БОЛЬШЕВИЗМ Шахматная партия с Историей - Анатолий Божич

Непосредственно в России основную организационную работу по проведению третьего съезда взял на себя А.Л. Богданов, объехавший всю Россию и обеспечивший признание легитимности съезда большинством местных

организаций. Его правой рукой в этой работе стал Лев Каменев, тогда еще юный студент. Именно с этого момента Богданов становится известен партии и превращается в крупную фигуру большевизма. Уже тогда философские изыски Богданова (его увлечение философией Маха и Авенариуса) вызывали определенный скепсис у Ленина, но в вопросах тактики между ними никаких расхождений не было. Богданов притягивал к себе интеллектуалов и был крайне полезен Ленину в его полемике с меньшевиками.

Меньшевистская конференция в Женеве, на которой присутствовали представители 15 комитетов РСДРП, приняла общую политическую резолюцию, в которой было указано на буржуазный характер начинающейся в России революции, а потому категорически отрицалась возможность захвата власти (власть можно было взять только в том случае, если революция перекинется в передовые страны Западной Европы). Социал-демократической партии предписывалось оставаться «партией крайней революционной оппозиции». Однако, противореча самим себе, меньшевики включили в резолюцию пункт о завоевании органов местного самоуправления. В целом на фоне третьего съезда, организованного большевиками, Женевская конференция выглядела бледно, и это вынуждены были признать сами меньшевики.

Влияние Ленина на третьем съезде выросло неимоверно. Его взгляды на ход и перспективы революции нашли свое отражение во всех резолюциях, принятых съездом. Некоторые мысли, высказанные им на съезде, заслуживают внимания. В частности, Ленин отметил, что «ответить категорически, следует ли участвовать в земском соборе — нельзя. Все будет зависеть от политической конъюнктуры, системы выборов и других конкретных условий, которые заранее учесть нельзя». Налицо признание взаимной опосредованности объективных и субъективных факторов. Однако резолюции были составлены в гораздо менее прагматичном духе. Съезд признал основной зада- чей партии организацию пролетариата для непосредственной борьбы с самодержавием путем вооруженного восстания и массовых политических стачек. Съезд постановил, что «в зависимости от соотношения сил и других факторов, не поддающихся точному предварительному определению, допустимо участие во временном революционном правительстве уполномоченных нашей партии, в целях беспощадной борьбы со всеми контрреволюционными попытками и отстаивания самостоятельных интересов рабочего класса»[186]. В резолюции «По вопросу об открытом политическом выступлении РСДРП» говорилось о необходимости «пользоваться каждым случаем открытого выступления для противопоставления общедемократическим требованиям самостоятельных классовых требований пролетариата, для организации его в самом ходе таких выступлений в самостоятельную социал-демократиче- скую силу»[187]. Резолюция также призывала «принять меры к тому, чтобы наши партийные организации, наряду с сохранением и развитием своего конспиративного аппарата, приступили немедленно к подготовке целесообразных форм перехода во всех случаях, когда это возможно, к открытой деятельности социал-демократической партии, не останавливаясь при этом и перед столкновением с вооруженной силой правительства»[188]. Фактически тем самым легализация РСДРП ставилась на одну доску с инициированием гражданской войны. В резолюции «Об отношении к крестьянскому движению» содержался призыв организации революционных крестьянских комитетов, целью которых Ленин считал проведение революционно-демократических преобразований в деревне и избавление крестьян от полицейско-чиновничьего и помещичьего гнета. Одновременно резолюция призывала «стремиться к самостоятельной организации сельского пролетариата, к слиянию его с пролетариатом городским под знаменем социал-демократической партии и к проведению представителей его в крестьянские комитеты»[189].

