Мир, в котором тебя нет - Алексей Калугин

Как только слуга, снова поклонившись, скрылся в доме, Сирх повернулся к Миносу.

— Сколько я тебя помню, Минос, ты все время чего-то боялся, — зловещим шепотом произнес он. — О своих страхах расскажешь мне после. Сейчас все, что от тебя требуется, — внимательно следить за моим разговором с судебным вершителем и только повторять мои слова.

Нервно облизнув сухие губы, Минос быстро кивнул.

— Ну вот и отлично, — улыбнулся Сирх. — А теперь поправь на себе одежду и прими достойный вид. Ты же уважаемый горожанин, Минос! Не всякий удостаивается чести быть приглашенным к столу преподобного Сирха!

Проворные слуги быстро вынесли из дома большой круглый стол, поставили его в тени развесистых сарабовых деревьев и накрыли расшитой золотом белоснежной скатертью. Следом за столом появились высокие кресла с мягкими подлокотниками и балдахинами. Двое слуг, осторожно приподняв шезлонг, в котором сидел Сирх, придвинули его к столу.

К тому времени, когда в дверях дома в сопровождении слуги появился одетый в алую мантию судебный вершитель, все уже было готово к торжественному приему. Стол украшали искусно приготовленные блюда и изысканные напитки, кресла ждали гостей, а предупредительные слуги, готовые выполнить любое приказание хозяина, незаметно и изящно делали свою работу.

Сирх приподнялся из своего шезлонга навстречу гостю.

— Добро пожаловать, уважаемый Мистелий Глат, — радушно улыбнувшись, произнес он и почтительно поклонился кахимцу.

Что ж, пока еще Сирх не был правителем Йера и, как всякий йерит, должен был относиться с уважением к представителям имперской власти. Но придет время…

Кахимец, исполнявший обязанности судебного вершителя Меллении, имел чрезвычайно низкий рост. Верхушка его круглой остроконечной шапочки, покрывающей лысую голову, едва достигала плеча стоявшего рядом с ним слуги. Однако, несмотря на это обстоятельство, держался кахимец весьма надменно. В ответ на приветствие Сирха он степенно огладил свою длинную белую бороду, которая при отсутствии усов смотрелась как декоративная деталь туалета, и неторопливо приподнял руку в приветственном жесте кахимцев.

— Да будет славен твой дом, преподобный Сирх, — высоким писклявым голосом, соответствующим всему его внешнему виду, произнес он.

— Так же как и твой, Мистелий Глат, — еще раз поклонился Сирх и указал рукой на предназначенное для гостя кресло.

Дождавшись, когда Мистелий Глат сел за стол, Сирх тоже опустился в свой шезлонг.

— Ты, должно быть, знаком с почтеннейшим Миносом из Халлата, возглавляющим совет горожан Меллении? — Сирх знаком позволил Миносу также занять место за столом.

— Слава тебе, Минос, — разглядывая выставленные на столе кушанья, быстро произнес кахимец. — Я слышал, что ты неплохо справляешься со своими обязанностями.

— В меру моих сил и способностей, почтеннейший Мистелий Глат, — подойдя к столу и все еще не решаясь сесть, дрожащим голосом произнес Минос.

— Садись, — нетерпеливо махнул ему рукой Сирх.

Минос робко опустился на краешек указанного ему кресла и, быстро проведя платком по лицу, сложил руки на коленях.

— У тебя, как всегда, замечательный стол, преподобный! — закончив осмотр блюд, восторженно высказался кахимец. — Где еще в Йере можно отведать заливное из дахута!

— Заливное приготовлено специально к твоему приходу, уважаемый Мистелий. — За столом, в неофициальной обстановке, Сирх имел возможность называть судебного вершителя, опуская его родовое имя. — Но тебя, должно быть, утомила прогулка по жаре…

Сирх сделал знак рукой, и двое слуг заняли места за спиной кахимца. Один из них наполнил стоящий перед судебным вершителем бокал желтым, как глаз дикой гараты, вином. Другой серебряной ложечкой опустил в стакан два кусочка прозрачного льда.

— Восхитительно! — Кахимец поднял бокал, поболтал плавающие в нем кусочки льда и с наслаждением прижал запотевшее стекло к своей алой щеке. — Вино со льдом! Даже при дворе наместника лед подается к вину только по особо торжественным случаям!

Мистелий поднес бокал к губам и с наслаждением сделал глоток.

