Путь Наверх - Белогор Юрьевич Седьмовский

посмотреть фильм Тарковского по мотивам повести братьев Стругацких «Пикник на обочине», который он считал самым загадочным фильмом под авторством загадочных художников, Стругацких, самого Тарковского и Юсова. Посмотрев первую серию, Бэлла задумалась, после чего прикрыла глаза, и затянулась в мечтательной улыбке. Возможно, в преддверии того, что будет во второй. Заверган понимал её, ведь он сам испытывал тоже самое, когда смотрел первую серию.

Они находились под градусом алкогольного опьянения. Алкоголь прекрасно резонировал по их телам, заставляя кровь бурлить, открывая все замочки их сознания, их запретов, их боли, их травм, их эмоций, которыми они с огромным трудом, не имея обновления драйверов доверия, не имея драйверов безвозмездия, на свой страх рисковать своими данными.

– Мне неудобно, – пожаловалась она на положение своего тела на диване.

– Можешь положить на меня свои ноги, – сказал он, и она без колебаний, словно спросила разрешение на действие, перекинула через него свои тоненькие ножки, и они продолжили любоваться картиной из двоичного кода.

– Тебе удобно? – спросил Заверган.

– Угу, – отозвалась она, и прижалась к его плечу, и чуть ли не замурлыкала, как кошка, которая вертится вокруг того, кто уделил ей внимание в момент его необходимости.

Они ещё немного любовались на картину, после чего она сделала пару глотков из горла бутылки с коктейлем, и сказала:

– Мне надо бы в душ.

– Ну давай, иди. Я пока кипятильник заведу.

Она пошла в душевую, покачивая бедрами, а Заверган смотрел ей вслед, как изящно она движется, какая у неё походка, как масса тела смещается с одной ноги на другую, на этот переход с одной булочки на другую.

Он отправился на кухню, где и завел кипятильник, достал собранные им травы, и добавил в заварочный чайник комбинацию из её любимых трав.

Вот как-то непривычно, – с тяжестью в груди думал она под звуки кипятящейся воды, – Вроде кажется, что сейчас будет нечто большее, чем просто обнимать друг друга, и вроде хочется, а вот как-то морально я… Не могу. Что-то во мне сломалось. Это я виноват, не проходил реабилитацию, получил эту лицензию, и будет – думаю. А нет, не будет. В конце концов, я пока не разобрался в своих чувствах к ней, всё так быстро развивается, так стремительно, как блицкриг, и это признаки влюбленности обеих сторон.

Кипятильник громко щёлкнул, он снял его с электронного активатора, и заварил травяной чай, после чего вернулся в комнату.

Тут он услышал, как дверь из душевой отворилась, и совсем не ожидая – дверь в комнату распахнулась, и вышла Бэлла в кружевом белье, несколько смущаясь, смотря в пол. На её щеках гулял румянец.

– Ты чего? – выдавил он из себя.

– Я хочу тебя, Зав, – сказала она, подняв на него свой проницательный взгляд.

– Я… Я… – он потерял способность говорить.

– Ты не хочешь? – спросила она, стараясь не надорвать голос.

– С чего ты взяла? Я просто…

– Я тебе не нравлюсь?

– Бэлла, я…

– Тогда что не так?

– Подойди сюда. Сядь.

Она села рядом, пряча свой взгляд.

– Я просто… Не знаю. Я не могу разобраться в своих чувствах. Я тоже хочу тебя, но почему-то… Боюсь.

Может это не лучшее, что я могу сказать для прогресса в этом направлении. Мне как-то… Необычно. Это меня меняет.

– Знаешь, мне тоже страшно. Я очень сильно боюсь, даже сейчас. Я вся дрожу, хотя изо всех сил стараюсь подвить свой страх, но даже твой положительный ответ меня не лишил меня его.

– Тогда давай решим вместе, чего мы боимся, и чего же мы всё-таки хотим.

– Странный ты… Но давай, это так необычно!

– Что ж, кто первый? Давай, я. Всё-таки ты инициатор, как никак, хех.

– Давай.

– Я боюсь того, что, я изменюсь. Что я потеряю себя. Что я доверюсь тебе, наивно, и окажется, что ты не видишь разницы с кем этим заниматься, что тебе не важно, кто я, что я за человек, а тебя волнуют лишь размеры.

– Нет, я не такая. Я поняла тебя. Теперь моя очередь. Я боюсь того же, что и ты, если честно. Что ты просто воспользуешься моим доверием, тем, что я сделала шаг первой, давая тебе понять, что я этого хочу. Что ты уйдешь, и не будешь видеть разницы между мной и другими… Хотя да, таких как я – тысячи! Но, что я буду всего лишь одной из чисел этой тысячи.

– Я был рождён искусственно, – сказал он, – У меня не было матери, у меня не было отца, нет у меня родителей, я рожден в инкубаторе.

– Зав…

– И оказалось, что мы были просто его марионетками, куклами, которых он выращивал ради своих целей, ни во что не ставя наши жизни, потому что всегда мог нас заменить новыми детьми из того же инкубатора.

– А меня бросил отец, после того, как умерла мама, – на её глазах начали наворачиваться слезы, и голос стал срываться, – Он сказал, что я не нужна ему, что я буду только напоминать ему об умершей матери, что он не любит меня, что он был против этого брака. Но так решила система, что им надо быть вместе…

Они оба замолкли и смотрели, потупив взор. Заверган поднялся, и снял с себя рубашку, затем начал снимать брюки.

– Страхи… Воспринимай на слух, я подумал, что какой смысл бояться того, что может сделать счастливее? Из-за риска, что это не сработает? Давай отбросим свои страхи, и доверимся друг другу.

Она подняла на него свой взор, заплаканные глаза, колеблющиеся между надеждой и отчаянием, и Заверган без раздумий, жадно впился в её губы, не переходя на дикость, делая это нежно, аккуратно, обнимая её за талию, и поворачивая голову вправо-влево равномерно, плавно. Она упала на спину, уволакивая его за собой в объятия. Оба посмотрели друг другу в глаза, и после короткого молчания радостно засмеялись.

Глава 14

Прошло полгода. Многое изменилось в жизни состоявшейся пары интроспекторов, им приходилось вовремя расставлять приоритеты, чтобы сохранить отношения, каждый продолжал думать, и каждый думал о своем. Думали о том, зачем живем. И если раньше люди давали глупые ответы, то теперь они определяли этот ответ неопределенностью, как бы ни парадоксально это ни звучало. Между ними случались и конфликты. И хоть это стресс для обоих, но они благодаря этому могли чувствовать себя людьми.

Заверган проснулся рано утром с головной болью, ему плохо спалось, да ещё яркий свет в глаза начал будить. Он свесил ноги с кровати, и осмотрелся. Бэллы не было в комнате. На часах