Раскол Церкви - Дэвид Вебер

тянули время после получения приказа поддержать Гектора из Корисанды против Чариса. Действительно, было бы удивительно, если бы Шарлиэн этого не сделала, учитывая тот факт, что она, вероятно, была единственным монархом, которого Гектор ненавидел больше, чем он ненавидел Хааралда VII, или то, что она, вероятно, ненавидела его даже больше, чем он ее. Тем не менее, тот факт, что так много военных кораблей ее флота сдались невредимыми, вероятно, значил слишком много даже для такого опытного в циничных реалиях политики человека, как канцлер Тринейр. И "великодушие" Кэйлеба, вернувшего ей эти сданные корабли, даже не потребовав возмещения за ее участие в нападении, в результате которого погиб его отец вместе с несколькими тысячами его подданных, было хитрым ходом с его стороны.

Она хотела возмутиться тем, как он намеренно поставил ее в положение, которое не могло не привести в ярость храмовую четверку. То, что начиналось как простой шаг по сохранению ее собственной военной мощи путем настолько неохотного, насколько это было возможно, "сотрудничества" с Гектором, после "спонтанного" жеста Кэйлеба стало опасно выглядеть как активный сговор с Чарисом. Никто в Храме, вероятно, не простил бы этого, что в свое время слишком легко могло иметь фатальные последствия для ее собственного королевства.

Но вряд ли она могла жаловаться на то, что Кэйлеб сделал именно то, что сделала бы она, поменяйся они ролями. С точки зрения Кэйлеба, все, что могло отвлечь хотя бы часть внимания и ресурсов храмовой четверки от Чариса, должно было иметь ценность. И, опять же, с его точки зрения, должен был быть испробован любой рычаг, который он мог использовать, чтобы... побудить Чисхолм к какому-то активному союзу с Чарисом, а не против него. На самом деле, гораздо больше какого-либо негодования она чувствовала искреннее восхищение тем, насколько хорошо Кэйлеб это понимал.

И будь честной, Шарлиэн, - подумала она. - С самого начала ты предпочла бы объединиться с Чарисом, чем оказаться "в союзе" с Гектором и Нарманом. Если бы ты думала, что у Хааралда есть хоть один шанс выжить, ты бы предложила ему союз, и ты это знаешь. Вот настоящая причина, по которой ты приняла "подарок" Кайлеба, когда он вернул ваши галеры. И это настоящая причина, по которой ты согласилась принять Тирнира в Черейте. Какая-то часть тебя все еще предпочитает Чарис Гектору, не так ли? И вполне возможно, что у Кэйлеба все-таки есть шанс выжить - может быть, даже победить - в конце концов.

Она смотрела, как галеоны, олицетворявшие этот шанс на победу, степенно двигались к своей якорной стоянке, и задавалась вопросом, для чего граф Грей-Харбор проделал весь этот путь, что он мог сказать ей.

* * *

Это был третий визит Рейджиса Йованса в Черейт, хотя оба его предыдущих визита были совершены в качестве офицера королевского чарисийского флота, а не в качестве первого советника королевства. В конце концов, первые советники никогда не покидали дом. Вот почему королевства держали мелких существ, называемых "послами", которые путешествовали вместо них, поскольку первые советники были слишком заняты, а их обязанности были слишком важны, чтобы они отправлялись в донкихотские квесты.

Конечно, это так! - он мысленно фыркнул. - Вот как ты здесь оказался, верно, Рейджис?

Его губы дрогнули при этой мысли, но он сурово подавил рефлекторную улыбку, следуя за камергером по дворцовому коридору. Какой бы любезной ни была Шарлиэн, никогда не стоило показывать, будто он видел что-то смешное в том, что она согласилась встретиться с ним. Особенно в том, что она согласилась встретиться с ним наедине, в сопровождении только своего первого советника. И особенно не тогда, когда она получила уведомление о его приезде менее чем за пятидневку, учитывая, как плотно он следовал по пятам за курьерским кораблем.

Кэйлеб во многом похож на своего отца, но у него свой неповторимый стиль... и слишком много энергии для такого старика, как я, - размышлял Грей Харбор. - Я начинаю ценить то, что сказали Мерлин и Доминик о попытке оседлать его в море. На самом деле он и близко не такой... импульсивный, каким иногда кажется, но Мерлин прав. Учитывая два возможных подхода к любой проблеме, он всегда выберет более смелый. И как только он примет решение, он не собирается тратить время впустую, не так ли?

У короля могли быть и худшие черты характера, особенно когда он был вовлечен в битву за выживание. Но это действительно делало общение с ним более чем утомительным.

Камергер замедлил шаг, оглянулся через плечо на чарисийца с выражением, которое было тщательно натренировано на сокрытие любых следов того, что его владелец мог подумать о решениях своего монарха, а затем сделал последний поворот и остановился.

Перед дверью стояли два стражника, два сержанта, в серебристо-голубой форме Чисхолма, и выражение их лиц было не таким нейтральным, как у камергера. Они явно питали серьезные сомнения по поводу того, чтобы допустить в присутствие их королевы первого советника королевства, флот которого только что превратил значительную часть чисхолмского флота в дрова. Тот факт, что им было приказано оставаться за пределами малого зала для приемов, не прибавил им счастья, а то, что им было категорически запрещено обыскивать Грей-Харбора или забирать у него какое-либо оружие, делало их еще несчастнее.

Граф прекрасно понимал, что они, должно быть, чувствуют. На самом деле, он глубоко сочувствовал этому и быстро принял решение.

- Минутку, пожалуйста, - сказал он, останавливая камергера как раз перед тем, как тот постучал в полированную дверь. Камергер выглядел удивленным, а Грей-Харбор криво улыбнулся. Затем он осторожно поднял перевязь своего парадного меча над головой и передал оружие в ножнах ближайшему из двух стражников. Глаза чисхолмца слегка расширились, когда он принял его, а затем Грей-Харбор отстегнул от пояса кинжал и тоже передал его через стол.

Выражения лиц стражников изменились, когда он добровольно отдал клинки, которые им было запрещено брать у него. Они все еще не выглядели особенно радостными по поводу всей этой встречи, но старший из них низко поклонился ему, признавая его уступку.

- Спасибо, милорд, - сказал он, затем выпрямился и лично постучал в дверь.

- Прибыл граф Грей-Харбор, ваше величество, - объявил он.

- Тогда, конечно, впусти его, Эдуирд, - ответило музыкальное сопрано, и стражник открыл дверь и отступил в сторону.

Грей-Харбор прошел мимо него, пробормотав слова благодарности, и оказался в отделанном панелями зале для приемов. В нем не было окон, но он был