Грешные желания - Мэгги Дэвис

От этой мысли у Габи кружилась голова. Она никогда не думала, что окажется столь безнравственной особой. Сможет ли она когда-нибудь забыть и простить себе то, что сделала? Воскресный выпуск возвестит всем о том, что Габи выходит замуж за Додда Брикела, а она тем временем легла в постель с другим, представителем высшего латиноамериканского общества Майами, за которым закрепилась репутация человека с темными связями. Человек-тигр с буйным темпераментом и повадками плейбоя. От такого любая здравомыслящая девушка должна бежать как от огня! Но с того момента, когда Габи оказалась в объятиях Джеймса Санта-Марина и сплелась с ним в любовном порыве, все остальное перестало для нее существовать. Даже теперь, подумала она, содрогаясь, он переполняет ее мечты, тревожит сон призрачными воспоминаниями о его пламенной страсти.

Криссет наблюдала за ней.

— Габриэль, такое впечатление, что ты читаешь корректуру некролога. Что случилось?

— Ничего. — Габи спрятала набросок объявления в сумочку. — Просто помолвка оказалась сопряжена с большей морокой, чем я сначала предполагала.

Додд несколько раз звонил ей по поводу планов предстоящей вечеринки, и Габи неизменно подтверждала, что полностью полагается на его мать, которая взяла на себя подготовку танцевального вечера на Палм-Бич. Она приходила в уныние от сознания, что их свадьба с Доддом превратится в долгий и нудный процесс, растянувшийся на несколько месяцев. Габи удивлялась своей внезапной нетерпеливости. Больше всего ей хотелось поскорее со всем покончить.

Криссет подошла и села рядом.

— Ты меня не обманешь, милая. Последние дни твои мысли витают где-то в другом месте. — Она выглядела озадаченной. — Вернулась семья кубинцев? Эй, может, с твоей матерью что-то не так?

Габи не могла взглянуть ей в глаза.

— Нет, Эскудеры не возвращались. Думаю, они исчезли навсегда. Что касается мамы, она по собственному желанию согласилась пройти реабилитационный курс для алкоголиков в лечебнице «Гора Синай». Так что хоть одной проблемой меньше! — Она вымученно улыбнулась. — Нам даже не придется беспокоиться о счетах. Деньги дает Додд…

Криссет все еще хмурилась.

— Что же тогда? Предсвадебное возбуждение? Габриэль, я ни разу не встречала человека, на которого вот-вот должно свалиться счастье и который при этом выглядел бы таким потерянным. Детка, тебе нужна «отдушина». — Криссет любила словечки из жаргона психологов. — Расскажи, что тебя мучит. Можешь довериться мне, милая.

Габи горько рассмеялась. В последний раз она нашла «отдушину» для своих проблем в кабинете бабалао, и результаты оказались плачевными. Верховный жрец сантерии позвонил Джеймсу Санта-Марину. Все завершилось катастрофой в помещении над гаражом.

— Криссет, — внезапно спросила Габи, — ты любишь Дэвида Фотергила?

Ее подруга, казалось, была поражена.

— А какое это имеет отношение?

— Потому что он любит тебя. Нет, Дэвид ничего не говорил мне, — поспешно добавила она. — Мне просто интересно, знаешь ли ты.

Лицо Криссет приняло натянутое выражение.

— У меня нет будущего с Дэвидом Фотергилом. Мне претит ситуация, когда темнокожая женщина содержит непутевого чернокожего мужчину, который платит ей за это любовью. Точно так же, — она говорила безучастным голосом, — я никогда не танцевала чечетку и не ела арбузы.

— О, Криссет, я и не говорю…

— Зато я сказала, — отрезала приятельница. — Понимаешь, Габриэль, я чернокожая профессионалка из среднего класса. Моя семья желает для меня лучшей доли. Дэвид Фотергил, нелегально живущий здесь иностранец без работы и средств на существование, который скорее всего теперь спит прямо на улице. — Отвернувшись, она бросила взгляд на открывающуюся перед ними чудесную картину солнца и морской воды. — Если бы я и любила его, это бы ровным счетом ничего не меняло в наших отношениях. И я уже не передумаю.

Она резко встала и собрала разбросанную одежду и туфли.

— Криссет, Дэвид пишет стихи? — спросила Габи. — Он когда-нибудь говорил тебе об этом?

Криссет фыркнула.

— Малышка, все эти типы поэты. Это, конечно, в том случае, если они не гениальные музыканты, которых заждался весь мир, или не новые Микеланджело. Слышала я эту песенку. Все, что им нужно, чтобы какая-нибудь любвеобильная дура оплатила их счета.

