Весенний детектив - Наталья Борохова

Ульяна прошла в большую комнату, продолжая говорить, как бы рассуждая вслух:

— Я как-то не подумала, что жемчужное ожерелье настоящего грабителя вряд ли бы заинтересовало. Слишком дешево по сравнению с другими похищенными вещами. Оно дорого только мне. Как подарок Андрея. Наверняка Анжелика велела взять его, просто чтобы сделать мне больно. Да-да, больше всего им нужен был альбом со снимками и ожерелье. Подруженька моя ведь видела альбом, знала, что он существует… А все остальное украли для отвода глаз. Чтобы спихнуть кражу на Наташу…

Сообразив, что к чему, Ульяна остановилась посреди комнаты, устремив гневный взгляд на Анжелику:

— Как же ты хотела мне подгадить, подружка! Быстренько снимки Николаю отправила. Чтобы мы разошлись со скандалом. И он отобрал бы у меня квартиру. Не случайно ты поинтересовалась: оставит ли он мне квартиру… Подсуетилась! Хотела, чтобы я несчастненькой стала. Ты все время мне говорила, что я в полном шоколаде… Так вот. Ничего у тебя не получится. Я буду счастливой! А тебе вместе с твоим сообщником придется в тюрьме посидеть.

— А я здесь при чем? — заявила вдруг Анжелика нагло. — Воровал он, я в стороне.

— Как так? — подал тут голос дизайнер.

— А так… Доказательств никаких нет. Стало быть, и дела нет.

— Ну и стерва ты, Анжела! Где, кстати, все украденное?

Анжелика внимательно посмотрела на нее.

— Слушай, а может… Может, я тебе вещи и снимки… И… замнем инцидент? Насовсем.

Ульяна задумалась.

— Ну как? — Анжелика по-прежнему не сводила с нее цепкого взгляда.

Ульяна подошла к бару и налила себе в фужер коньяку. Залпом выпила.

— А ладно, черт с тобой. Давай.

— Но ты… не проговоришься?

— Нет.

Анжелика вышла в соседнюю комнату. Потом появилась со свертком в руках.

— Вот.

Ульяна просмотрела содержимое.

— Все правильно.

Уже в дверях она обернулась, достала что-то из сумочки, повертела в руках, усмехнулась.

— А это ты видела?

— Что это?

— Миниатюрный диктофон. Я его все время с собой таскаю. А то журналисты наскакивают на меня, задают дурацкие вопросы, а потом приписывают мне то, чего я и не говорила. Удобная вещь. И полезная.

— Юра! — крикнула Анжелика.

Дизайнер рванулся к Ульяне. Но она была начеку. И врезала ему изо всех сил ногой в пах.

— А… — раздался дикий вопль.

— Спокойно, беби, спокойно!

И Ульяна быстрым шагом, чуть ли не бегом, спустилась с лестницы.

В аэропорту Ульяна сразу заметила Андрея и стала подпрыгивать, взмахивая руками.

От волнения ей стало жарко, и она расстегнула пальто.

Андрей подбежал к ней и, подхватив, закружил. Потом бережно опустил на землю.

— Как будто сто лет тебя не видел! Так соскучился!

— Я тоже.

Он дотронулся до ее шеи.

— Мне так нравится видеть на тебе это ожерелье.

Ульяна спрятала лицо на груди у Андрея.

— Здесь, я смотрю, прохладно, — тихо произнес он. — В Италии сейчас плюс двенадцать.

— Только сегодня, — проговорила счастливая Ульяна. — А так все дни было солнечно. Но завтра, Восьмого марта, обещают солнце и без осадков.

— Да что мы с тобой, как старики, о погоде… — встрепенулся Андрей. — Я тебе говорил, что у меня сюрприз для тебя?

— Говорил.

Андрей достал из кармана маленькую коробочку.

— Открой.

Ульяна подняла крышечку.

Внутри на бархате лежало кольцо с бриллиантом.

— Бирулин! Так ты что, мне таким образом предложение делаешь?

— Угадала. Разводись со своим мужем и выходи за меня замуж.

Ульяна молчала.

— Ну как? Чего ты молчишь?

— Вообще-то я согласна. Но повтори свои слова еще раз. Вдруг мне они послышались.

Анна и Сергей Литвиновы

Жертва рекламы

— Татьяна! К шефу!

Садовникова скривилась. Когда ранним и чрезвычайно хмурым весенним утром вызывает сам Брюс Маккаген, дела плохи. Вряд ли американский босс хочет зарплату повысить. В лучшем случае — сорвет на ней, творческом директоре, собственное плохое настроение. А если совсем уж устал от дикой России и несусветных пробок, может и оштрафовать. Ни за что. Для профилактики. Повод всегда найдется.

