Только ты - Наталия Костина

– Хороший вопрос, девушка, – поощрил ее психолог. – Данному типу присущ ярко выраженный самоконтроль. Если он сочтет, что его положение становится слишком опасным, он может даже прекратить убивать.

– На время?

– Иногда даже навсегда. У него останутся воспоминания. Скорее всего перед убийством он снимает своих жертв камерой или фотоаппаратом, или просто мобильным телефоном. Если он делает снимки мобильником, это должен быть телефон высокого класса. Такие люди не терпят ничего размытого, некачественного… Возможно, он активно снимал этих девушек на дискотеке, вам не кажется?

– Нам много чего кажется, – буркнула следователь. – Но по этой примете его не поймать. На этих дискотеках все друг друга снимают… в прямом и в переносном, и в каком хочешь смыслах!

– Он может иметь какие-либо нелады с законом? – спросил Банников.

– Маловероятно. Такие люди неконфликтны. Они стараются избегать щекотливых ситуаций как таковых.

– Что же провоцирует их на убийство? Если они нормальны с виду, избегают ссор, имеют семью, детей и работу?

– Еще один хороший вопрос. Обычно инстинктивные потребности, возникающие в бессознательном, блокируются на уровне предсознательного. Потому что именно область сознательного содержит правила и запреты, определяемые культурой и законом. Блокируемые инстинкты выводятся наружу дискретно, или порционно, и такой вывод обуславливается срабатыванием механизмов защиты психики. Как примеры механизмов защиты можно привести сублимацию и вытеснение.

– Ты что-нибудь понял? – шепотом спросила Сорокина и пихнула Лысенко локтем.

– Однако у серийных убийц сброс энергии бессознательного происходит совершенно по иному принципу. Она выделяется не дискретно, а одномоментно при совершении преступления. У маньяка психика ориентирована на одновременный выплеск бессознательной энергии, а не на постепенный ее выход. Этим и объясняется то, что модус операнди нашего убийцы тождественен…

– Чего? – переспросила Сорокина, которая, видимо, отвлеклась и потеряла нить повествования.

– Простите? – не понял тот.

– Так чего у него с модусом?

– А… В переводе с латинского «модус операнди» – «образ действия». То есть…

– Да я и сама знаю, что такое модус операнди! – обиделась Сорокина. – Тоже с высшим образованием, как и ваш маньяк! Что-нибудь новое об этом самом модусе вы нам добавить можете или же нет? И без вот этих ваших научных выкрутасов. Человеческими словами!

– То есть образ действия данного серийного убийцы сходен с действиями его, так сказать… коллег. Что позволяет нам с точностью определить…

– Что в лоб, что по лбу, – мрачно прокомментировала Сорокина. – Позволяет определить, но не позволяет вычислить и поймать.

– К сожалению, – развел руками психолог. – Как говорится, чем смог…

– Если бы, так сказать, к психологическому портрету присовокупить какой-никакой фоторобот… – посетовал старлей Бухин, а сидевшая рядом с ним практикантка Марина тихо вздохнула.

– У всех серийных убийц есть некоторые общие сходные черты, – обнадежил собравшихся Евгений Петрович. – Исходя из мировой практики, почти девяносто процентов всех маньяков – это мужчины белой расы…

– Кхм! – кашлянула Сорокина, наверное, этим звуком давая понять то, что в родном городе таких мужчин не 90 %, а 99,9. А может, и еще больше.

– …от 20 до 30 лет. Но мы решили, что наш подопечный несколько старше. Кроме того, я хочу заметить, что большинство серийных убийц совершают свои преступления рядом с местом проживания или местом работы.

– Это хорошо! – одобрил Лысенко.

– Мы сначала тоже так думали. Но вполне может быть, что он не такой даун, – проговорила Маргарита Сорокина. – Ну, сами подумайте, какой идиот будет мочить рядом с местом, где его легко могут опознать?

– Психология серийных убийц очень сильно отличается от психологии обыкновенных преступников, даже совершивших убийство с заранее обдуманным намерением, – кротко заметил эксперт.

– Да, понимаю… Мы уже шерстили все жилые дома вокруг парка, но, наверное, стоит проверить еще раз. Рядом с парком не так много жилой застройки… А может, он в парке или где-нибудь неподалеку работает?

– Мы активно проверяем всех работающих в парке, – кивнул Банников. – Не делая абсолютно никаких исключений. Начиная с директоров и заканчивая сторожами.

– Вы особо смотрите, кто на учете в психушке… – начала было Сорокина, но специалист тут же ее разочаровал:

– У организованного несоциального типа, как правило, отсутствуют какие-либо ярко выраженные психические расстройства: неврозы, психоневротические переживания, галлюцинации, признаки иррационального мышления либо навязчивые идеи.

