Азарт - Терентий Гравин

Когда устроились на месте и немного перекусили, на нас навалился благодатный и спокойный сон. Уж не знаю, как мой юный соратник по команде, но я лично спал в молодом и здоровом теле, как в самые блаженные и мирные дни моей молодости. Даже сон приснился, чуть ли не эротического содержания. Я в нем как-то неожиданно и резко оказался в величественном парке с никогда ранее не виданными деревьями и рядом (что особенно важно!) с девушкой неописуемой красоты. Причем девушка с ярко — желтыми косами не просто мне улыбалась, а открыто флиртовала и явно ожидала, что я на нее вот — вот наброшусь со страстными поцелуями, против которых она совершенно не возражает. Скорей всего, она меня вообще специально провоцировала, словно решив любыми средствами разжечь во мне похоть. Как ни странно, но я на дивную красавицу очень сердился и еле сдерживал собственные эмоции. Когда же я почти бросился обнимать девушку, кто-то рядом неожиданно и весьма ехидно рассмеялся. Сон растаял словно мираж, я открыл глаза, вспомнил, где я, и догадался, кто это так подло оборвал мои сказочные грезы:

— Мелкий! — тон у меня вырвался рычащий. — Тебя разве не учили вести себя по утрам тихо и деликатно?

— А чего такого? — изумился Пятница вполне искренне. — Уже два часа после рассвета. Я и так сижу, словно мышка, да и вставать давно пора. А когда ты начал страстно комкать в руках подушку, я не удержался. Это очень смешное зрелище! Тебе, наверное, злейший враг приснился, раз ты его так душил? Весь красный стал, как рак.

С минуту я пытался расслабиться, откинув влажную от пота подушку. Давно с моим телом таких конфузов не происходило. Потом стал подниматься, облачаясь все в ту же больничную пижаму:

— А что снаружи? Ушли гули — голубчики?

— Сидят, рожи поганые! — сразу перестал улыбаться парень, вновь шагнув к окну, выходящему на подворье. — Кажется, они в дрему впали и почти не дышат. Явно чего-то ждут… или кого-то… И догадаться нетрудно, кого именно.

— Хорошо хоть пока в дом не ломятся, — проворчал я и сам себе возразил: — Но и мы тут до скончания века сидеть не собираемся! — подумал и добавил: — Воды не хватит.

Вниз мы спустились уже посмелей, плотно позавтракали и довольно беззаботно продолжили осмотр и подборку вещей, доставшихся нам в наследство от прошлых хозяев. Александра Пятницу одели в обновки с ног до головы. Причем в новом шмоте парень не просто чувствовал себя великолепно, но и утверждал, что вещи наоборот придают ему добавочную ловкость, скорость передвижения и повышенную неуязвимость. Да и старше он стал казаться, а со своим шрамом — и мужественнее.

Даже я от похвалы не удержался:

— Истинный баронет!

Вчерашнее доказательство, что совсем не пижама красит героя, подтолкнуло и меня приодеться, как подобает солидному мужчине. Глянув на себя, принаряженного в парадно выходные одежды мага в зеркало, я не удержался от похвального хмыканья:

— Теперь и я рядом с тобой, Санек, стал похож на барона.

— Еще чего! — скривился тот, словно от лимона. После чего "обидел" меня сравнением: — Какой из тебя барон? Да ты… вылитый граф! Точно, точно! Я не вру! Видел фактического хозяина Саллагара, НПСа, тоже графа, примерно в таком же убранстве. Так у него был двести пятидесятый уровень! Все старались ему на глаза не попадаться, а те, кто вынужден был — тряслись от страха. Сам я не видел, но поговаривают, что порой он совершает правосудие прямо на месте.

Я его вернул на грешную землю:

— Сань, да ты сам посуди, с какой стати у меня вдруг появился бы такой левел в первый день пребывания здесь. Ты вон уже три года — и лишь пятого, ну, пусть шестого или седьмого добился. А я чем лучше? Ну, ладно, повезло со щитом: у него взрывом как-то отсекло связь с его богом Тарисом, и он вдруг замкнулся на первом, дотронувшемся к нему человеке. Гули на меня не нападают из-за вот этой зеленой повязки на лбу. Видимо табу у них — нападать на сторожа. Или они не имеют право это делать в периметре дома и вдоль него.

Кажется, убедил, ибо мой Пятница опечалился:

— Да я и сам понимаю, что с пятеркой гулей ты не справишься…

И тут в стену дома со стороны главного двора что-то глухо ударило. Я подхватил щит с мечом, мал о й — свой арбалет, и мы поспешили к окну. Только подошли, как последовал новый удар. А один из гулей, похоже, их начальник, опять замахивается камнем для нового броска. Увидев нас за стеклом, замер, опустил лапу, и стал что-то там булькать. Или далеко, или окно не пропускает звук, но раз в стекло не бросал камни, да и сейчас ближе не подходит, значит, явно поговорить хочет. Вновь выйти на крыльцо, мне настроения и бахвальства не хватало.