Габи понимала, что вмешивается не в свое дело, но после того, что с ней произошло за последние несколько недель, она чувствовала потребность кое-что выяснить. Ей больше не к кому было обратиться.

— Криссет, влечение, которое… вы с Дэвидом испытывали друг к другу, было… э-э-э основано на сексе?

— Что? — Криссет повернулась к ней. — Габриэль, что тебя тревожит? Эй, не хочешь же ты сказать, что выходишь замуж за этого пижона Брикела только для того, чтобы залезть с ним в постель? Прости, милая, но он не выглядит таким уж сексуальным.

— О, нет, речь не о Додде. — Габи залилась яркой краской. — Я серьезно. Мне хотелось бы знать, — решительно продолжила она, — возможно ли избавиться от… сильного притяжения, забыть о человеке, от которого тебе ничего не нужно, кроме… кроме разве что потрясающего секса. О ком-то, с кем ты никак не смогла бы обрести счастье. Как, скажем, с Дэвидом, — неуверенно добавила она. — Отношения с которым скорее всего не имеют никаких перспектив. Понимаешь, заставить себя забыть обо всем, — ее голос надломился, — и быть счастливой.

Криссет стояла, упирая руки в бедра.

— Что-то я ничего не поняла. Может, ты все же расскажешь мне все по порядку?

Габи покачала головой, слишком подавленная, чтобы пускаться в объяснения. Ее репортаж о показе мод на Коралловых Фронтонах появился с комментариями о Джеймсе Санта-Марине. Просматривая материалы отдела светской хроники, кто-то вскользь бросил, что смазливый «принц Коралловых Фронтонов» был тем самым парнем, чей бизнес в прошлом году подвергался проверке городской комиссии по расследованию преступлений на предмет его предполагаемых связей с наркодельцами. При этом замечании Габи прошиб холодный пот.

Все неправда, сказала она себе. Сейчас же прекрати думать о нем!

Криссет присела рядом на скамейке, все еще держа в руке свои туфли.

— Да, — сказала она после долгой паузы, — думаю, любимого человека можно забыть.

Некоторое время они глядели на море.

— Но чертовски трудно, — добавила Криссет.

Джек Карти заметил объявление в отделе светской хроники.

— Если бы я знал, что вы собираетесь обручиться, — сказал он, уткнувшись носом в редакторскую корреспонденцию, — то поторопился бы с приглашением на ленч.

Габи, работая над репортажем о вечерней одежде «Рив Гош», обратила внимание, что фотографии у Криссет вышли неважно. Это было странно. Ведь Криссет набила руку на подобных материалах. Погруженная в эти мысли, Габи не сразу поняла, что сказал Джек.

— Вы хотели пригласить меня на ленч?

Он отложил воскресный выпуск и протянул ей кипу ярко раскрашенных брошюрок ежегодного летнего фестиваля в Майами. К верхнему экземпляру была приклеена записка: «Осветить с позиции моды. Интервью, кто что носит. Соотнести со страницей светской хроники».

— Ага, — пробормотал он, не отрываясь от своих бумаг, — похоже, я упустил свой шанс.

Габи вернулась за стол. Не может быть, чтобы Джек Карти говорил о совместном ленче! Скорее всего это просто игра ее воображения. Она вырвала его записку и приколола к своему календарю. Листая отпечатанный материал фестиваля, она вспомнила об ужасе, который испытала всего несколько недель назад, впервые столкнувшись с пресс-релизами. Она представить себе не могла, что с ними делать. Теперь Габи знала, что по меньшей мере половина всех пресс-релизов были обыкновенной рекламой модной одежды и аксессуаров и не представляли никакого интереса для газетной статьи. Ими обычно забивали мусорную корзину.

Тем не менее летний фестиваль в Майами — совсем другое дело. Это мероприятие, финансируемое в последнюю неделю августа туристическим бюро, торговой палатой и ведущими общественными организациями, впервые было проведено несколько лет назад, чтобы хоть что-то противопоставить растущей репутации города как столицы преступности и привлечь туристов во время «мертвого сезона», когда южная Флорида теряла всю свою привлекательность из-за испепеляющего зноя.

В этом году на недельных празднествах важное место отводилось предсезонному матчу в Оранжевой Чаше с участием «Дельфинов» Майами, теннисному профессиональному турниру мирового класса, проводимому на побережье, фестивалю «Гумбэй-калипсо» у самой бухты в центральной части Майами, уличным танцам и артистическому базару в Кокосовой Роще. Однако коронным номером программы должен был стать субботний костюмированный бал-маскарад благотворительного фонда во владениях Дееринга, Вискайе, знаменитом на весь мир особняке в стиле итальянского Ренессанса и прилегающих садах, ныне превращенных в исторический парк.