Кризис власти - Ираклий Церетели

Во второй половине июня военные власти при энергичной поддержке Исп. К-та Петроградского Совета заставили 1-й пулеметный полк отправить на фронт некоторое количество маршевых рот и 300 пулеметов. Большинство этого полка, тщетно пытавшееся найти поддержку большевистской партии для организации вооруженного выступления всех большевизированных полков против приказов об отправке на фронт ее маршевых рот, решило взять в свои руки организацию сопротивления. 2 июля они устроили общее собрание пулеметного полка, которое приняло решение, что маршевая рота, отправляемая в этот день на фронт, будет последней и что на дальнейшие требования посылки пулеметчиков в действующую армию полк ответит вооруженным восстанием.

Так обстояло дело в день 3 июля, когда пулеметчики, получившие приказ отправить 4 июля на фронт новые маршевые роты, решили выйти на улицу против этого приказа с оружием в руках и послали делегатов на общегородскую конференцию большевиков с требованием поддержать это их выступление.

Сталин, явившийся на соединенное заседание двух бюро Исп. К-тов, чтоб сообщить нам об этом требовании пулеметчиков и об отказе большевистской партии поддержать их выступление, несколько приукрасил поведение пулеметчиков, сказав, что они требовали поддержки вооруженного выступления для протеста против общей политики расформирования на фронте полков, не повинующихся военным приказам. На самом деле, как видно из более точного доклада того же Сталина на закрытом заседании VI съезда большевистской партии, пулеметчики с обычной своей циничностью заявили, что подготовляемое ими вооруженное выступление имело целью добиться отмены отправки на фронт их самих, т. е. солдат 1-го пулеметного полка.

«Это было, – сказал Сталин на заседании этого съезда 27 июля 1917 г., – 3-го июля, в 3 часа пополудни. В особняке Кшесинской на происходившей в то время общегородской конференции обсуждался муниципальный вопрос. Неожиданно влетают двое делегатов от пулеметного полка с внеочередным заявлением: „Наш полк хотят раскассировать, над нами издеваются, мы дальше ждать не можем и решили выступать, для чего уже разослали своих делегатов по заводам и полкам“… Т. Володарский ответил делегатам, что у партии имеется решение не выступать и члены партии их полка должны подчиниться этому решению. Представители полка с протестом ушли» (Протоколы VI съезда РСДРП (большевиков). Б. м. 1919. С. 18).

В расчеты большевистской партии совершенно не входило организовать вооруженное восстание в Петрограде для поддержки требований пулеметного полка об освобождении его от исполнения воинского долга. Ибо большевики хорошо знали, как враждебно относилось в то время к такого рода восстанию и большинство Петроградского гарнизона, и большинство солдат на фронте. Правда, чтобы сохранить брожение в разложившихся полках, большевики принимали резолюции, сочувственные пулеметному полку, так же как и расформированным на фронте разложившимся частям. Среди лозунгов большевистской партии, красовавшихся на знаменах демонстрантов 18 июня, был лозунг об отмене приказов против солдат и матросов, что означало отмену приказов об исполнении воинского долга. Но выделять этот вопрос и ставить его как боевой лозунг вооруженного восстания большевики считали для себя невыгодным. Поэтому с самого начала конфликтов между военными властями и 1-м пулеметным полком большевики настойчиво подчеркивали, что партия отказывается от вооруженного выступления по этому вопросу. И вот, когда делегаты пулеметчиков явились на большевистскую конференцию с заявлением, что они не могут больше ждать, так как правительство собирается их раскассировать, лидеры Военной организации, так же как и ЦК большевиков, не только резко отклонили предложение пулеметчиков, но послали в самый пулеметный полк своих представителей во главе с председателем Военной организации Невским, которые заставили общее собрание пулеметного полка отказаться от выступления, ясно дав понять, что большевистская Военная организация не позволит находящимся под ее влиянием полкам поддержать такое выступление.

И вдруг, приблизительно около 3–4 часов дня, пулеметный полк вновь принял решение выступить и провел в жизнь это решение, увлекая за собой большевизированные части Московского и некоторых других полков.

Описывая этот внезапный поворот в поведении пулеметного полка, большевистский историк П. М. Стулов в статье, посвященной роли пулеметного полка в июльском восстании (Красная летопись. 1930. № 36), объясняет этот поворот влиянием Блейхмана и уцелевших от ареста анархистов с дачи Дурново. Но это объяснение совершенно неверно. Пулеметчики отлично знали, что эта кучка анархистов никакой реальной поддержки их движению обеспечить не могла и что их выступление, если бы оно совершилось без поддержки большевистской партии, было бы обречено на очень скорое и плачевное крушение. Поворот в решении пулеметчиков совершился под влиянием полученных ими сообщений о действиях большевистской партии.

