Наследник для жестокого (СИ) - Безрукова Елена

— Это зависит от поведения твоей сестры, — ответил за меня он.

Ну и слух. Она ведь тихо сказала. Точно как у зверя. Зарема улыбнулась мне и покинула комнату. Спустя время я увидела в окно, как ей снова завязали глаза и усадили в авто, которое затем покинуло территорию коттеджа.

— У меня для тебя подарок, — услышала я позади себя голос Гора.

Я лишь прикрыла глаза, чтобы успокоиться. Пришёл бы он позже, может быть, я бы уже успела это всё переварить. Что бы это ни было, пусть запихает себе в… Карман пиджака. Ничего от него не хочу принимать! После услышанного от Заремы я стала ненавидеть его в разы больше. Я могла бы стать свободной, но ОН этого не позволил. ОН умышленно лишил меня будущего. ОН обрёк меня на жизнь в роли трофея. Разве это не истинно жестоко?

— Предсвадебный подарок, так сказать.

Я не обернулась. Как он мне сейчас противен, кто бы только знал… Он подошёл сам. Боковым зрением я заметила сафьяновую коробочку, из которой Гор вынул браслет и сам надел его мне на руку. Красивая вещь, явно дорогая, но мне она совершенно безразлична. Браслет не вычурный, а тонкий и изящный, с красивой подвеской в виде капельки. Такой можно носить каждый день. Устремила равнодушный взгляд в окно.

— Будем считать, что ты сказала мне "спасибо", — продолжал Гор говорить с моим профилем.

— Мне не нужны твои подарки, — раздражённо ответила я, вглядываясь в браслет так, словно он нёс какую-то заразу или беду. — Мне ничего от тебя не нужно.

— Я хочу, чтобы ты носила этот браслет.

— Как скажешь.

— Что-то в тебе изменилось. — Гор стоял очень близко ко мне и пристально разглядывал моё лицо. Мне было крайне неуютно находиться под его цепким, пробирающим до костей взглядом. — О чём вы говорили с Заремой?

— О том, что ты не отпустил меня, когда отец принёс тебе деньги, — повернулась я к нему. И горько добавила. — Зачем? Зачем ты это сделал? Я могла бы стать свободной.

Недобрая улыбка тронула губы Горского.

— Я думаю, что Зарема сюда больше не приедет, — сказал он. — Она слишком много болтает.

Если он выполнит это обещание и всё время меня будет держать здесь как в тюрьме, я сойду с ума. Зачем он бьёт так больно? По самому дорогому. Наверное, стоило промолчать о той правде, которую сегодня я узнала. Но я не смогла. Я не игрушка. У меня есть гордость. Больше ничего и не осталось, но с чувством, что я его подстилка, пусть и в статусе жены, я не смирилась по-прежнему.

— Что так смотришь ненавидящим взглядом? — заломил он бровь.

Он играет со мной. Для него всё игра. И люди — игра, женитьба — игра, и вообще вся жизнь.

— У тебя есть способы меня уговорить, — ладонью он развернул моё лицо к себе. Тёмные глаза остановились на моих губах. — Порадуешь меня сегодня ночью своим язычком — и до конца: проглотишь, и я позволю тебе ещё одну встречу с Заремой.

Он со мной даже говорить больше ни о чем не хочет. Только секс. Один секс. Исключительно секс.

— Не буду, — ответила я негромко.

— Нет? — переспросил он.

— Нет.

— Даже ради Заремы?

— Ни ради кого, — отвела я его руку от себя и отступила на шаг. Наверное, если бы взглядом можно бы было убить — сегодня бы Гор умер. Столько эмоций собралось, что я не могла больше держать себя в руках. Я дошла до точки кипения. Мне стало всё равно, что он сделает потом, но я больше не позволю ему прикоснуться к себе. — Хватит меня шантажировать сестрой. Я больше не буду с тобой спать.

— Да? — свёл он брови вместе. Он злился за отказ, я это явственно ощущала. — Серьёзно? Я все ещё могу её вернуть обратно. Машина уехала недалеко. Останется Зарема, она у тебя красивая тоже, а ты поедешь домой.

Он опять загоняет меня в угол. За себя я не боюсь, но за Зарему… Самир её не защитит, уже понятно. Как и папа. Но я так больше не могу. Я бы очень хотела защитить сестру, но я не могу подчиняться словно рабыня тому, кто разрушил мою жизнь.

Хотела пройти мимо него в ванную, чтобы там попытаться успокоиться и не наломать дров — хотя бы ради сестры, но он не позволил. Ухватил за запястье и рванул на себя, впечатав меня в свою грудь.

