиллерийской бойни осталось мало. Около пятисот голов. Но и то хлеб. Самый главный сюрприз меня ждал в ставке Норикаты. В ящике, вокруг которого лежало несколько убитых охранников, было упаковано три тысячи золотых монет. Отдельно, стояла лакированная коробка с замком. Вскрыв замок кинжалом, я нашел векселя киотских торговых домов на пять тысяч коку! Кроме того, в ставке были складированы разнообразные дорогие доспехи с серебряной отделкой и чеканкой, пара десятков мечей известных оружейников.

Отправляюсь награждать отличившихся. Хорошо, что я захватил из Тибы дырявые китайские монеты - очень удобно вешать на грудь героев. А таких мне представляю аж сорок человек. Не забываю и о касирах и генерале. Каждому достается по золотой монете и дорогому мечу из запасов Норикаты. Конечно, самураи больше всего радуются клинкам. Некоторые увешиваются трофейным оружием, как новогодние елки. И за поясом несколько мечей, и за спиной и даже в обоих руках.

Больше всех получают португальцы. Им я выплачиваю за бой по десять коку каждому. А Ксавьеру все двадцать. Пришлось расстаться с 156-ю золотыми кобанами, но дело того стоило. Теперь артиллеристы за меня горой и готовы идти в бой против кого угодно. Но вот они то мне и не нужны сейчас. После битвы у Хиросимы, я приказываю бросить обоз с пушками и раненых у деревни и форсированным маршем иду на Эдо.

В пути меня догоняет гонец из Тибы. Прилетел голубь из Итихары - брат взял штурмом базу пиратов. Убито триста с лишним вако, еще двести человек взяты в плен. Обнаружены большие ценности, много золота и серебра, двадцать гребных кораблей и главное - трое пленников из аристократов. Брат не пишет, кто именно освобожден, зато подробно расписывает детали боя. Деревня Ава была захвачена на рассвете, внезапной атакой. Пираты спали, даже не выставив часовых. Потерь нет, Хайра спрашивает, что делать с пленниками и новыми самураями, которых он мобилизовал по всей провинции Кодзуса. Всего под его командой уже оказалось почти шестьсот солдат. Сто, самых лучших и самых верных бойцов, приказываю оставить в Аве, из пленных выделить двадцать человек, которые захотят избежать смерти, обучая моих самураев морскому делу - навигации возле берегов, установка парусов, управление чудами, абордаж. Остальных вако публично казнить. Аристократов и ценности направить в Тибу. И еще одно тяжелое решение, которое мне пришлось принять. Скрепя сердцем, отдаю приказ, силами полутысячи атаковать монастырь Хоккэ, благо тот остался без защиты.

Подло? Да, подло. Но власть дайме такая штука, что иногда приходится ради безопасности десятков и сотен тысяч жертвовать жизнью просто десятков и сотен людей. Очевидно, монастырь - черная дыра на землях Сатоми. Во-первых, не платит налогов, хотя наделы занимает и обрабатывает огромные. Во-вторых, конфликтует с моими вассалами. Наконец, монастыри на протяжении всей японский истории были рассадниками сепаратизма (особенно отличились фанатики Белого лотоса). Я собираюсь объединить Японию под своей властью, открыть острова миру, а монахи и насельники будут всеми силами сопротивляться моим планам. Вообщем, я отбрасываю моральные терзания, вспомнив лозунг из Рязановского фильма "Гараж": "Вовремя предать не предать - а предвидеть", запечатываю письмо и отправляю гонца обратно к брату.

_______________

Двое суток форсированного марша и мы с полками выбираемся на тракт под названием Токайдо. И сразу я понимаю, вот она цивилизация! Если до этого мы шли пусть и по дорогам, но все-таки по проселочной местности, которая изобиловала оврагами, речками и ручьями. То Великий восточный путь кардинально отличался от тех дорог, что я видел до этого.

Первая особенность, которая мне сразу бросилась в глаза - полное отстутствие колесного транспорта. Тысячи путешественников, падавшие ниц при моем приближении, передвигались либо пешком, либо верхом на лошадях. Аристократы ехали в каго - паланкинах, похожих на короба, подвешанные на шесты, которые несли на плечах носильщики. Колесный же транспорт оказался прерогативой императорского дворца и простолюдинам не дозволялось использовать повозки. Так как повозок не было - не было необходимости в специальном дорожном покрытии.

