Навоз как средство от простуды (хроники пандемии) - Алекс Кожин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пять человек, вышедших вместе не центральную площадь города, были приняты за шествие оппозиции. Все пятеро были немедленно окружены ОМОНом, оприходованы дубинками и брошены в автозак. Особенно досталось медсестре, ее тащили за волосы, а длинные ноги хозяйки волочились следом за ней по асфальту.
До остановки никто из «ученых» так и не добрался.
Акт тридцать седьмой
Алла Степановна Борисенко – заместитель по идеологии председателя колхоза «Новые Оглобли», происходила из номенклатурного помета советского партийно-хозяйственного актива. Степан Борисенко, отец сельского идеолога, поочередно руководил промышленностью, сельским хозяйством и наукой Белоруссии в районном масштабе. Свой управленческий путь Степан закончил директором гомельской бани №1 на улице Советской. Партийно-хозяйственное происхождение открывало перед Аллой Степановной широкие горизонты жизненного пути, однако, в отличие от Варвары Васильевны, которая пробивалась наверх из самых низов, она не обладала энергией и смекалкой последней. Алла Степановна могла бы стать председателем ЦИК Белоруссии или даже министром, но осталась всего лишь исполнителем предписаний вышестоящего руководства районного уровня.
Не очень удачная карьера странным образом отразилась на личной жизни Аллы Степановны. Муж куда-то исчез без следа, оставив жене малолетнюю дочь и пару старых семейных трусов. Дочь же Светлана, пошедшая характером в деда, повзрослев, стала активной карьеристкой, прокладывая себе дорогу посредством газеты «Сельская Новь». Должность собкора позволяла Свете присутствовать на встречах высокого уровня и вертеть там задницей перед сильными мира. Алла Степановна дочь не понимала, но и не осуждала, полагая, что не всем удается делать карьеру своей головой, кому-то приходиться работать и жопой. Сама же Алла Степановна, заняв уютное место сельского идеолога, жила с котом, которого полюбила всем сердцем взамен пропавшего мужа.
Но и на старуху, как говорят, бывает проруха. Какое-то кратковременное помутнение произошло в голове Аллы Степановны, когда Петра Авдеича заперли в КПЗ. Тихоновна, которая обычно командовала в колхозе во время председательских запоев, сама приболела, выйдя из строя. Алла Степановна увидела в отсутствии руководства преддверие хаоса, крестьянского бунта и пугачевщины. Помутнение вызвало у колхозного идеолога иллюзию, что она способна сама управлять сельским хозяйством, хотя у нее даже не было огорода, не говоря уже о мелкой и рогатой скотине. Алле Степановне захотелось власти над миром растений и царством млекопитающих. Воспользовавшись могучим учением Мичурина и памятуя о майском призыве Лукашенко засеять картошкой все, что только возможно, Алла Степановна приказала колхозникам сажать картофель на лугах, неудобьях и придомовых территориях. На возражения ученого-агронома, который справедливо указывал, что картофель в июле не сажают, Алла Степановна только хмыкала и продолжала настаивать на своем.
К счастью колхозников, единственный трактор, выехав за околицу, застрял в грязи. Остальные пребывали в ремонте и принять участие в посевной не смогли.
Провалив посевную кампанию, Алла Степановна ушла в себя и еще больше возлюбила кота своего. Всю свою женскую нежность отдала она этому льстивому и хитрому зверю. Кот целиком управлял хозяйкой, навязав ей свое собственное меню, места отдыха и естественных отправлений.
Но беда, как считают, не приходит одна. Компетентные органы пристально следят за тем, чтобы камеры КПЗ не пустовали. Как только места, занятые Авдеичем и компанией, освободились, молох правосудия пожрал дочь Аллы Степановны, спецкора Светлану. Ее обвинили в шпионаже, предательстве и измене родине. Поводом послужила заметка Светы в газете, где она хвасталась успехами передовиков колхоза «Новые Оглобли» в освоении новейших технологий. Среди прочего, Света упомянула ракетное топливо из навоза с селитрой в свете желания президента Лукашенко заиметь собственную ракету. Тут-то ее и закрыли.
Арест собкора «Сельской Нови» вызвал брожение в журналистских кругах. Государственные СМИ робко высказали недоумение. Оппозиционные блогеры задались вопросом, что есть измена, и где лежит грань, отделяющая заслуженный гонорар от тюремного срока. Все оживились и загалдели разом как галки. Домохозяйки в телеэфире набросились друг на друга, аналитики делали вид, что все понимают, телеграм с твиттером зашлись в истерике.
Почему именно арест корреспондента районной газеты вызвал такой ажиотаж, мне не понять. До этого случая журналистов сажали, били и унижали, как только могли. Но стоило тронуть сервильную задницу Светы, как поднялся страшный гвалт.
А что же Алла Степановна? Подхватила ли она, подобно горьковской матери, павшее знамя борьбы, понесла ли сельский идеолог, как Пелагея Ниловна, слово правды в народ? Ну уж нет, господа! Давно уже в наших селеньях подобные вопросы решаются через задний проход, с черного хода. Вот и Алла Степановна зашла со двора в несколько уважаемых учреждений, занеся кому надо пухлые конверты с валютой. Учреждения быстро смягчили позицию и «измена родине» вскоре превратилась в «непреднамеренную описку». А Светлана вместе со своей округлой задницей продолжили карьеру районного журналиста.
Акт тридцать восьмой
Через пять суток, выйдя из заключения, друзья вернулись в Новые Оглобли, чтобы прийти в себя. Не следя за новостями, погруженные в исследования, они были удивлены, если не сказать ошарашены, той реальностью, в которую их с головой окунули.
– Где это видано, чтобы людей хватали на улице, – возмущался Авдеич. – Даже при Сталине так не позволяли, приходили среди ночи, по-тихому увозили в хлебовозке, а тут… совсем уже озверели!
– Что поделать, если у президента всего три процента, – объясняли более осведомленные студенты. – С такой народной любовью ему только коров пасти. Вот он и воюет с населением, насильно принуждая к любви.
Если друзья были ошеломлены поведением внутренних органов, то главный доктор Первосоветской больницы Иван Петрович Мишко от страха натурально обделался, узнав об аресте исследователей. Главврач срочно закрыл кабинет физиотерапии и электрофореза и убрал свое имя из названия метода Мишко – Гишгорна. После этого доктор направил коллективное заявление в компетентные органы, в котором утверждал, что вверенная ему больница не имеет никакого отношения к шайке вредителей Гишгорна, политическим провокациям и нарушению трудовой дисциплины. Так прямо и написал «шайка вредителей».
Не нам осуждать этого доктора: трусость вкупе с угодливостью – главные двигатели карьерного продвижения на постсоветском пространстве. Селекция этих качеств ведется в нашем милом отечестве давным-давно, как говорят, от Рюрика до наших дней. Только самые серые и безропотные всплывают наверх. Ну, а писать куда надо – тоже наша давняя традиция.
Но вернемся к нашим друзьям. Запив горечь пятидневного заключения быбыдусиним средством, компания вспомнила длинные ноги медицинской сестры, которую через день тоже выпустили из-под стражи. Коротко посовещавшись, исследователи пришли к выводу, что медицинское образование, опыт и длинные ноги крайне необходимы для продолжения экспериментов. Через несколько дней Вера, так звали хозяйку этих потрясающих ног, присоединилась к друзьям.
Поскольку кабинет физиотерапии в больнице стал недоступен для опытов, друзья снова оказались в старом колхозном холодильнике, теперь уже Центре квантовых технологий. Петр Авдеич предложил было перенести клинические испытания в районную больницу, главный врач