– А регулярно совершаемые убийства – это не навязчивая идея? – тут же взвилась неугомонная важнячка.

– Это нечто принципиально иное. Яркими чертами его характера скорее можно назвать эгоистичность, подозрительность, неумение сопереживать, лживость и неискренность.

– Все мужики…

– Тупые сволочи! – бодро закончил Лысенко мысль следователя.

– Также у данного типа крайне слабо выражены аффективные реакции.

– То есть у него отсутствует чувство вины, и самоубийством в припадке раскаяния он не покончит, так я понимаю? – спросила следователь и наконец получила свою заслуженную улыбку от психолога:

– Правильно понимаете, Маргарита Павловна!

– Ну что ж… – выражение лица Риты Сорокиной никому не сулило ничего доброго. – Значит, несмотря ни на что, мы все равно будем его ловить! И, будьте уверены, мы его поймаем!

– Игорек, я тут у Бори в очередь на твоих индюков записался…

Лысенко как вкопанный встал посреди коридора.

– Так слышишь, ты там себе отметь, что мне не индюк нужен, а индюшка. Теща сказала, они нежнее. И еще – вот тебе список, добавь еще пять штучек. Шурину там, куму… Бурсевич сказал, что у тебя вроде будет дешевле, чем на рынке?

– Дешевле, – неохотно подтвердил майор.

– А документы на них у тебя будут?

– Тебе что, свидетельство о смерти нужно?

– Вот ты все шутишь, а мне чек дома надо будет предъявить! Или какую другую накладную! Если пять индюков по одной цене, это одно, а по другой – совсем другое. Сечешь? Мне заначка под Новый год во как нужна будет!

– Толя, твоя заначка – это твоя беда. Не хочешь – не бери.

– Да я-то хочу как раз! Слышь, Игорь, я тебе еще клиентов подброшу! И я своих могу сам забрать, прямо в Управлении. Бурсевич сказал…

– Толя, мне сейчас некогда, – с натугой пояснил Лысенко коллеге из соседнего отдела. – Ты с Бурсевичем это порешай. Ему эту бумажку и отдашь. Он у нас бухгалтерией занимается. Кстати, его и про чек спросишь, – злорадно добавил капитан. – У него все и будет. А меня извини, замотался сейчас совсем, я твою бумаженцию и потерять могу.

– Ага, ага, – согласился коллега. – Слышал про вашу беду, знаю… Так на индюшку можно надеяться?

– Можно, – сумрачно подтвердил Лысенко. – Выберем. У меня этих индюков до хрена! И даже больше…

– Очень хорошо! – обрадовался коллега и испарился.

Майор с непонятным чувством посмотрел ему вслед, пробормотал что-то, касающееся личной жизни птиц, и тоже пропал в длинном коридоре Управления.

Бар в парке должен был открыться только к вечеру, но Катя попросила бармена прийти пораньше, чтобы поговорить в спокойной обстановке. Этот красивый парень хорошо запомнил одну из жертв, Серебрякову, которая долго сидела у стойки. И утверждал, что девушка уходила домой не одна.

– Посмотрите, это точно она? – Катя показала бармену фото.

– Точно. Она. Я ее хорошо запомнил.

Парень взял со стойки абсолютно чистый стакан и принялся его протирать.

– Сидела долго?

– Ну… довольно долго.

– Много выпила?

– Да порядком. Подруга ее даже сказала: Леся, хватит на сегодня. А то домой не дойдешь.

– Подругу хорошо помните?

– Ну, я же вам описывал… и фоторобот помогал.

У них уже был не только фоторобот, но даже и видеозапись, где отлично была видна сама убитая Олеся Серебрякова. Однако ее подруга все время сидела к камере спиной, и в результате портрет спутницы жертвы они получили только сзади. Катя, казалось, настолько хорошо запомнила этот коротко стриженный малоподвижный затылок, что сейчас узнала бы его из тысяч других. Но, чтобы хоть немного продвинуться дальше, им все-таки нужно было лицо. Однако ни на одной записи с камер, которыми теперь были щедро оборудованы все злачные места в парке, искомой коротко стриженной блондинки не находилось. Родители Олеси также не припоминали у дочери такой подруги. Не было похожей девушки ни среди сослуживиц убитой, ни среди родственников. Проверили даже связи ее бывшего мужа, но и он никого не опознал. А может, не захотел?

– Я хочу расспросить вас об общем впечатлении. Из какой она среды, может, вы отметили какие-нибудь особенности речи. Постарайтесь, возможно, имя ее вспомните?