Княжич - Владимир Георгиевич Босин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но, надо отдать князю должное, венчание прошло без сучка и задоринки после того, как он благословил наш брак.
Свадебный поезд выехал от княжьего дворца. Звеня колокольчиками и разбрасывая мелкие монеты, мы проехали по главным улицам города. Само венчание происходило в церкви Покрова Богородицы. От княжеской семейки присутствовал только Михаил Борисович с группкой приближённых и тысяцким, что придало торжественности церемонии.
После венчания, где батюшка одел нам освящённые кольца, кавалькада опять выметнулась на улицы города.
Свадебный пир князь решил устроить в своих хоромах и даже расходы взял на себя. Всё-таки что-то человеческое в нём осталось.
Если честно, то меня утомила вся эта суета. Приходилось выслушивать советы старейшин и делать вид, что мне интересно их мнение. А сам искоса поглядывал на скрытое вуалью лицо теперь уже супруги.
Катя была очень напряженна, и даже моя попытка приободрить её не увенчалась успехом. Я под столом взял её холодную ладонь и сжал, пытаясь этим жестом передать своё отношение к ней и происходящему.
Такое ощущение, что она не здесь, не со мной. Настроение стремительно пошло вниз.
Поздно ночью нас отвезли домой. Катя сразу ушла на свою половину, а я немного посидел со своими ребятами. На пиру старался не пить, да и кусок в горло не лез. А сейчас, дома почувствовал зверский аппетит. Посидели часа два, а потом кому-то пришла мысль проводить меня до покоев жены.
Да, не так я представлял свою первую брачную ночь.
В Катиной спальне горел ночник. Сама девушка будто ждала меня всё это время, сидела в ночнушке на краю кровати.
Скинув надоевший за день кафтан, я подошёл к ней, - Катюш, ты как?
Эта фраза на русском вызвала у неё странную реакцию. Она просто вздохнула и продолжала смотреть в пол.
- Катюш, - я взял её руку и потянул к себе, заставляя встать. Такое ощущение, что она боится меня, контакта со мной. Встала, мазанула по мне взглядом и опять принялась искать на полу что-то очень важное.
- Ладно, отдыхай, я к себе.
Слава богу, что никто не торчит около дверей, ожидая окровавленной простыни. Мои продолжают отмечать внизу, я же добрался до своей спальни и ополоснув лицо забрался в кровать.
Сразу же, как позволили правила гостеприимства, я, получив разрешение тверского князя засобирался в дорогу.
Теперь уже я сам не старался оказаться наедине с женой. Настроение паршивое, но у меня было ощущение, что в родных стенах Катюша отойдёт. Я только не понимаю, что с ней происходит. Явно она не в себе, но дамского психолога рядом нет. И только я могу попытаться достучаться до неё.
И я оказался прав, как только в пределах видимости показались могучие стены Новгорода, моё настроение стремительно улучшилось.
Первым делом я приказал растопить баньку.
Как же мне не хватало этого ощущения дома. Новая парилка с запахом дубовых плашек вмещает с десяток человек. Но нас четверо, Юргас, Пахом и Лют. Это мои ближники, сделав три ходки и приняв снежные ванны, мы сидим в просторном предбаннике и под пивко лениво рассуждаем о ближайших планах. А они напрямую связанны с покупкой судна.
Я искал ганзейский когг, уж больно мне запомнилось, с какой любовью о нём отзывался генуэзец Бенедетто.
Но их в продаже не было, предлагали новгородской постройки суда. Но они меня откровенно не впечатлили. Длиной метров 20, шириной 5 и осадка два метра. Такая лодка брала на борт всего чуть более 100 тонн, это в переводе на привычные мне меры измерения тоннажа, или на местный манер 6000 пудов груза. В случае безветрия использовались вёсла, экипаж 25–30 человек и 15–20 воинов. Это судно только условно относилось к классу река-море. На самом деле выйти в неспокойное Северное море на нём - определённый риск.
Искомый мною ганзейский когг имел грузоподъёмность 200 тонн. При длине 30 метров и более 7 шириной он имел осадку три метра. Судно естественно проигрывало в скорости, но мне некуда торопиться. Убегать я не планирую, наоборот руки чешутся заняться благородным пиратским ремеслом. Но пока всё упирается в корабль. Уже даже ватажка подобранна. Три десятка бравых новгородцев с удовольствием помогут мне в благом деле.
Бенедетто по спекулятивной цене продал мне полтора десятка мощных арбалетов генуэзского производства. Они отличаются от ручных весом и мощностью. Вес каждого около 13 килограммов, с использованием ворота для перезарядки аппарат делает два выстрела в минуту. Двухфутовый арбалет забрасывает болт длинной 64 см, диаметров 2 см и весом 270 граммов на дистанцию уверенного поражения около 80 метров, хотя летел на все 300.
Машинки серьёзные, тут генуэзцы впереди планеты всей, спокойно пробивают почти любую броню. Ну и минус очевидный - медленная перезарядка. То есть расчёт на первый и неожиданный залп.
В комплекте к каждому идёт колчан на 36 болтов. Их я купил отдельно, два бочонка, где плотно уложены пять сотен болтов в каждом. Также генуэзец выполнил своё обещание и продал мне две корабельные баллисты. Эти дуры весом в 300 кг пуляются полутораметровыми дротиками. Борт судна она вряд ли пробьёт, но напугает наверняка, пришпилив к мачте невнимательного матроса.
Я не понимаю только как стрелять в ситуации, когда корабль качает волна.
Я даже провёл упражнения, заставляя моих будущих абордажников стрелять, стоя на доске, положенной на круглый чурбачок.
У них ничего не получилось, хорошо друг друга не перестреляли.
И меня не удовлетворило объяснение их старшого по имени Истома, что палят как правило в упор. Пришлось пригрозить санкциями и заставить тренироваться.
Блин, я даже начал готовить оружие массового поражения. Кроме уже опробованных гренад я задумал нечто вроде греческого огня.
У меня же имелся в заветной пещере приличный запас нефтепродуктов, литров 600 солярки и масла под сотню литров.
Теперь всё находится в моём селе, где я и собираюсь получить нечто вроде напалма.
Методом проб и ошибок у меня получилось нечто весьма горючее, что водой потушить не получается.
Я на медленном огне нагревал солярку, потом насыпал нарезанную стружкой резину и ждал, когда она растворится. Поигравшись с пропорциями, я ещё добавил для верности масло. Правда для этой смеси нужен огонь. Налив в глиняный сосуд полученную смесь, я пропитал тряпку, обёрнутую вокруг горлышка этой же смесью, и поджёг. Загоралось неохотно, но, когда я размахнувшись запулил это в камень, валун
