Русская история. Часть II - М. Воробьев

После этого отношение ко мне изменилось, и мы довольно долго говорили. Я понял, что поляки сумели воспитать целое поколение на такой исторической памяти. Все, что потом воспоследовало — Солидарность {46} и прочее, — это не только католический момент, не только желание жить без указки Москвы, но и вот эта историческая память, которую истребить невозможно. Хорошо, если бы мы умели так хранить память о своих несчастьях.

Итак, подведем итог. В начале предыдущей лекции я уже говорил, что внешняя политика Екатерины была куда более эффективна, чем политика внутренняя. Бесспорно, можно считать успехом приобретение, в общем-то, исконно русских земель. Екатерина была достаточно умна и не стремилась захватывать земли, где исторически жили поляки. В Россию вошли земли украинские и белорусские и только часть литовских. Бесспорно, достижением была активная политика в Закавказье — Георгиевский трактат. Что же касается внутренней политики, то здесь имела место определенная стагнация, потому что крепостное право стояло непоколебимо. Управление губерниями, жалованные грамоты городам — все это носило характер чисто административный, улучшало управление, но принципиально не меняло ничего.

Лекция 10

1. — Личность Павла I. 2. — Государство в начале царствования Павла I. 3. — Законодательство этого царствования. 4. — Внешняя политика Павла I. 5. — Государственный переворот 11 марта 1801 г. 6. — Восшествие на престол Александра I. 7. — Итальянский и Швейцарский походы А. В. Суворова.

Сегодня пойдет речь о событиях самого конца XVIII века — о кратковременном царствовании императора Павла Петровича, которого у нас почему-то называют Павлом I, как будто у нас были Павел II и Павел III.

1. Личность Павла I

Несколько слов о личности этого человека сказать необходимо. Он родился за 9 лет до воцарения своей матери. Как известно, Екатерина была поставлена перед необходимостью родить наследника престола, и отцовство будущего наследника не было строго определено. Вряд ли она была любящей матерью, да и интересы ее были сосредоточены на достижении российской короны, а отнюдь не на воспитании собственного сына. Став императрицей, она быстро поняла, что проблему сына нужно будет как-то решать, поскольку в глазах очень многих людей он являлся законным наследником престола. Когда происходило воцарение Екатерины, ему было 9 лет и царствовать он, естественно, не мог, но по достижении совершеннолетия он мог стать государем, и это понимали многие, в частности его воспитатель Панин, который сумел посвятить своего воспитанника в эти тонкости. Екатерина, как известно, не пожелала сделать своего сына императором российским и, укрепившись на престоле, отстранила его от ведения абсолютно всех дел. Он получил в подарок от матери мызу Хотчино под Петербургом, которая стала именоваться на немецкий манер Гатчиной. Там был выстроен дворец, где в очень тесном мирке, окруженный очень небольшим штатом придворных и миниатюрной собственной гвардией, жил Павел Петрович.

2. Государство в начале царствования Павла I

В литературе о нем бытуют два мнения. Первое — что Павел был психопат, неврастеник, психически неполноценный, масон, гонитель Суворова, ненавистник Потемкина и т. д., и убийство императора в ночь на 11 марта 1801 года было благом для России. Такова, к сожалению, распространенная точка зрения. Но существует и другая — менее популярная, но достаточно основательная. Если посмотреть на то, что успел Павел за 5 лет своего царствования, то получается любопытная картина.

Прежде всего, нужно сказать о том, в каком состоянии принял Павел дела от своей матери. Финансы российские были достаточно расстроены. Во всяком случае, говорить о том, что казна сводила концы с концами, не приходилось. Конечно, это не было тем безобразием, которое царило во времена Елизаветы, но до порядка было далеко. Казнокрадство при Екатерине приняло колоссальные размеры и заставляло вспоминать времена Петра I и деятельность его временщиков. Дела в екатерининских судах не велись, и когда Павел по своем воцарении заглянул в Сенат, он увидел 11 тысяч нерешенных дел. Состояние армии было очень не простым. Армия делилась на гвардейские и обычные армейские части, и жили они совершенно разной жизнью. В гвардии люди числились, но не служили. Гвардейский офицер имел колоссальные привилегии и практически не успевал по-настоящему понюхать пороха и потянуть солдатскую лямку. Он должен был без конца менять мундиры, появляться в свете и при дворе. Екатерина требовала, чтобы гвардейский офицер имел новую карету, запряженную не меньше чем четверкой лошадей, чтобы у него было шесть парадных мундиров, запас фраков, жилетов, модных чулок и туфель и т. д. Даже на вахт-парад офицер мог являться в шубе поверх мундира и с муфтой на руках, чтобы они не мерзли. Трудно все это себе представить, но, тем не менее, это было, и говорить о порядке в гвардии не приходится. Распущенность нравов была совершенно невероятной, любовь к привилегиям делала этих людей малоуправляемыми и малоценными для армии. Если Петр задумал в свое время гвардию как своеобразный институт подготовки офицеров для армии, то теперь все это походило на нечто противоположное петровским идеям. Жестокость в обычных армейских частях была прямо пропорциональна привилегиям в гвардейских частях. Телесные и другие наказания были совершенно обычным делом.