Особый интерес вызывает резолюция «Об отколовшейся части партии». Уже само название говорит о том, что Ленин в мае 1905 года считал себя победителем во внутрипартийной борьбе и названием резолюции подчеркивал, что большая часть РСДРП идет за ним. Меньшевикам тем самым было отказано даже в праве называть себя фракцией РСДРП. Это не помешало Ленину одобрить тайную (не подлежащую разглашению) резолюцию съезда «О подготовке условий слияния с меньшевиками», которой Центральному Комитету поручалось выработать условия слияния с «отколовшейся частью» РСДРП. Ленину приходилось считаться с настроениями в низовых организациях, значительная часть которых выступала за слияние «большинства» и «меньшинства» в единую партию. В то же время Ленин настоял на принятии съездом резолюции, позволяющей ЦК распускать те комитеты, которые откажутся признать решения третьего съезда, и утверждать параллельные им большевистские комитеты. Правда на практике эта резолюция почти не выполнялась. Более того, в дальнейшем в некоторых регионах начинается стихийное объединение большевистских и меньшевистских организаций «снизу», по инициативе рядовых партийцев. Одной из первых организаций, где произошло такое слияние, стал Одесский комитет РСДРП.

Стоит отметить также, что съезд поручил ЦК и местным организациям «в случае надобности входить во временные боевые соглашения с организациями социалистов-революционеров»[190]. Это было признание ведущей роли эсеров в лагере «революционно-буржуазной демократии». Эсеры рассматривались как возможный союзник не только при свержении самодержавия, но и в установлении диктатуры пролетариата и крестьянства.

Резолюция «Об отношении к либералам» лишь подтвердила старую ленинскую линию на изоляцию либеральной буржуазии, призывая «разъяснять рабочим антиреволюционный и противопролетарский характер буржуазно-демократического направления…»[191].

Таким образом, съезд фактически оформил курс на свержение самодержавия и участие во временном революционном правительстве. Подобные положения выходили за рамки программы-минимум, принятой на втором съезде партии, но полностью отвечали ленинскому видению развития событий.

Однако далеко не по всем вопросам делегаты съезда единодушно пошли за Лениным. Ленин решительно стоял за сохранение в партии двух центров (ЦК и ЦО). Подавляющее большинство делегатов проголосовало за единый центр (ЦК), действующий в России. По этому вопросу Ленин и Боровский воздержались от голосования. В ЦК были выбраны Ленин, Рыков, Богданов, Красин и Постоловский. Редактором ЦО — газеты «Пролетарий» был избран Ленин, причем было заявлено, что «Пролетарий» является общепартийным органом, в отличие от газеты «Вперед», являвшейся органом Бюро комитетов большинства, а потому прекращающей свое существование. Это не было формальностью, это была заявка на возможность восстановления единства в партии на платформе «большинства».

На съезде выявился еще один больной вопрос — о желательности (по мнению Ленина и Богданова) активного включения рабочих в местные комитеты партии. Выяснилось, что в партии, именующей себя «рабочей», рабочих в руководстве почти нет: в Петербургском комитете — один, в Бакинском — один, в Севастопольском — ни одного, и так — по всей России. Большинство делегатов, однако, не поддержали мнения Ленина и Богданова. При голосовании по этому вопросу теоретики и литераторы (т. е. в основном представители эмиграции) поддержали Ленина, а практики, ведущие работу в подполье, почти единогласно высказались против. Было решено никакой резолюции по этому вопросу не принимать[192]. Тем не менее, проблема не утратила своей остроты, оставаясь «камнем преткновения» до 1917 года, когда партия действительно стала быстро обрастать «пролетарскими» кадрами. Несмотря на заявление Ленина о том, что у рабочих есть «классовый инстинкт» и они быстро становятся выдержанными социал-демократами, большинство делегатов, принадлежавших в основном к разночинной интеллигенции, предпочли довериться своему опыту. Подпольная работа требовала гибкости ума и принятия, порой, нетривиальных решений, на что рабочие в большинстве своем просто не были способны. Кроме того, рабочим часто не хватало самостоятельности, которой обладали прошедшие школу революционного подполья интеллигенты. Кстати, и сами выступления делегатов в ходе съезда, вполне самостоятельные и аргументированные, показали, что этой партии трудно навязать что-либо, противоречащее ее духу и видению ситуации. М. Лядов отмечал, что именно на этом съезде происходила окончательная закалка большевистской идеологии: «Каждый делегат высказывался буквально по всем вопросам. Еще недавно меньшевики глумились над нами, что все большевики — это стадо безмолвных баранов, которые слепо идут за Лениным, единственным свои вождем. На третьем съезде уже ясно наметилась наряду с Лениным сильная группа теоретиков и не менее сильная группа практиков, которые на деле показали, что они могут руководить движением»[193].