В самом деле, вскоре после проведения в пулеметном полку решения отказаться от вооруженного выступления, затеянного с целью протеста против посылки пулеметчиков на фронт, весь агитационный аппарат большевистской партии пришел в движение, чтобы использовать начавшееся в городе возбуждение, вызванное слухами о кризисе в правительстве, для организации общего выхода на улицу солдат и рабочих столицы с требованием захвата власти Советами. Большевистские агитаторы утверждали, что уход кадетов из правительства означает крах коалиционной политики и что рабоче-солдатские массы столицы должны выступить, чтобы заставить соглашательское большинство Советов ответить на уход в отставку кадетских министров немедленной организацией Советской власти для проведения в жизнь большевистской программы.

Эта кампания находила в большевистских массах гораздо более живой отклик, чем призывы пулеметчиков протестовать против их отправки на фронт, и большевистскому коллективу пулеметного полка нетрудно было понять, что если полк переключится на рельсы общего движения с требованием захвата власти Советами, то он может смело двинуться на улицу в расчете на поддержку всем аппаратом большевистской партии. Для большей верности руководитель полка Семашко сам отправился за информацией в дом Кшесинской и вернулся оттуда в очень решительном настроении. Тотчас же были приняты меры для перевода пулеметчиков на «революционное положение». Было устроено экстренное общее собрание полка, которое отставило полковой комитет, без особого энтузиазма относившийся к вооруженному выступлению. Вместо этого комитета был назначен «революционный комитет», состоявший из двух солдат от каждой роты и во главе которого был поставлен Семашко. Революционный комитет выслал в город солдат для конфискации грузовиков и автомобилей, на которых вооруженные винтовками и пулеметами солдаты стали носиться по городу, призывая солдат и рабочих присоединиться к выступлению. Семашко вместе с другим левым большевиком, Лацисом, и анархистом Блейхманом приступил к спешной организации выступления основной массы пулеметного полка.

Характерно, что даже в этом полку, который, по словам главного организатора большевистской Военной организации Подвойского, считался «самым революционным полком Петроградского гарнизона»,[6] были отдельные роты, которые даже в этих условиях отказывались выступать. Таковой была 6-я рота, которую, по свидетельству Стулова, пулеметчики еще раньше окрестили «кадетской ротой». Отказывалась также выступать 5-я рота, которую солдаты прямо выгнали во двор, заявляя: «Если не пойдете, оружием будем просить». Вслед за тем, присоединив к себе несколько рот Московского полка, пулеметчики отправились в Михайловское артиллерийское училище, требуя от солдатской команды, примыкавшей к большевикам, чтобы они с орудиями присоединились к демонстрантам. А когда те отказались вывезти орудия, солдаты пулеметного и Московского полков взломали двери помещения, где хранились орудия, выкатили их на улицу и заставили солдатскую команду присоединиться к ним и направиться к дому Кшесинской для получения благословения большевистской партии (см.: Красная летопись. 1930. № 36. С. 106).

Руководящие организации большевистской партии – ПК, ЦК и общегородская конференция – считали нужным некоторое время еще сохранять видимость сопротивления «стихийному» выступлению масс. С обращением к солдатам пулеметного и Московского полков с балкона дома Кшесинской «выступают два товарища: Лашевич и Кураев, – сообщает Сталин в своем докладе 6-му съезду большевистской партии. – Оба убеждают солдат не выступать и вернуться в казармы.

Их встречают гиком: „долой!“, чего еще никогда не бывало. В это время показывается демонстрация рабочих под лозунгом: „Вся власть Советам!“ Для всех становится ясно, что удержать выступление невозможно. Тогда частное совещание членов ПК высказывается за то, чтобы вмешаться в демонстрацию, предложить солдатам и рабочим действовать организованно, идти мирно к Таврическому дворцу, избрать делегатов и заявить через них о своих требованиях. Это решение встречается солдатами громом аплодисментов и Марсельезой. Часам к 10 во дворце Кшесинской собираются члены ЦК и общегородской конференции, представители полков и заводов. Признается необходимым перерешить вопрос, вмешаться и овладеть уже начавшимся движением. Было бы преступлением со стороны партии умыть руки в этот момент. С этим решением ЦК переходит в Таврический дворец, потому что туда направляются солдаты и рабочие».