Второй момент, на который я обратил внимание - большое количество сосен, высаженных вдоль тракта. В жару деревья давали так нужную путешественникам тень, а зимой, наверняка, защищали от дождя и снега. Да и потеряться при таком ориентире было сложно. Наконец, третье - множество дорожных застав. Клановые пункты досмотра были разрушены и я тут же приказал начать их восстановливать, на что выделил необходимые средства. Заставы в землях Мусаси оказались же пусты. Чиновники и самураи Огигаяцу сбежали в столицу провинции.

На третий день мы подошли к Эдо. С небольшим отрядом гвардейцев я выехал на рекогноцсировку. Замок Нориката Огигаяцу, конечно, поражал воображение. Накого сравениня с провинциальной Тибой - три яруса каменных стен высотой метров двадцать каждая на большом каменном основании, рвы заполненные водой. Вокруг твердыни раскинулся город в виде кварталов ёкамати - призамковых посадов. Причем посады были отделены друг от друга водяными каналами. Вот такая своеобразная Венеция. С точки зрения обороны города - все очень удачно. Сначала врагам надо захватить мосты через каналы и только потом подступить к воротам крепости. Сами ворота, по докладам шпионов, были окованы железом и защищались специальной башней тэнсю, которая состояла из нескольких ярусов узких бойниц. Очевидно, что защитники могли безнаказанно обстреливать через эти бойницы осаждающие войска. Насколко я мог видеть с окраины города, который через триста лет превратиться в столицу Японии Токио - башня тэнсю была увенчена изящной, крытой черепицей крышей, украшенной узорами с позолотой. Эта позолота ярко сверкала в лучах заходящего солнца.

Я не мог тратить много времени на осаду Эдо, поэтому мы с мацукэ разработали план молниеносного штурма. Слава японским богам, Цугара Гэмбан, экс главный шпион Сатоми, успел внедрить в клан Огигияцу множество разведчиков. А перед своей пропажей еще и заброситьв Эдо несколько ударных отрядов ронинов. Несколько десятков самураев, перед самым походом дайме Нориката против меня были приняты на службу в замок. И сегодняшней ночью, они должны были заступить на караул к воротам замка. Я не мог не использовать подобный шанс и назначил на ранее утро общую атаку Эдо.

Глава 16

Кто наступает, уверен в небесном блаженстве,

кто отступает -- в вечном проклятии Девиз Икко-Икки

105-й Император Японии, Томохито Го-нара быстрым шагом шел по комнатам и залам своего дворца. Самураи охраны лишь успевали раздвигать деревянные решетки фусума, которые отделяли коридоры от покоев, а покои от крытых галерей. Несколько раз пришлось ждать, когда пока слуги откроют ситоми - тяжелые железные створки, похожие на ставни. Спустившись в подвал, император почти пустился в бег. Дородному, круглолицему Томохито было очень не просто мчаться по дворцу. Дело даже не столько в комплекции, хотя толстый живот, конечно, мешал. Дело было в церемониальной одежде. С утра слуги облачили императора в очень длинные шаровары нагабаками, которые полностью скрывали ступни и еще волочились вслед за ногами. Поэтому любая смена директории движения требовала настоящего искусства - резким движением стопы было необходимо постоянно оставлять волочащуюся часть штанов строго позади, иначе можно было наступить на обшлага шаровар, запутаться и упасть. Одновременно при хотьбе Го-наре приходилось подхватывать каждую штанину, подтягивая ее вверх при каждом шаге, чтобы дать место ноге для движения. А подхватывать штанины было крайне трудно, так как широкая парадная накидка катагина имела очень длинные рукава, которые почти касались пола. Не стоит забывать и о тяжелой ритуальной шапке, китайского образца, которая все пыталась сползти на лоб и закрыть глаза. Вообщем Го-наре приходилось демонстрировать настоящие чудеса координации движений.

Последний пост пройден, император открыл потайную дверь и начал спускаться по длинной лестнице. Несколько пролетов и вот Томохито входит в соловьиный зал. Это помещение со специальными досками, которые "пели", когда на них наступали, велел построить еще дед Го-нары - Го-Цутимикадо.

103-й Император Японии очень опасался покушений и предпочитал ночевать в специальной секретной комнате, сразу за поющим залом. Из спальни вел потайной подземный ход, через который Го-Цутимикадо планировал сбежать из дворца, если по его душу придут убийцы. И действительно, во время смуты городов Онин опытный ниндзя по имени Такоя смог проникнуть во внутренние покои императора, убить нескольких самураев охраны и даже найти проход в подвал, где спал Го-Цутимикадо. Однако поющий зал разбудил номинального правителя Японии и пока убийца подбирал отмычки к двери, тот успел ускользнуть. Ниндзя был пойман, в ходе пыток откусил себе язык, захлебнулся кровью, но заказчиков не выдал. Впрочем, они и так были известны.