День Рождения - Даниэла Стил

Об этом вскользь упомянули в сводке новостей по телевизору, которую смотрела в ресторане Эйприл. Было сказано, что телеведущий спортивного канала Джек Адамс получил ранение в ходе операции по освобождению заложников, помогая выводить женщин из здания. В него стрелял террорист-снайпер и ранил в ногу. В Джеке признали ранее широко известного футболиста Национальной футбольной лиги США, ныне спортивного комментатора и телеведущего. Он провел весь день возле захваченного здания вместе с членами антитеррористических групп и оказал помощь при проведении операции.

Ресторан к этому времени закрылся, и Эйприл наконец оторвалась от экрана телевизора. И у нее, и у Майка был усталый вид, как будто это они были заложниками в течение нескольких часов. Можно было лишь догадываться о том, что чувствовала мать, находясь там. Теперь Эйприл ждала ее возвращения из клиники. Она хотела поехать к матери, но Валери отсоветовала, сказав, что это ни к чему.

Наконец Валери позвонила в четверть третьего ночи и сообщила, что едет домой в полицейском автомобиле. Все закончилось, здание проверили, террористы мертвы. Одиннадцать заложников убито, это, конечно, ужасно, однако жертв могло быть значительно больше. Все, кто следил за этой трагедией, не могли не вспомнить ужасные события 11 сентября. И снова кровавый террор, невинные жертвы, бесчеловечная и бессмысленная жестокость. Ради чего или во имя чего?! Неужели это кровавое колесо будет катиться и дальше?

Телестудия уже восстановила технические устройства, переместившись на другой этаж, и завтра утром возобновит вешание. В своей работе она вернется к более или менее нормальному состоянию, во всяком случае, хочется в это верить.

— Я буду у тебя через пять минут, — пообещала Эйприл. Эту ночь она проведет у матери. Она должна благодарить судьбу, что мать жива, ведь Валери могла стать одной из жертв трагедии, ее спасла лишь чистая случайность. Случившееся потрясло Эйприл до глубины души. Она не представляла себе, что делала бы, не будь все это время рядом с ней Майка.

— Не знаю, как тебя благодарить, — сказала она, закрывая ресторан и вдыхая холодный воздух. — Это был худший день в моей жизни… и лучший, потому что мама осталась жива. — Эйприл боялась думать о том, что было бы с ней, услышь она, что террористы убили ее мать. К счастью, этого не произошло. — Спасибо, что ты был рядом со мной, Майк. — Он был само внимание, и ей посчастливилось увидеть ту сторону его характера, которую иначе бы она никогда не разглядела в нем. Человечность, нежность, сострадание — это так было не похоже на него другого — холодного, резкого, беспощадного.

— Я рад, что смог поддержать тебя, — тепло произнес он, открывая для нее дверь такси. Он тоже очень устал. — Жаль, что Джеку Адамсу не повезло, — добавил Майк, когда они сели в такси и оно двинулось в центр города. Эйприл ехала в дом матери и хотела там заночевать. — В детстве я обожал его, это был мой кумир. Я мечтал стать таким, как он. Надеюсь, он поправится. Я слышал, что он хороший человек. Да и сегодня, говорят, Джек повел себя как истинный герой, помогая людям. Он ведь не был обязан это делать. — Эйприл кивнула. В эти минуты она думала лишь о матери, хотя ей и было жаль Джека Адамса. Она вышла возле дома матери на Пятой авеню, Майк поехал дальше, к себе домой, посмеявшись над ней, когда она попыталась оплатить свою часть дороги.

— Знаешь, у меня, пожалуй, хватит денег, чтобы расплатиться, — рассмеялся он. — Тебе ведь придется платить за учебу ребенка в колледже, так что я уж позабочусь об оплате такси. — Эйприл смущенно улыбнулась. За весь день эта тема всплыла в их разговоре лишь сейчас. Все это время они думали и волновались совсем о другом.

— Договорились, — сказала она, подумав в эту минуту о том, что вряд ли бы они снова встретились, если бы не драматическая ситуация, в которую попала ее мать. Ему нужно время, чтобы осмыслить случившееся, и подумать о том, что их ждет в будущем. Скорее всего, он еще не решил, стоит ли ему продолжать отношения с ней. Однако Майк определенно был рад тому, что этот день они провели вместе. Он не мог допустить, чтобы Эйприл переживала этот ужас в одиночку. Поддавшись минутному порыву, она потянулась к нему и обняла.

— Спасибо, Майк. Сегодня ты был для меня героем, и что бы ни случилось потом, я люблю тебя за это. Не знаю даже, как бы я пережила без тебя этот ужасный день.

— Не волнуйся, отдохни как следует. Знаю, что ты не станешь этого делать, но я все-таки советую тебе завтра взять выходной. Сегодня у тебя был трудный день.

— Верно, — кивнула Эйприл. Майк снова сел в такси. Она помахала ему, и через минуту он уехал, откинув голову на спинку сиденья и закрыв глаза. Он еще никогда не переживал ничего подобного и искренне восхищался Эйприл за ее мужество и выдержку.

Эйприл вошла в квартиру Валери буквально через несколько минут после того, как та вернулась домой. На матери по-прежнему были красные брюки и свитер, которые она утром надела на передачу. На ногах — тапочки, которые ей дали в больнице, так как туда ее доставили босиком. На плечи ее было накинуто одеяло. Валери все еще не могла унять дрожь, когда Эйприл обняла ее. Никогда еще она не видела свою сильную и мужественную мать такой потерянной.

— Я люблю тебя, мам, — прошептала Эйприл, чувствуя, как по щекам катятся слезы. Валери нашла в себе силы лишь кивком ответить ей и разрыдалась. Пережитый недавно ужас, страх за собственную жизнь все еще не отпускали ее. Она была уверена, что никому из заложников не выбраться из здания живым, и многие специалисты по кризисным ситуациям были того же мнения, хотя и не стали заявлять об этом публично. — Пойдем, я уложу тебя спать, — сказала Эйприл. Валери только что рассказала дочери о гибели Мэрилин, и теперь ее опять била дрожь.

Эйприл отвела мать в спальню и, как ребенка, раздела. Уложив Валери в постель, она выключила свет и, не раздеваясь, легла рядом поверх покрывала. Она крепко обняла мать, и та наконец заснула. В больнице Валери дали успокоительное. Эйприл долго лежала рядом без сна, смотрела на мать, нежно гладила ее волосы, радуясь тому, что все закончилось благополучно. А еще она думала о Майке и их будущем ребенке. По крайней мере, ей теперь известно, что у ее будущего малыша достойный отец — с добрым сердцем, хотя и не любящий детей. Сегодня она едва не потеряла мать, и ребенок, которого она носила под сердцем вот уже три месяца, представлялся ей даром небес. Пути судьбы неисповедимы. Ее мать осталась жива, а другие люди погибли. У нее самой будет ребенок от человека, которого она едва знала. И в эти минуты реально лишь то, что она обнимает мать, зная, что ей необыкновенно повезло. Лишь когда за окном занялось холодное декабрьское утро, Эйприл тоже сморил сон.