Миг бесконечности. Том 2 - Наталья Батракова

— Нет, я не гость, и меня никто не приглашал. Собирался поужинать, но не предполагал, что все занято.

— Так мы это быстро исправим! Проходите за наш столик, у нас найдется свободное местечко! — уцепилась она за рукав его дубленки. — Пойдемте, не пожалеете!

От такого напора Ладышев даже растерялся. Будь он в другом расположении духа, с учетом зверского голода, возможно, и поддался бы на подобные уговоры. Но веселиться в компании журналистов — это уж слишком! Да еще если в зале находится Проскурина… Только этой встречи ему сегодня и не хватало!

— В другой раз, — хмуро буркнул он, но заметив, как мгновенно опечалилась девушка, решил смягчить отказ: — Только что приятель звонил, дожидается в другом месте.

— Жа-а-а-ль… А если завтра? Ну, если встретимся с вами где-нибудь завтра? — вдруг предложила она и, покраснев, опустила глаза.

— Извини, завтра не могу. Дел много. Послезавтра — корпоративная вечеринка, — почти слово в слово повторил он сказанное ранее Кире.

— И где, если не секрет?

— В одном заведении неподалеку, — и, пожалев смущенную девушку, добавил, где.

— Ой! Вот там и увидимся! Мы с подружками как раз собирались где-нибудь потанцевать! — обрадовалась та.

— Найдемся, — желая побыстрее от нее избавиться, коротко бросил Вадим. — Спасибо за приглашение. До свидания.

— До встречи, — томно улыбнулась Олечка и многозначительно стрельнула глазками.

«Послезавтра будет там как пить дать, — усмехнулся он, спускаясь по ступенькам к „Range Rover“. — И Кире зачем-то сказал… — с досадой припомнил он. — Катя тоже знает, где у нас корпоратив, но ведь из гордости не придет… И почему мне никак не удается о ней забыть? — подумал Вадим уже как-то обреченно и, почувствовав очередной приступ голода, вспомнил, где можно поужинать. — Поеду к маме. Заодно справлюсь о здоровье и расспрошу о новой знакомой…»

Нина Георгиевна неожиданному приезду сына обрадовалась и сразу принялась хлопотать на кухне.

— Вадик, я тебе пельменей отварю! Галина Петровна перед отъездом полдня лепила, все боялась, как бы я не изголодалась тут без нее. Тебе с телятиной или с курятиной?

— Мне все равно. Ты лучше давай присядь, я сам отварю, — положил он руку матери на плечо и отстранил от плиты. — Как себя чувствуешь?

— Хорошо. Правда, хорошо. И давление в норме, — весело отрапортовала та и смахнула со стола несуществующие крошки. — Как там Хильда?

— Чуть позже расскажу. Сначала ты ответь на мой вопрос. Только честно, — наполняя водой кастрюлю, строго произнес сын.

— Ну, если честно… Вчера немного повысилось, — Нина Георгиевна присела на табурет и отвела глаза. — Но не настолько, чтобы тебя пугать.

— Однако настолько, что пришлось вызывать «скорую».

— Ну вот, просила же Зину, — покачала головой мать. — Ничего от тебя не утаить.

— Мама, я тебе уже говорил, и не раз: Зина — моя подчиненная, и в первую очередь она обязана выполнять мои указания! Неужели ты не понимаешь, что своей просьбой вредишь не только себе, но и другим? Ты же не ребенок! — принялся он ее отчитывать. — Премии мне теперь ее лишить? Или уволить?

— Вадик, ну зачем же лишать премии, зачем увольнять хорошего человека? Зиночка для меня как член семьи. Нельзя же быть таким жестоким.

— Зина в первую очередь мой личный секретарь! — повысив голос, отрезал он. — И в мое отсутствие на ней лежит ответственность в том числе и за мою мать! Я ей за это, между прочим, тоже деньги плачу! Как я теперь могу быть спокоен, как я могу быть уверен, что с тобой все в порядке?

— Так ведь все в порядке: жива, здорова. Зачем так нервничать? — искренне удивилась Нина Георгиевна. — Работаешь много, себя не бережешь, вот и расшатались нервы. А Зиночка молодец: и «скорую» вызвала, и Андрею сообщила. Сотрудницу твою с собой привезла, чтобы было кому за мной присмотреть. Ах, какая славная девушка эта Катя! Ты бы, сынок, к ней присмотрелся, поговорил, познакомился поближе…

— Мама! Сколько раз я тебя просил не вмешиваться в мою личную жизнь! Если уж на то пошло, она у меня больше не работает, и я не понимаю, зачем Зина потащила ее с собой!

Вадим в сердцах кинул на плиту кастрюлю. Выплеснувшаяся жидкость зашипела и загасила половину конфорки.

— Поэтому ты и кипятишься? — предположила мать.

— С чего ты взяла?

— Неуравновешенность — первый признак внутреннего дискомфорта, дисгармонии. И основная причина вовсе не в том, что я попросила Зину не сообщать тебе о моем самочувствии. Давление было и прошло, а вот с тобой, наоборот, в последние месяцы происходит нечто прямо противоположное. Стоило мне упомянуть эту девушку, как ты сразу перестал себя контролировать. Тебе надо подумать, как возобновить с ней сотрудничество.

— Я перестал себя контролировать, как только узнал, что ты снова пыталась вмешаться в мои отношения с моими же сотрудниками! — переставил он кастрюлю на другую конфорку.

— И настолько, что даже забыл, чему тебя учил отец, — парировала Нина Георгиевна. — А учил он тебя в первую очередь выдержке и терпению. Так что остынь и лучше спроси, отчего я в таком хорошем настроении. Кому, как не тебе, должно быть известно, что хорошее настроение — первый признак здоровья.

Вадим только вздохнул. Увы, вести борьбу с матерью ему не под силу. Хорошо хоть уговорил с работы уволиться. К тому же она права: нервы стали ни к черту.

— Ну, хорошо, — спустя некоторое время согласился он. — Рассказывай, отчего у тебя такое настроение.

— Потому что я познакомилась с удивительной молодой женщиной, от которой исходит свет! — восторженно поделилась мать с сыном и сделала паузу.

— И откуда же он исходит? — правильно понял он паузу, как и правильно предположил, о ком идет речь. — И как ты успела его заметить?

— А как его можно не заметить? Интеллигентна, начитанна, коммуникабельна, добросердечна. Хозяйка замечательная! Она не позволила мне даже стакан после себя ополоснуть!

— И все? — насмешливо уточнил он. — Добрая половина населения земного шара обладает этими качествами. Если бы все было так просто, мир давно ослеп бы от собственного света.

— Есть еще качества, которыми обладают единицы. Например, способность искренне восторгаться, восхищаться, радоваться. А какие замечательные стихи она пишет, ты хотя бы знаешь?

— Мама, ты снова не о том: половина пациентов психиатрических клиник совершенно искренне радуются жизни. И «писателей» с «поэтами» среди них — не пересчитать. По-твоему, от них тоже исходит свет?

— Конечно! Если от человека не исходит зло и агрессия, от него всегда исходит свет! — с жаром вступила в спор мать. — Но если человек к тому же обладает здравым умом, если все его действия и поступки осознанны, если он готов к самопожертвованию во имя ближнего, если живет по правилам души и сердца — от него исходит особый свет!