В горах моё сердце (СИ) - Скоморох Фатя

Еще летом у водопада в их первую встречу, когда он увидел, как плещется паника в ее огромных зеленых глазах, как она пыталась взять себя в руки и не пуститься наутек, думая, что он этого не замечает, — еще тогда ему захотелось ее поцеловать. Он не посчитал свои желания удивительными. Она красивая девушка, а он, мужик, который в течение нескольких месяцев пробыл вдали от цивилизации. Даже посмеялся над собой.

Помимо воли вылетали из его уст шуточки про женитьбу, и каждый раз он убеждался, что хочет воплотить их в реальность. Но эта история с женихом расстроила его планы. Сначала он решил, что Лена его выдумала, но родственники подтвердили. Ботаник идиот. Аслан бы не отпустил Лену одну так далеко и так надолго. Не смог бы спать спокойно, не зная, как живет его любимая. И кто обитает рядом с ней. Странный у нее жених.

Джамал советовал отбить ее у ботаника или, на крайний случай, украсть невесту по древнему обычаю, но это все не то. Семью с насилия не начинают.

Лена застонала во сне и раскашлялась. Пришлось будить. Аслан легко потряс ее за плечо.

— Проснись. Я все приготовил.

Демонстративно выдавил из шприца несколько капель. Лена сонно и несчастно на него посмотрела.

— Хорошо, спасибо.

Покорно повернулась на живот, лишь слегка приспустив пижамные штаны. Он сделал укол молча, чтобы не нервировать ее.

— Готово. Можешь расслабиться. Еще мы померим температуру и прощупаем лимфоузлы и все — будешь спать дальше.

Очень старался быть беспристрастным врачом. Получалось плохо. Ловил себя на том, что наслаждается моментом, касаясь ее кожи, волос.

Температура оказалась высокой. Оставлять ее в таком состоянии не хотелось, но и ночевать рядом — убийство репутации. Если бы не жених… у них бы давно стоял штамп в паспорте.

— Я тебе жаропонижающее дам. Проконтролирую спад температуры и уйду к себе, хорошо?

Лена кивнула.

— Да, хорошо.

Через некоторое время он сел на ее кровать, убрал растрепавшиеся волосы, потрогал лоб, удостоверился, что лекарство подействовало. Только хотел подняться, как она тронула его за рукав. Вид у нее был такой несчастный, что создавалось ощущение, словно она вот-вот заплачет.

— Аслан, — ее слова прервал кашель. — Спасибо большое вам. И… я… помните, летом, когда вы сказали, что я взвою здесь зимой? Вы были правы. И Лейла тоже была права! Я…

Она все-таки разрыдалась. Аслан привлек ее к себе, ожидая, что Лена как всегда оттолкнёт его. Но нет. Она лишь теснее прижалась к его груди и захлюпала носом. Аслан положил на свои колени упаковку салфеток и откинулся на спинку кровати. Лена подползла повыше, удобнее устраиваясь на его груди.

— Это просто хандра. Авитаминоз. Простуда. Скоро все пройдет.

Лена замотала головой.

— Нет. Мне ужасно одиноко. Я это сейчас хорошо поняла, когда заболела. Это так страшно… так холодно быть одной!

Аслан гладил ее по плечу, пытаясь придумать, чем ее успокоить.

— Ты не одна. Скоро выйдешь замуж за своего ботаника. Родишь детей, а после этого будешь скучать по тишине и вспоминать холостяцкое время.

Она заплакала еще сильнее. Аслан растерялся.

— Я… не хочу за него замуж, — прошептала она еле слышно.

Она горько плакала, а Аслан сжимал ее в объятиях максимально похожих на дружеские и улыбался. Радовался, что, кажется, безответственный ботаник останется за бортом семейной жизни. Она уткнулась носом в его свитер и потихоньку стала успокаиваться.

— Простите, я совсем раскисла. Обычно держу себя в руках.

— Это я заметил, — Аслан позволил себе усмехнуться.

Лена отстранилась. Аслану тоже в один миг стало холодно.

— Я продам вам этот дом за ту же цену, за которую купила. Но не сейчас.

— Забудь. Я еще летом смирился, — он задумчиво потер заросший щетиной подбородок. — Раз уж у нас такие откровенные разговоры, воспользуюсь моментом. Хочу, чтобы ты знала. Ты мне нравишься. Очень.

— Это я заметила, — сказала с таким серьезным лицом, будто вынесла приговор. — Только… я не могу…

Она замолчала недоговорив.

— Я могу.