3. Законодательство этого царствования

Одним из первых указов Павла был указ о престолонаследии, который он издал накануне своей коронации в Кремле. Указ отменял знаменитый злополучный указ Петра I и восстанавливал порядок, по которому престол автоматически переходил от отца к сыну по прямой нисходящей линии. Только в случае, если император умирал бездетным, престол мог перейти к его брату и наследовался уже по линии этого брата.

{47}

Вторым указом был указ о трехдневной барщине. Он не был обязательным и носил рекомендательный характер, но это была первая, хотя и очень робкая, попытка ограничить права помещиков. Помещик, естественно, стремился заставить крестьянина работать у себя на поле фактически всю неделю подряд, за счет чего в крестьянских хозяйствах творилось страшное разорение. Павел пытался навести здесь порядок, введя трехдневную барщину в качестве рекомендации. Конечно, последовали указу единицы.

С другой стороны, Павел был непоследователен и за свои 5 лет раздарил в качестве наград несколько сот тысяч душ, превысив во много раз темпы подобной деятельности своей матери.

В армии Павел Петрович навел довольно своеобразный порядок. Он действительно любил прусскую систему, но здесь нужно особо говорить об участи солдат и участи офицеров. Для положения солдат Павел сделал больше, чем ожидалось. Павел резко сократил число телесных палочных наказаний, и солдатам стало жить легче. Солдаты получили довольно свободный, удобный и к тому же дешевый мундир, как и офицеры, которые не имели права отклоняться от установленного образца. Павловский офицерский мундир стоил 22 рубля (при Екатерине он стоил 150 рублей, и это было целое состояние: годичный оклад чиновника отнюдь не самого низшего ранга). Павел ввел пресловутые парики и косы. Действительно, это было неудобно после обычных причесок, и за это его страшно ругали. Воюя с казнокрадством, он старался улучшить снабжение армии; преследуя распущенность командиров, он отстранял всех кто пытался сохранить екатерининский стиль от работы с войсками, отправляя их в ссылку (между прочим, он никого не казнил). Поэтому когда Павел умер, солдаты об этом скорее скорбели, чем радовались. При Александре палочная дисциплина была значительно более жестокой, чем при Павле Петровиче — при том, что Павел отнюдь не слыл либералом, а Александр, как известно, снискал себе лавры чуть ли не конституционалиста. Мы видим здесь искреннее желание навести порядок в России, привести армию в более человеческий вид, преодолеть те вопиющие недостатки, которые Павел унаследовал от предыдущею царствования.

4. Внешняя политика Павла I

Если говорить о внешней политике, то она была следующей. Фактически Павел сначала унаследовал от своей матери участие в коалиции против Франции. Екатерина прямо не примыкала к коалиции, но и против ничего не имела. Она считала Французскую революцию заразой, а борьбу против революционной республики — святым делом. Но при этом Екатерина, изощренный политик, прекрасно понимала, что ослабление Франции ведет автоматически к усилению Англии, и, как мы знаем, знаменитая декларация о вооруженном нейтралитете фактически действовала против английского господства на морях.

Павел был в этом отношении более прямолинеен, и коль скоро Франция попрала все законы, Божеские и человеческие, то нужно было участвовать в коалиции и наводить порядок, что и было сделано во время знаменитого Итальянского и Швейцарского походов Суворова и средиземноморской экспедиции адмирала Ушакова. Но вскоре, столкнувшись с прямым предательством австрийцев, своих союзников, сообразив, что англичане заставляют его таскать каштаны из огня и проливать русскую кровь, не давая ничего взамен, увидев, что революция во Франции задушена Наполеоном, Павел резко переменил курс и после Итальянского похода Суворова очень быстро повел дело гак, что вскоре были фактически заключены союзнические отношения Франции и России.