Минос с надеждой посмотрел на слуг, ожидая, что и ему будет подан холодный напиток, но слуги неподвижно стояли за спиной судебного вершителя. Лед быстро таял в прозрачной чаше, которую держал в руках один из них,

Мистелий, которому было известно о тайном пристрастии преподобного к крепким напиткам, с удивлением взглянул на Сирха, который на этот раз пригубил только стакан с акисовым соком.

Вино, как известно, обладает способностью лишать человека воли, а разум его — ясности. Порою это бывает приятно, но сейчас Сирх должен был соблюдать осторожность, чтобы ни в коем случае не потерять над собой контроль.

— Гонцы доставляют мне лед с гор два раза в неделю, — поставив стакан на стол, сказал Сирх. — И что удивительно я даже не прошу их об этом. Правоверные йериты считают своим долгом заботиться о моем благополучии, ибо я вещаю им слово Поднебесного.

— Да, конечно, — коротко кивнул Мистелий, не имеющий ни малейшего желания сопровождать процесс вкушения изысканной пищи разговорами на теологические темы. Он и в кахимских-то богов толком не верил, вознося им благодарности по урочным дням только в силу укоренившихся традиций, а до йеритского Поднебесного ему и вовсе не было никакого дела. Пусть сидит себе на небесах, пусть указывает Путь йеритам… Но пусть проводником на этом Пути остается преподобный Сирх, понимающий толк в тонких винах и вкусной еде.

Прекрасно понимая нетерпение кахимца, Сирх не стал затягивать начало трапезы. Сразу же, как только преподобный благословил пищу на столе, Мистелий принялся за свое любимое заливное из дахута. Затем последовал салат с острым сыром, холодное запеченное мясо лавахи под красным соусом, яйца, фаршированные икрой субы, и десерт из пяти слоев фруктового желе, охлажденный на леднике. Трапеза сопровождалась дегустированием различных сортов вин, которые то и дело предлагали кахимцу предупредительные слуги.

Мистелий при своем небольшом росте и тщедушном телосложении отличался феноменальной прожорливостью и не отказывался ни от чего. К концу трапезы вид у кахимца был несколько осоловелый, и ему приходилось долго собираться с силами, прежде чем отправить в рот очередной соблазнительный кусочек.

Минос тоже успел насытиться и выпить вина. А вот Сирх ел мало и прикладывался только к стакану с охлажденным соком. Он ждал момента, когда можно будет приступить к интересующему его вопросу.

Наконец, заметив, что у Мистелия Глата осталась способность поедать пищу только глазами, Сирх приказал принести чаши для омовения рук.

— А знаешь ли ты, почтеннейший Мистелий, что именно благодаря присутствующему здесь Миносу сегодня днем на площади был задержан объявленный в розыске опасный преступник? — как бы между прочим заметил Сирх, когда кахимец, вымыв руки, в блаженной истоме откинулся на спинку кресла с бокалом красного вина в руке.

— Ты проявил нелишнюю бдительность, — взглянув на Миноса, одобрительно наклонил голову Мистелий.

— Ничего удивительного, — не давая возможности Миносу произнести хотя бы слово, быстро сказал Сирх. — Управление общественного порядка весьма предусмотрительно распространило среди жителей Меллении листовки с описаниями преступников. Точно так же поступил бы на месте Миноса любой правоверный йерит.

— Не сомневаюсь, — деликатно икнув в платок, ответил Мистелий. — Позволь спросить, преподобный, для чего ты попросил меня привести этого преступника в твой дом?

— Ну, мне просто хотелось на него взглянуть, — неопределенно и как бы даже равнодушно сказал Сирх. — Насколько мне известно, другого случая удачного побега заключенных из столичной тюрьмы не было.

— К тому же он называет себя Граисом из Сиптима, — лукаво взглянув на Сирха, заметил кахимец.

— Это тоже одна из причин, по которой я хочу на него взглянуть, — не стал возражать Сирх. — Как вам, должно быть, известно, одно время, до того как настоящий Граис из Сиптима был приговорен к смертной казни за подстрекательство к мятежу, мы с Миносом были в какой-то степени близко с ним знакомы…

Мистелий Глат удивленно посмотрел на Сирха. Ему было известно, что преподобный некогда числился в учениках Граиса из Сиптима, но он думал, что Сирх не станет сам касаться этого щекотливого момента своей биографии.

— По сведениям, переданным мне из Халлата, этот преступник утверждает, что он и есть тот самый Граис из Сиптима, исчезнувший пятнадцать лет назад, — сказал Мистелий Глат. — Да и Минос, как я понимаю, опознал его…

— Минос узнал по описанию беглого заключенного, — быстро вставил Сирх. — Но он сказал мне, что не узнал в нем Граиса, с которым когда-то был знаком.