— Ты меня разозлила, Ясмин, — сказал он, насильно поднимая мой подбородок и заставляя смотреть на него. — Придётся тебе снова извиняться и помогать мне остыть.

— Нет, — упёрлась я в него руками, изо всех сил пытаясь освободиться. — Я не хочу с тобой спать!

— Я сделаю так, что захочешь, — сказал он мне на ухо. — Ты ведь уже не раз со мной кончала, правда? Значит, тебе было хорошо. И сегодня тоже будет.

Не дал отвернуться. Снова стал истязать мои губы. Но не так, как утром: теперь он не наказывал за отказ, хоть и был недоволен им, а пытался приласкать, соблазнить. Но меня захлёстывала слепая ярость. Ничего, кроме неё, я не чувствовала. А ещё чувствовала приближающуюся истерику. Прервала поцелуй, изловчилась и от души дала ему по морде. Звук звонкой пощёчины разлетелся по всей комнате.

Гор лишь моргнул и уставился на меня. Взгляд его потяжелел от гнева, мужские руки больно сжали мои предплечья.

— Смелая стала?

— Оставь меня, ублюдок! — крикнула я. — Как же я тебя ненавижу! Да лучше в лесу сдохнуть, чем лежать под тобой!

— В лесу, говоришь? — он отпустил меня, и я чуть не потеряла равновесие. — Одевайся.

Глава 38

Гор настырно, намертво вцепившись в мою руку своей, потащил меня вниз.

— Куда ты меня ведешь? — спросила я дрожащим голосом.

— В лес, — спокойно отозвался он.

Господи, только не это! Зачем я только ляпнула про лес! Я его боюсь до одури так же, как и закрытых пространств. Для меня там тоже замкнутое пространство — нет выхода, я просто его не найду, потому что ориентируюсь на местности хуже некуда. Где была моя голова, когда я это сказала?

— Но там же темнеет уже! — упиралась я.

— Ничего, тебе полезен свежий воздух.

— И холодно, на дворе январь, — чуть не плакала я.

— Надо было об этому думать, когда рот свой открывала, — зло ответил Гор и грубо подтолкнул меня к шкафу с верхней одеждой.

Прямо на платье он надел сверху пальто, заставил обуться и вручил мне в руки шапку и варежки со словами:

— Чтоб ты не замёрзла очень быстро, зараза мелкая.

Сам оделся тоже и повел меня к машине, не слушая уговоров и не обращая внимания на слёзы. Они, скорее, его злили, чем могли разжалобить. Опрокинул меня на заднее сиденье и захлопнул дверь. Пока я пыталась встать, он уже запрыгнул на водительское место, завёл мотор и заблокировал двери. Ну всё. Сейчас он вывезет меня в лес и там бросит на ночь глядя. Какой кошмар… Я тихо плакала от страха, не представляя, что ожидает меня в стихии природы.

Спустя минут двадцать авто свернуло с асфальтированной дороги на грунтовую, которая вела в лес. Если здесь пока еще можно проехать на таком танке, то видимо, дорогая не такая уж заброшенная, но это служило мне малым утешением. Пока мы ехали совсем стемнело, и если бы не свет фар, я бы совсем ничего не смогла разглядеть. Лес оказался на редкость густым.

На небольшой полянке Гор сбросил скорость и остановился.

— Выходи, — обернулся он на меня.

— Андрей… — нервно заломила я руки. — Ну хватит. Ты прекрасно понимаешь, что я здесь не выживу. Поехали домой. Я сделаю все, что ты скажешь.

— А кто сказал, что меня интересует выживешь ты или нет? — изогнул он бровь и мне стало совсем жутко. Неужели он всерьез? Ему ничего не стоит вышвырнуть на снег беззащитную девушку?

Он вздохнул, видя, что я не собираюсь реагировать и выходить из тёплого салона на мороз. Глянула на бортовой компьютер на панели машины и еще больше затряслась — на дисплее указано, что температура воздуха на улице минус двадцать пять градусов. Горский сам открыл дверь с моей стороны и под вопли вытащил меня из салона. Я не устояла на ногах и упала в снег. Платье вмиг стало холодным и мокрым. Господи, да я здесь и пяти минут не продержусь, если он сейчас уедет! Как я буду тут ночевать одна, ночью? Света не станет, я вообще даже не увижу куда идти. Да и не знаю я дороги, только заплутаю еще больше. А вдруг здесь есть дикие звери? Между тем Горский просто молча развернулся и пошёл к машине.