Миг бесконечности. Том 2 - Наталья Батракова

— Так в чем дело? Давайте ее пригласим! — радушно предложила хозяйка.

— Увы, мама умерла восемь лет назад, — опустила взгляд Катя и тут же спохватилась: — Ой, а зачем вы встали? Вам нужно снова лечь в постель и измерить давление!

— Уже измерила, Катенька. Все в норме.

Гостья недоверчиво посмотрела на хозяйку.

— Правда, милая. Поверьте. А вот перекусить чего-нибудь не отказалась бы.

— Да, конечно. Только вы ложитесь, я вам в постель принесу! Мне Зина подсказала, что лучше приготовить.

— Ну что вы! Я не настолько нездорова, чтобы есть в постели. Лучше мы пойдем на кухню, поужинаем, чайку попьем. Поговорим. О поэзии, к примеру.

— Ну хорошо, — согласилась Катя. — Вам действительно стало лучше? Голова не кружится?

— Не кружится, — улыбнулась женщина. — Разве что от Кельвина, — показала она взглядом на вертевшегося у ее ног пуделя. — Ну что, дружок? Пойдем ужинать?

Пес радостно тявкнул и первым понесся к кухне…

— …А теперь почитайте что-нибудь из своего, Катенька, — допивая чай, попросила хозяйка. — Очень хочется послушать. Вы ведь сказали, что пишете.

— Ой, ну что вы! — засмущалась гостья. — После Вероники Тушновой мои стихи покажутся вам такими… детскими, что ли.

Почти час они сидели за столом, говорили о поэзии и читали друг другу стихи любимых авторов.

— А вы давно начали писать?

— Еще в школе. Но долго никому не признавалась и не показывала, даже маме, — поделилась Катя.

— Почему?

— Стеснялась. Как вам сказать… Для меня с детства все поэты и писатели… как бы с заглавной буквы «П», и стоят на верхней полке. Как можно сравнивать свои рифмованные строки с их великими творениями?

— Но ведь они тоже когда-то были начинающими, — не согласилась Нина Георгиевна. — И наверняка у них тоже были свои кумиры, которых они почитали. Ведь, чтобы понять, получается или нет, рано или поздно придется вынести свое творчество на суд читателей. И не стоит этого бояться, — ободряюще улыбнулась она. — Поэт ты или нет, может решить только время. Давайте, не смущайтесь. Я с удовольствием вас послушаю.

— Ой, даже не знаю… — Катя слегка покраснела и опустила глаза. — Тогда из нового. Правда, я могу запинаться, припоминая. Удивительное дело, но свои стихи приходится учить точно так же, как чужие.

— Я все понимаю, начинайте.

— Ну хорошо, — собралась та с духом:

Как это мучительно и больно…Близок уж финал знакомый пьесы:Спрятавшись от всех, заледенеетСердце заколдованной Принцессы.Только лишь душа ее согрелась,Только лишь растаяли сомненья —Зимние укутали метелиВ плащ из белоснежного забвенья.…Осень наигралась и украла,Все, что так нежданно подарила.И сказать «спасибо» не успела…И застыла… И опять застыла…

— Ой, как здорово! — восторженно отреагировала Нина Георгиевна. — А еще? Читайте, читайте!

Зеркальный блеск… Разбитое стекло…Пронзающая режущая рана:Коснулась — и мгновенно запекло.Но нет всей правды — нету и обмана.Застрявший лифт, две цифры на листке —Тускнеющее призрачное счастье.И падает еще одно стекло —Все краски прошлого смешались в одночасье!……Судьбы зазубрины. Осколки житияНикак соединяться не желают.Секунды истины, жестокость бытия…И так болит, что слезы выступают…

— Бедная девочка! У вас, наверное, очень сложный период в жизни, если вот такие пронзительные строки — и из нового, — впечатлившись услышанным, посочувствовала Нина Георгиевна. — Это из-за развода с мужем?

— Возможно… Я вас, наверное, уже утомила…

— Ну что вы, милая! Я невероятно рада, что познакомилась с таким одаренным человеком, как вы, Катенька! Вы себя недооценивает!

— Вам правда нравится? — Катя зарделась от похвалы.

— Еще как! И хочу послушать вас еще! Продолжайте!

— Ну, тогда… Предлагаю перебраться в вашу комнату: вы приляжете, а я вам еще что-нибудь почитаю… Нина Георгиевна, а можно узнать, как вам удалось собрать такие редкие книги? — решилась спросить Катя. — Честно говоря, первый раз в жизни держала такое в руках.

— Увы, это то немногое, что удалось сохранить моим родителям от своей библиотеки. Я расскажу, если вам интересно.

— Очень интересно! — воодушевилась гостья. — Вы себе не представляете, как интересно!!! Вот только, Нина Георгиевна, я вас очень прошу: пойдемте в постель!

— Уговорили, — улыбнувшись, сдалась женщина. — Но сначала захватим с собой несколько семейных альбомов из кабинета Сергея Николаевича…

Около двенадцати ночи неожиданно зазвонил мобильный. Постелив себе по настоянию хозяйки в комнате сына, Катя аккуратно отложила раритетную книгу, которую ей позволили полистать, и недовольно покосилась на дисплей. Номер незнакомый, время для звонка довольно позднее. Скорее всего, кто-то ошибся. Однако звонивший абонент был настойчив. Как бы он не разбудил Нину Георгиевну!

— Да, я вас слушаю, — тихо ответила она.

— Катя? Привет! Это Андрей Заяц, — послышалось в трубке. — Ты не спишь? Только что освободился, перезвонил Зине, она рассказала, что случилось, и дала твой номер. Что там у вас?

— Здравствуй, Андрей. Нина Георгиевна уже спит. Давление нормализовалось, чувствует себя хорошо. Поужинали… Что еще рассказать? Поговорили, пообщались. В общем, все хорошо.

— Ну слава Богу! Дежурство тяжелое выдалось, даже покурить не мог выйти. И Саша, как специально, только завтра утром появится. В Польшу уехал, в гости к будущим родственникам. Но если что не так, я могу ребят попросить, кто-нибудь подскочит.

— Среди ночи? Нет, не стоит. Правда, все в порядке. Не волнуйся.

— Ладно. Номер мой забей, если что — звони. Или «скорую» вызывай. А ты… Ты как там оказалась? Ну, в смысле у Нины Георгиевны? Вадим попросил присмотреть? Он когда возвращается?

— Зина сказала, что завтра. Но он меня ни о чем не просил, случайно все получилось. Так что… — Катя замялась, — просьба к тебе: не говори ему, что я была здесь.

— Почему?

— Ну, понимаешь… Не думаю, что ему это понравится. Мы давно не общались, и он может решить, что я ищу повод для продолжения…

— Даже так? Ну, хорошо, как скажешь, — чувствовалось, что собеседник в некоторой растерянности. — Меня снова зовут в операционную. Я утром загляну, не возражаешь?

— Как я могу возражать? Ты — друг Вадима, я здесь не хозяйка. Конечно, заезжай. И мне спокойнее будет оставить Нину Георгиевну.