Аслан погладил пышущую жаром щеку и легко поцеловал обветренные, сухие губы.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Отдыхай, — Аслан стремительно вышел, ведь еще немного и ляжет спать с ней рядом.

Софью он все-таки разбудил, когда подкладывал дрова в печь. Она подошла к нему, зябко кутаясь в шаль.

— Как Лена?

Аслан закрыл чугунную дверцу и обернулся.

— Спит.

— Аслан, мне кажется, ты влюблен… Извини, лезу в твои дела, но люди уже болтают.

Сплетни. Он сам дал повод людям языки почесать, что теперь на них грешить, но Лена слишком правильная и уязвимая. Ее люди смогут ранить.

— Ничего, скоро угомонятся, — злость немного проступила в голосе.

— В смысле? — Софья вытаращилась на него. — Украдешь? Аслан, это будет самая глупая кража невесты века. Тебе ее только через забор перекинуть и все.

Аслан тихо рассмеялся.

— Софья, ты копия своего мужа. Никого я красть не собираюсь. Приглашу на свидание. Я, может быть, с подросткового возраста мечтал с любимой девушкой в кино посидеть… на задних рядах.

Настала очередь Софьи смеяться. Правда, в ее веселье улавливался некий скепсис.

— Еще скажи, что не сидел там ни с кем.

— Сидел, но опустим подробности. Это другое.

— Понятно. Романтик бородатый! Ну тогда дерзай, но приготовься получить отказ.

— Я умею быть настойчивым. Сначала с дядей ее поговорю. Там, как я понял, просто договорённости с кем-то. Жених, как мыльный пузырь: дунешь — схлопнется. Но разобраться надо. А потом…

Софья скептически закатила глаза.

— Аслан, ты бы сначала со своей личной жизнью разобрался. Твоя Наталья Лене недвусмысленные намеки кидала во время праздника. Наша Городская тебе не поверит.

Н-да, Наташа. Отомстила. Аслан даже разозлиться на нее не смог. Заслужил эту месть.

— Понятно теперь, если не все, то многое. А ведь я думал, что мы все с ней выяснили до конца, а нет. Спасибо, что сказала. С этим тоже разберусь.

Глава 28. Городские

Холмы выглядели гигантскими кусками ваты на фоне серого неба. Снег шел, не переставая вот уже второй день. Лена сидела у окна и наводила красоту на очередной фотографии. Работы за неделю болезни накопилось много, а заказчики не ждут. Погода за окном манила, будто говоря: идем гулять, но Лена послушно сидела дома у теплого очага. Господин дохтур запретил даже думать о прогулках до полного выздоровления. Она могла только бегать за дровами в сарай и обратно.

Старалась не вспоминать об откровенном ночном разговоре. В тот день она совсем расклеилась и фактически дала этому бабнику все карты в руки. И чувствовала себя сейчас очень по-дурацки: и рада, что, как он сказал, нравится ему, и в ужасе от того, что влюбилась по уши. Надо будет еще раз поговорить. Сказать, что не доверяет ему. Что у него и без нее много женщин — выбирай-не хочу! Все равно весной вернется жить в город. Заур писал, что ее домик почти готов. Будет там жить и заведет кошку, а потом и ребенка. И плевать на общественное мнение. У каждого человека должна быть семья. И потом… в городе никому нет до нее дела. Родит и будет любить и воспитывать.

От скуки по вечерам можно было сойти с ума. Хорошо хоть соседки иногда устраивали вечерние посиделки и развлекали друг друга историями на грани пошлости, подкрепляя решительную идею стать матерью-одиночкой. Некоторые сельские бабы не стеснялись ничего и никого. У Лены иной раз глаза на лоб лезли. Но было весело на этом сельском стендапе за стаканом семечек.

Особенно ей нравилось слушать пошлые истории Фирузы. Она, женщина в летах, которую старшая дочь уже наградила внуками, рассказывала:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Кто был моим отцом, спросите вы. А я вам отвечу: да кто его знает? Мама моя рассказывала, что после Великой Отечественной мужиков почти не осталось, а детей рожать надо. За бездетность штрафы платили. Вот, значит, засеяли поле пшеницей на границе с Кабардой. Мать моя в колхозе работала. После смены приходилось до дому через это поле топать. И что вы думаете? Вот идет она однажды, а навстречу ей мужик не из наших. Убежать не успела и решила свою долю женского счастья отхватить. Так мне потом перед смертью рассказала. Я, говорит, не стала сопротивляться. Сама его в охапку взяла и все — у меня ребенок есть и штраф платить не надо. Смелая была. Подруги ей завидовали. Многие потом пошли по ее стопам.