Слуги тьмы - Dunkelheit

Тяжёлое молчание окутало группу, собравшуюся вокруг гроба. Слуга, заняв место у изголовья, вскинула руки, и её слова, чистые и мелодичные, как родниковая вода, разнеслись под сводами склепа:

"Скользнул по крыше алый луч,

Заката час уж недалек.

Покойся с миром, Соловей,

В объятьях тьмы и хлада.

Одни воскликнут: "Подлый вор!",

А я отвечу: "Сын отваги!"

Играл на скрипке, словно бог,

И в шутках равенства не знал.

Теперь ты видишь вечный сон,

Сражённый другом, так он звался…

Что лучше - жизни яркий звон,

Или покой, что смертью стался?"

- Соловей был глух, - прошептала Лунотень, пряча глаза, словно боясь увидеть осуждение в чужом взгляде. - Но каждая сыгранная им мелодия была непревзойдённым шедевром, за гранью слов и понимания. Он заслуживал лучшей участи, чем прозябание в холодной могиле.

Айрэн, морщась от боли в ладонях, осторожно поинтересовался:

- Кем был этот Соловей, о котором вы так тепло вспоминаете?

- Он был частью нашего отряда, - Слуга улыбнулась краешком губ, отдаваясь приятному чувству ностальгии. - Разбавлял суровые будни шутками и игрой на скрипке. Даже Бледный Ангел, вечно печальная, улыбалась, слушая его музыку. А теперь он здесь... Погиб, отдав жизнь за неё.

- Как я понимаю, его убил Гниющий Король.

- Тогда его звали Могильный Холод, - кивнула Слуга. - Да, он пал от его руки.

- Но почему портал привёл нас сюда? - Айрэн не понимал логики происходящего. - Мы же должны были попасть в какой-то храм.

- Соловей владел весьма необычной скрипкой, - начала рассказывать Слуга. - Что бы на ней ни играли, мелодия звучала так печально, что слушателя охватывали мысли о смерти. Он когда-то выкрал её из храма Ламенты - богини музыки и тьмы, нарушив вечную симфонию призрачного оркестра. С её помощью мы сможем открыть секретную дверь.

- Этот парень был весьма смел, раз решился на такую авантюру, - усмехнулся Айрэн, впечатлённый историей. - Неужели Ламента простила ему такую дерзкую выходку?

- Она могла бы лишить его разума, заставить вечно ползать на коленях и пускать слюни, - мрачно сказала Лунотень. - Но… отпустила. Видимо, он ей чем-то запал в душу.

- А что стало со скрипкой после его гибели? - Айрэна всё больше затягивала эта история.

- Она осталась здесь, в его могиле, - ответила Лунотень, её взгляд был прикован к саркофагу. - Он завещал похоронить её вместе с ним.

- Похоже, нам придётся потревожить его покой, - сказал Айрэн, подходя к саркофагу. - Надеюсь, Соловей простит нас.

- Он бы понял, - тихо отозвалась Лунотень. - Ведь речь идёт о спасении нашей госпожи.

Айрэн кивнул и, сжав зубы, ухватился за край массивной крышки. Ледяной, как прикосновение смерти, камень казался неподъёмным. Голос Бездны и Плачущий Рыцарь пришли ему на помощь. Втроём, приложив все силы, они сдвинули базальтовую плиту, и та с глухим стуком откатилась в сторону, нарушив вековой покой усыпальницы.

Внутри, на бархатной подложке цвета воронова крыла, лежал Соловей. На нём были тёмно-синие кожаные доспехи со стальными пластинами. Острые клинки, подобные перьям хищной птицы, торчали из широких наплечников. Лицо скрывала безликая маска-шлем, спрятанная под капюшоном. На груди покоилась скрипка - изящный инструмент из светлого дерева, с изгибами, повторяющими линии человеческого тела.

Её гриф украшал минорный аккорд - три ноты, словно скорбные сёстры, сгрудившиеся вместе: до, ми-бемоль и соль. От них веяло безысходностью и грустью, будто сама мелодия оплакивала ушедшую жизнь, а струны, тонкие, как паутинки, вибрировали от невидимой печали.

- Какая красота... - почти беззвучно произнесла Слуга, заворожённая видом скрипки.