Роковое завещание - Людмила Мартова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Все умничаешь? – спросил Рюмин со вздохом. – Допрыгаешься ты, Александр Петрович. Керосином-то действительно пахнет. И где гарантия, что ты, к примеру, не следующий?
– Пугаешь?
– Да упаси господь, просто предупреждаю, – начальник службы безопасности вздохнул. – Нехорошие дела тут творятся. Сам видишь. А тут еще налоговая грозится недоимку насчитать.
– Какую недоимку? – Гордеев удивился так сильно, что даже про лежащий в пяти метрах труп забыл. – У «Турмалина» легальный белый бизнес. Там нет и быть не может никаких недоимок. Макаров за этим следит больше, чем за клиентской базой.
– А то ты не знаешь, как налоговая может дела возбуждать, – усмехнулся Рюмин. – Изымут документы в рамках проверки, начнут нервы мотать, через три месяца ничего не найдут. А за это время ни нервов не останется, ни заказчиков, ни поставщиков, ни денег. И даже не извинятся потом.
– Ну, они ж не сами по себе такие эксперименты на людях ставят. Кто-то за этим стоит.
– Разумеется.
– И как ты считаешь кто?
– В моем деле то, что я считаю, никакого значения не имеет. Важно, что я докажу, – Рюмин вздохнул. – Но мать второй жены Александра Волина, то бишь его теща, – заместитель начальника нашей налоговой. Такой вот пердимонокль, понимаешь.
Фамилия «Волин» почему-то отозвалась в груди Гордеева тягучей истомой. Он и сам не понял, болезненной или приятной. Его адвокат Евгения Волина была первой женой упомянутого Александра, а теща из налоговой – матерью второй жены. Подумайте, какая связь? И все-таки вегетативная нервная система выдала реакцию. Интересно.
– Господин Рюмин, ваш коллега Гордеев сказал, что на территории установлены камеры, работу которых он, собственно, и приехал проверять. Мы можем посмотреть записи?
Феоктистыч посмотрел на Гордеева, и этот взгляд не обещал тому ничего хорошего.
– Проверять – это он любит, – мрачно отозвался он. – Да, камеры были установлены еще пару дней назад, но не выведены на монитор и запись. Вчера мы это сделали. Сейчас принесу ноутбук из машины, не стал на мороз доставать, подключусь удаленно к системе и все вам покажу.
– Отлично.
Вернувшись через пару минут, Рюмин открыл ноутбук, потыкал пальцами в кнопки, ввел пару паролей, смешно шевеля губами при этом, вывел на экран перечень камер с хранящимися под ними файлами. Посвященнодействовал еще, а потом еще. И еще. Его пальцы летали над клавиатурой ноутбука, периодически зависая в воздухе. Он словно не чувствовал мороза.
– Ничего не понимаю, – наконец сказал он.
– Что-то случилось?
– Да. Хотя этого не может быть.
– Что именно?
– Записи потерты.
– Как так?
– Да я сам не понимаю. Вот тестовые файлы, которые мы записывали, когда проверяли систему. Это было вчера в шестнадцать десять. Камеры работали, и запись шла. Потом мы включили рабочий режим. Он настроен таким образом, чтобы сохранять получасовые отрезки записи. Вот они есть, начиная с восемнадцати тридцати до девятнадцати тридцати, то есть сохранены три временных интервала. Их можно посмотреть. В частности, видно, как в десять минут восьмого меняется дежурный охранник. Вот, видите, – он вывел на экран изображение, – уходит Павел Леонтьев, дневной дежурный, а в вагончик заходит Николай Игнатьев. То есть потерпевший.
Действительно, одна из камер, направленная как раз на вагончик, показывала, как Леонтьев и Игнатьев о чем-то переговариваются на крыльце, после чего более молодой напарник идет в сторону ворот, а Николай Иванович остается у вагончика. Затем видно, как сторож достает из кармана телефон, кому-то отвечает, потом убирает его в карман, выкуривает сигарету, бросает ее в снег и скрывается внутри.
– Кто ему звонил?
– Откуда я знаю? – удивился Рюмин. – Камеры пишут без звука, только картинку.
– Олег, – следователь позвал одного из оперативников. – У трупа карманы осмотрели?
– Конечно.
– Телефон там есть? Надо посмотреть номер, с которого потерпевшему звонили в девятнадцать пятнадцать.
– Нет телефона, – сообщил Олег. – Вообще ничего в карманах нет.
– Посмотри в вагончике.
Они снова напряженно уставились в запись, на которой ничего не происходило. Рюмин нажал на перемотку. В девятнадцать двадцать девять дверь вагончика снова открылась, Николай Игнатьев появился на крыльце, снова достал из кармана телефон, посмотрел на экран, опустил аппарат в карман и, вытащив сигареты, закурил. На этом в девятнадцать тридцать запись прервалась. Больше файлов в компьютере не оказалось.
– И что это значит? – спросил следователь.
– Это значит, что, во-первых, Николай Иванович кого-то ждал. Он вышел из вагончика ровно в половине восьмого и посмотрел на телефон, проверяя время, а потом в ожидании этого человека закурил, – предположил Гордеев, потому что Рюмин молчал. – Во-вторых, когда он выходил на улицу, телефон, равно как и пачка сигарет, лежали у него в кармане. Сейчас же их нет, значит, их забрал убийца.
– Вы проверяли карманы, когда нашли тело?
Гордеев покачал головой.
– Нет. Мне это было незачем. Я пощупал пульс, хотя и так было понятно, что Николай Иванович уже несколько часов как мертв. А потом позвонил в полицию. Было бы странно в такой ситуации шарить по его карманам.
– Свои покажите.
– Что? – Гордееву показалось, что он ослышался.
– Покажите содержимое своих карманов. Пожалуйста, – подумав, следователь решил соблюсти хотя бы видимость вежливости. – Просто если вам был нужен телефон Игнатьева, то вы бы вряд ли выбросили его в снег, а значит, он остался бы при вас.
– Если бы это я убил Николая Ивановича, то не стал бы забирать его телефон. Я бы просто стер последний вызов, – сообщил Гордеев, доставая из карманов своего пуховика то, что в них лежало. Телефон, ключ от машины, ключ от дома, монета-талисман. Все. Не так уж и много.
– Ты не обязан этого делать без адвоката, – сухо сообщил Рюмин. – И без понятых.
– Мне нечего скрывать.
– Какая красивая монета. Золотая? – спросил следователь. – Можно посмотреть?
– Да. Это талисман. Подарок деда.
Повертев империал в руках, следователь вернул ее Гордееву.
– Можете все забрать. Спасибо. Сами понимаете, в нашем деле лучше проверить.
– Да, я понимаю.
Александр снова распихал все свое добро по карманам. Вернулся оперативник, покачал головой, подтверждая, что в вагончике телефона нет.
– И все-таки интересно, зачем его забрали? – задумался Гордеев. – Распечатку звонков вы легко закажете у оператора и установите номер, с которого ему звонили. Получается, в телефоне было что-то еще?
– Возможно, –
