Тебе и Огню - Владимир Колотенко

 в подреберье горящий огонь.

 Я наверное нищая вечно.

 Я полцарства себе отхвачу.

 Там, где всем отведенное место.

 Где правителю и палачу

 Одинаковы почести. Теста

 Хватит ровно на сорок хлебов

 И отслужит последнюю мессу

 Поп-расстрига для отчих гробов...

 Оттого ли скупыми стихами

 по дырявым карманам звеня

 их теряю налево-направо,

 и все больше «их есть у меня».

 Оттого ли времен не считая,

 Не считаясь... изменам взамен,

 с головою опять я бросаюсь

 в леденящий поток перемен.

 И меня - Эх! заносит в такие

 позабытые богом края,

 где какие-то странные силы

 по старинным лекалам кроят

 человечью материю...

 Лена умолкает, вдруг таращит глаза и быстро-быстро мигает ресницами, затем указательными пальцами смахивает вдруг вызревшие на щеках бусинки слёз...

 - Извини, - говорит она, - прости, пожалуйста, не могу...

 Видимо, судорога сдавила ей горло.

 Я в замешательстве. Я не знаю, что предпринять и инстинктивно делаю очередной глоток. И смотрю на Лену взглядом провинившегося ученика.

 Взяв себя в руки, помолчав и прокашлявшись, она продолжает:

 ...Скальпель испокон над любым занесен.

 И не нужно на серое капать,

 и с бездушными петь в унисон.

 О душе. А потом для прикола

 Сделать шаг - чтоб обрушиться вниз.

 ...

 Непокойною яркой заплатой

 Клок рубахи украсил карниз...

 ...из-мо-ча-ле-на...

 Без единой запинки... Ровно... Чтец от бога! Не прикасаясь к айфону, даже не глядя на него, устремив взор в угол комнаты. По памяти!.. Я всегда завидовал её способности запоминать текст страницами и воспроизводить его с безукоризненной точностью до каждой запятой, до точки. Мы как-то даже поспорили...

 Затем следует пауза тишины. Эта пауза, я понимаю, нужна Лене, чтобы совладать с нахлынушей волной восторга. Она вот-вот вспыхнет огоньком разгорающейся спички, да какой там спички - ярким сполохом новой звезды... Мне бы следовало хоть каким-то словом, хоть каким-то движением проявить своё участие во вдруг возникшей ситуации, но я и сам охвачен внутренним трепетом этого восторга, сижу, молча рассматривая свои ладони, совершенно обездвижен и нем...

 Медитирующий йог. Если не мумия Тутанхамона! Сидящего в позе лотоса...

 - «С бездушными петь в унисон. О душе», - это круто! - тихо произносит Лена.

 Такова сила слова!

 Тинкиного!

 Наконец, она берёт себя в руки, смотрит мне в глаза и, прокашлявшись, произносит:

 - Не понимаю, как такое возможно...

 И смотрит на меня, растеряно хлебающего немыслимо вскусный кофе с ложечкой коньячку, из своей горяченькой мирненькой ленивенькой чашечки... С голубой каёмочкой...

 Я никогда прежде не видел, чтобы Лена так на меня смотрела!

 - Хочешь? - неожиданно для себя спрашиваю я и протягиваю ей чашечку с напитком.

 - Да-да... Спасибо-спасибо...

 Она берет и делает несколько неспешных глотков.

 - Ты можешь пояснить мне, - спрашивает она, - как так может быть?

 Да, с радостью! Я мог бы всю эту словесную вязь, эту магическую глубину и мощь Тининых слов расшифровать и представить Лене наилучшим образом в самой простой и доступной форме. Да, конечно!.. Ведь всё дело в том, что...

 Я мог бы...

 Я этого не делаю: хм! если бы я мог это знать! Как только начинаешь излагать своими словами весь этот волшебный феномен, тот же час теряется вся его таинственность. Рассказать словами о значении слов - трудная задача и по силам лишь людям сведущим, рассказать же тайну Тининых слов - для меня непосильная! Надо быть... Да, не меньше! Ведь вся, так сказать, трансцендентность и весь экзистенциализм этой тайны в том и состоит... Даже мысленно я не могу себе сформулировать... А кто может?

 Лена с лёгкостью принимает моё очевидное бессилие, и не дожидаясь моих пояснений, снова берёт айфон, листает...

 - «Так я была измочалена лишь однажды...».

 Думает, затем снова листает, листает... Говорит:

 - «Завод кончился... Я просто ушла. Вслед за караваном... ».

 Снова листает...

 ...а я стоном дрогну...

 Затем читает, что-то бубня себе под нос...

 «Чую беду...» - только и удаётся мне расслышать. Наконец говорит громко:

 - «... а сейчас мы будем слушать скрипичный концерт Гайдна...».

 Я не совсем понимаю Лену: какой концерт, какого Гайдна? Молча смотрю на неё вопросительно. Я решительно не могу взять в толк, о чём она говорит!