Поэтому, наскоро посовещавшись, мы решились на открытие окна, и после этого я не стал церемониться:

— Эй, чужаки! Почему вы до сих пор здесь а не ушли, как я велел?

Мне показалось, что обращение "чужаки", обитателям земель Пурпурной Смерти совершенно не понравилось, но речь свою гуль начал довольно уважительным тоном. Так, по крайней мере, у меня и у моего юного соратника в сознании срабатывал переводчик:

— Уважаемый мастер, вы не имеете претензий к выполненному нами заданию? Наказание ваше мы не просто выполнили быстро и эффективно, но еще и похоронную церемонию провели, удачно призвав ваших человеческих богов.

Упоминание о церемонии, а уж тем более о богах, прозвучало из кошмарного рта воистину с чудовищным цинизмом. Тут даже улавливать ложь в словах гуля не приходилось. Он врал напропалую и явно пытался к чему-то подвести свой странный диалог:

— Так вы согласны с тем, что задание выполнено?

Я уже было хотел крикнуть "да!" и приказать после этого проваливать, но Пятница придерживался иного мнения:

— Никогда нельзя с этими тварями соглашаться! — шептал он мне, стоя сбоку от окна и стараясь не показываться наружу. — Какие бы они аргументы в свою пользу ни приводили. Всегда отыскивай ошибку в их словах и ругайся на встречном курсе!

Подобное мне не сложно:

— Нет, проводили захоронение людей небрежно: грубо швыряли их в яму без должного ритуала укладки! — кажется, чудовище несколько растерялось:

— Но ваши боги освятили церемонию и даже воздвигли надгробный постамент.

— Это ими сделано только благодаря нашим просьбам и стенаниям!

— Тогда сами бы и хоронили своих мертвецов! — уже злобно рычал монстр.

— Ты получил задание и не выполнил его! — подбавил и я истеричности в голос. — За это боги вас всех накажут! Снимут вам силы до первого уровня! Вы умрете от голода, будучи не в силах открыть свои пасти! Вы не сможете ходить, не в силах встать на свои ослабшие конечности! Вы задохнетесь…

Оказалось, что мерзкие чудовища обладают вполне аналитическим складом ума. Потому что лидер, повернулся к своей команде и пробулькал:

— Да этот сторож над нами издевается!

— Ну и нечего с ним сюсюкаться! — прорычал один из его пятерки. — Сразу объявляй ему ультиматум, а не пытайся поймать его на софистике. В этом ты слаб.

Тот, хоть и недовольно рыкнул, незамедлительно отбросил уважительный тон и стал говорить с позиции наглого агрессора:

— Мы получили много новых сил, и теперь готовы тебя уничтожить. Но если хочешь выжить, то должен выполнить всего лишь два наших условия. Отдаешь того человека, который прячется возле тебя и запятнан в похищении нашей святыни, и свой щит взамен утерянного Щита Тариса! Они очень похожи, и мы возложим твой атрибут защиты на саркофаг нашего герцога вместо настоящего. История нам простит эту мелкую неувязку.

Теперь уже я бормотал шепотом, не открывая рта, обращаясь к своему младшему товарищу:

— Слышь, Сань, а все монстры Осколков такие умные?

— Не все. А только такие, где НИИны закладывают в их сознание каноны поведения разумного человека, скорей всего, определенные образцы или копии отдельных личностей. Но в мире Дракулы — точно такие же, как здесь. Я ведь тебе говорил, что они хитрые и подлые…

Тогда я ответил гулям:

— История вам не простит обман, и вы будете сожжены немедленно, как только попытаетесь коснуться моего именного Щита!

— Раз не хочешь выполнять наши условия добровольно, то мы вызываем тебя на поединок! И ты не имеешь права отказаться, если ты истинный страж этого дома!

— Но у меня еще лучшее предложение! — пытался я перекричать бульканье моего оппонента: — Давайте вы вначале, посредством внутренних поединков определите лучшего между собой, а уже потом я сражусь насмерть с победителем! Да победит сильнейший!

Кажется, меня совершенно не хотели слушать и уже в пять глоток стали скандировать, словно болельщики на стадионе:

— По — е-ди — нок! По — е-ди — нок!

Минут пять я несколько ошалело слушал эту слаженную муть из пяти пастей, а потом совершенно негромко спросил:

— И как вы себе этот поединок представляете? — тотчас хоровое скандирование смолкло, и один гуль вполне деловито заговорил: