Соблазнительная лгунья - Элизабет Кларк

И только после этого дверь снова открылась. Томас вошел и легко подхватил ее на руки. Он уже тяжело дышал, и его ноздри раздувались от желания, глаза пожирали ее всю.

– Я мечтал об этом с самого первого момента нашей встречи.

Он приблизил губы к ее лицу, провел языком по нежной шее, а его руки гладили ее талию, спускаясь все ниже и ниже.

Он расстегнул ее рубашку и стащил ее зубами. Потом откинулся и жадно посмотрел на нее. Даже в самых смелых мечтах она не могла представить, что будет стоять перед ним обнаженной, но казалось, что он восхищается ею. Он наклонился к ее груди и нежно взял губами сосок, теребя его языком. Вот он уже стоит на коленях, нежно проводя языком по ее животу, а она запускает пальцы в его волосы, чтобы не закричать от желания, сжигающего ее изнутри.

Он легко стянул с нее последнюю полоску ткани, и тепло его рук, касающихся ее ягодиц, удвоило ее страсть. Он еще раз поцеловал ее живот и повел языком вниз. Джульетт застонала, не понимая, что он делает, когда его язык коснулся ее сокровенных губ. Он опустил руку и проник пальцами внутрь, заставляя ее извиваться и оставлять царапины на его плечах. Его прикосновения были нежны, но повелительны.

– Томас, – выдохнула она, и ее колени подкосились. Она дрожала и уже предвкушала, как забьется в экстазе на пике удовольствия.

Но тут Томас подхватил ее и мягко положил на кровать. Она смотрела, как он срывает с себя одежду, не отводя от нее глаз.

– По-моему, эта кровать будет нам впору, – тяжело сказал он и прижал ее своим телом.

Джульетт пробежала пальцами по его мускулистым плечам, по его сильным напряженным рукам. Она чувствовала блаженство рядом с ним, но не понимала, как она может доставить ему такое же удовольствие.

Она стала ласкать его соски так, как он играл с ее грудью.

– Тебе нравится? – спросила она, и он не смог сдержать звериного стона.

– А ты как думаешь? – ответил он хрипло.

Она почувствовала прикосновение его орудия, твердого и горячего, и протянула руку вниз. Едва обхватив его, она услышала еще один стон, переходящий в рычание, и сама чуть не взорвалась от этого. Ей было радостно думать, что сейчас она имеет над ним такую же власть, как и он над ней.

Он поцеловал ее в шею и прошептал:

– Я хочу тебя. Немедленно. Ты уверена, что хочешь этого сама?

Джульетт подумала о том, как собиралась сопротивляться его натиску, но сейчас все ее существо сосредоточилось на одном желании – заняться с ним любовью. Это была страсть, которой невозможно противиться. Она любила этого человека, хотела она этого или нет.

– Да, я уверена, – прошептала она, когда его пальцы снова проникли в ее лоно. Он провел руками по ее бедрам, и она почувствовала у своего входа жар его жезла. Он начал входить в нее, она истекала соком желания и хотела принять его.

– Сейчас будет немножко больно, но я буду нежен, – прошептал он и плавно стал проникать в нее.

Она почувствовала острую боль и вскрикнула. Он остановился и стал покрывать ее лицо поцелуями, а затем резко продолжил, входя в нее все глубже, и его движения были все более страстными. Джульетт чувствовала, что его горячая плоть заполняет ее всю, чувствовала тяжесть его тела, чувствовала, что их дыхание сливается в одно. Ей казалось, что, проникая в ее лоно, он проникает в ее душу. Наслаждение становилось все сильнее и яростнее, и вот она уже не могла себя сдержать. Она выгнула спину, застонала и забилась от невыразимого счастья, и в тот же миг с громким стоном он излился в нее. Потихоньку он замедлил движение, все еще держа ее волосы в своих руках, и его сердце, казалось, готово было выскочить из груди. Они начали целоваться, разгоряченные, усталые, связанные воедино.

Он чувствовал ее дыхание, и ему очень хотелось сказать те слова, которых она так ждала: «Я люблю тебя».

Его чувства были в смятении, и он понимал, что не вправе делать признания, пока не наладит собственную жизнь. То счастье, которое она подарила ему, было единственным светом в сгущавшейся тьме неприятностей. Ее объятия стали для него настоящим домом, куда хотелось возвращаться вновь и вновь. Он поднялся и подошел к окну. Скоро настанет утро, и ему придется возвращаться к своим заботам: пропавшие деньги, пропавший корабль, пропавшие люди.

В окне он увидел огни подъехавшего экипажа. Это был Питти Пеннингтон с телеграммой. Наверняка он.

Томас склонился над спящей Джульетт и поцеловал ее.

– Мне надо идти, – тихо сказал он.

«Моя жизнь изменилась», – сказала себе Джульетт наутро, и ей не хотелось верить этим переменам. Ей не хотелось любить Томаса так сильно, ей хотелось быть самостоятельной, ей хотелось, чтобы она никогда не входила в ту кондитерскую за сладостями для Гарриет.

И хотя она не опоздала, миссис Уинстон как-то подозрительно посмотрела на нее, когда она вошла на кухню.

– Ты выглядишь как-то по-другому, – сказала она, еще пристальнее всматриваясь в лицо Джульетт. Бедная девушка почувствовала, как краснеет, и отвернулась. Ей надо было нагреть воды для Сары, пока та не проснулась, а еще ей надо поскорее уйти из кухни, пока миссис Уинстон не догадалась обо всем.

Она спешно пошла наверх, где застала уже проснувшуюся Сару.

– Ты как-то изменилась, – сказала Сара. – Ты что, поменяла прическу?

«Я всю ночь занималась любовью с мужчиной моей мечты, совершенно забыв, что обещала себе этого не делать», – подумала она, а вслух сказала:

– Да, я зачесала волосы назад, потому что не успела помыть голову.

И это не было неправдой.

Дверь резко распахнулась.

В комнату влетела леди Уайтхолл, бледная как полотно. Она была чем-то очень напугана. Она открыла рот, но не смогла издать ни звука.

– Мама, – Сара вскочила с постели и подбежала к матери, – мама, что случилось?

– Сэр Роджер мертв, – медленно ответила она.

Сэр Роджер. Дедушка. Дедушка, которого ей так ни разу и не довелось назвать дедушкой.

– Что… что с ним случилось? – испуганно воскликнула Сара. – Сердце?

На леди Уайтхолл было больно смотреть.

– Его зарезали во сне. Его лакей нашел тело несколько минут назад, когда пришел его будить. Отец уже послал Гранта за местной полицией. – Казалось, она сейчас упадет в обморок. – Ну почему же это должно было случиться в Гемптоне? – страдальчески сказала она.

Глава 13

Рассыльный Питти ждал, пока Томас напишет телеграмму. А Томас недоумевал: не было новостей из Бостона, не было новостей из Лиссабона. Он чувствовал себя беспомощным и раздраженным, так хотелось уехать, но он понимал, что самое разумное в данной ситуации – оставаться в Англии и заниматься инвестициями.