 - И фото моё убери, - произносит Лена, - мне его тиражирование не нужно.

 Ну, мать, думаю я, это уже чересчур, это уж слишком. И вот что ещё поразительно: она ни словом не упоминает о Жоре! Будто этой истории с его распятием никогда и не было, будто он до сих пор не висит на кресте, роскошествуя своей непокорностью пламени вовсю разгорающегося костра! Жорино пламя для Лены - пшик, мелкая рыбёшка...

 Я жду. Чего, собственно? Я знаю, что это ожидание может оказаться тщетным: у Лены даже мысли о костре не возникнет! Её мысли порабощены Тиной.

 - Держи, - произносит она, глядя куда-то в сторону и отдавая мне чашку с остатками кофе, - спасибо...

 Пожалуйста!

 Лена смотрит на меня как на кактус, задумавшись, молчит. Проходит минута. Затем:

 - Это всё? Или...

 - Да, - говорю я, - всё... обе...

 - Что обе-то?

 - Половинки...

 Я беру обе половинки... и сопоставляю их по месту разлома. И хотя это только копии этих самых Жориной и Тининой финтифлюшек, сделанные из какого-то пластика, удержать их на весу не так-то легко. А что говорить об оригинале! Помню...

 - Тут, - говорит Лена, указав бровью на слепленную из половинок табличку, - всего несколько жалких карлючек... птички, зайчики, человечки... Детский сад...

 - Ни одного зайчика, - поправляю я, - птички, стрелочки, человечки...

 - Пусть, - говорит Лена, - пусть нет зайчиков и синичек... Но ты мне уже целый месяц читаешь какой-то взбалмошный текст о каких-то там золотых рыбках и скрипичном концерте Гайдна, о талерах и йенах... Бред какой-то! Ты вот уже... ноябрь на дворе! с конца лета... Ой, какого лета?! Сколько я тебя знаю, ты только и лепишь мне об этих ваших финтифлюшках... Жора на блошином рынке в Стокгольме сто лет тому назад... Не понимаю, почему на рынке?..

 - Да не было никакого рынка! Это был Жорин бзик...

 - Жорин что?..

 - Ну... Жорина закрутка...

 - Рест, скажи по-русски!

 - Ну, выдумка, придумка... Бзик! Неужели не ясно?

 - Зачем?

 - Чтоб не приставали с расспросами.

 - И?..

 - И вот, когда удалось расшифровать этих зайчиков из детского сада...

 - Слушай, - говорит Лена, - как могут эти несколько зайчиков с синичками и червячками вмещать в себе столько неприкрытой белиберды. Ты сам-то, когда читал мне, хорошо уразумел, что там написано?

 - Детский сад, - отвечаю я, чем ещё больше возмущаю Лену.

 Она молчит, смотрит на меня, не мигая, затем встаёт, всем своим видом показывая, что больше не намерена меня слушать. А я ведь искренне хочу донести до неё: то, что нам удалось расшифровать... Тинино письмо, текст...

 Детский сад!

 В этом-то всё и дело! Лена, сама того не подозревая, подтвердила известную мудрость: «Устами ребёнка глаголет истина». Всё дело в том, что...

 Да, в этом-то всё и дело: Элис!

 Но об этом - потом...

 - Оказалось, - теперь уверяю я, - что весь этот набор Тининых словотворений, что называется, тютелька в тютельку совпадает с последовательностью нуклеотидов в ДНК Элис. Что это и есть тот ключ, за которым тысячи лет охотились... Тот философский камень... алхимики многих поколений... Тот самый-пресамый...

 Я не подбираю слова, нахожу самые точные, самые сильные, даже не пытаясь связать их в простые и ясные предложения.

 - ...эликсир бессмертия, - заключаю я.

 - Пожалуйста, - просит Лена, - помолчи, пожалуйста...

 Она теперь стоит у окна, рассматривая с высоты птичьего полёта свой любимый Питер. Я подхожу - город как на ладони: вон Исаакий, левее... а там дальше - синий извив залива и бесконечная, слившаяся с небом, притуманенная молочной дымкой ноябрьская даль...

 Чтобы знать её настроение, я беру её за плечи. Ни единым движением она не противится моим объятиям, только произносит тихо:

 - Побрейся...

 И затем:

 - Смотри...

 Я эту картинку видел уже сто тысяч раз.

 - Смотри, - повторяет она, - берём ДНК...

 Ничего неожиданного в её словах нет - мы ведь уже вспоминали о ДНК Эллис. Эллис или Элис? Тина не принимает никаких искажений: Эллис и Элис - два разных человека! Это я и сам понимаю.

 - Итак, - говорит Лена, - берём ДНК... А кто эта Элли? - спрашивает Лена.

 Я же рассказывал уже много раз! Я и сам до сих пор... Малышка!.. Та, что время от временя появляется в моей жизни совсем неожиданно, как снег на голову, совершенно случайно... Совершенно!.. То там, то тут...