Но начальник — фантастика! — встретил Таню с улыбкой. Не поленился седалище от кожаного кресла оторвать. И даже кофе предложил.

Татьяна насторожилась еще больше.

А Маккаген, сверкая фальшивыми американскими зубами, радостно произнес:

— Таня! Лично вам, как творческому директору, я хочу поручить ответственный и чрезвычайно, просто исключительно интересный проект!

Еще подозрительней. За исключительно интересные проекты сотрудники обычно дерутся — а тут он сам в руки плывет. Да еще с лучезарной начальственной улыбкой.

— Я назначил вас ответственной за рекламу «Spring Love», — триумфально закончил шеф, и Садовникова едва не застонала.

Хуже не придумаешь. Бывают такие проекты — от начала до конца невезучие. А именно в рекламе духов «Spring Love» слились, как говорится, в одном флаконе сплошные проблемы.

Парфюм пах, во всяком случае, на Танин вкус, резко и дешево. Но это еще полбеды. Тем более что денег на ролик заказчик не пожалел — отвалил за креатив и съемку аж триста тысяч зеленых. Но уж больно команда подобралась неудачная. Фотомодель, «лицо товара», Эвелина Барышева — девчонка смазливая, но крайне бестолковая и капризная. Режиссер с говорящей, прямо-таки созданной для рекламы и кино фамилией Красивый — большой талант. Но алкоголик и лентяй еще больший. Да и сценарий дорогого имиджевого ролика отдали блатному — племяннику господина Маккагена, серьезному, с бархатными глазами юноше, недавнему выпускнику Гарварда, по имени Стив. А вчерашние студенты, всем известно, работают по учебнику. Однако жизнь, в том Татьяна убеждалась не раз, куда многогранней и сложней, чем любые, даже гарвардские, прописи.

— Нет, мистер Маккаген, — твердо произнесла Татьяна, — со «Spring Love» я возиться не хочу.

— А это не предложение, — нахмурился шеф. — Считайте, что это приказ.

— А если я откажусь его выполнять?

— У нас не военное время, — иезуитски улыбнулся Маккаген, — поэтому мы вас не расстреляем. Но уволим.

Вот американская сволочь! Знает ведь, что на Садовниковой висят два серьезных кредита и терять работу ей сейчас совсем не с руки.

— Но с «Весенней любовью» такая фигня получается… — простонала она.

Маккаген, хотя и экспат, но русский сленг давно освоил. Гневно вскинул брови. И Татьяна немедленно пошла на попятную:

— Я, конечно, не сомневаюсь, что сценарий Стив написал гениальный. Но фотомоделька, как ее… Эвелина? Она ведь никуда не годится! И режиссер — полный дебил.

Увы, опять вышло не в тему. Потому что шеф еще больше захмурнел и едко произнес:

— Хочу вам заметить, Татьяна, что к ролику уже проявляется огромный интерес. Анонсы о съемках опубликованы в журнале «Философия рекламы». Да и представители СМИ пожелали на площадке присутствовать. По собственной, кстати, инициативе. Я, конечно, разрешил. Пиар никогда не помешает. Тем более бесплатный.

Ну, вообще ни в какие ворота… Пиар, конечно, дело хорошее — но разве можно приглашать журналистов на съемки? А коммерческая тайна? Да и о рабочей атмосфере, когда кругом болтается пресса, придется забыть.

Однако Татьяна взглянула в полыхавшие яростью очи шефа и больше возражать не стала. Сама виновата, что до директора пока не дослужилась. Или замуж за миллионера не вышла. Тогда б имела право капризничать. А пока она человек подневольный. Спасибо Брюсу, что в Ашхабад не послал, туркменский филиал открывать.

«Ладно, мистер Маккаген. Сделаем из дерьма конфетку. Не впервой», — едва не брякнула Татьяна.

Но, конечно, промолчала и лишь безропотно, в стиле образцовой подчиненной, склонила голову.

Два фургона с аппаратурой. Отапливаемый трейлер для звезды Эвелины Барышевой. Ее «Мерседес». Автобус, привезший съемочную группу. Еще один — с журналюгами… На натуре — опушке подмосковного леса — сразу стало тесно и суетно.

Красавица Эвелина явилась на съемки с сопровождающими лицами.

Во-первых, при ней имелась собачка — отвратительный, абрикосового цвета тойтерьер. Кроме того, звезду сопровождал широкоплечий, угрюмого вида браток, немногословный и хмурый, — охранник, а может быть, бойфренд. Третьим в свите оказался вертлявый юноша — его Эвелина представила как Альберта, двоюродного брата. Брат надоедливым котенком терся вокруг модели и совсем не по-родственному то и дело прикладывался то к ее щечке, то к ручке. Мрачный бойфренд (охранник?) каждый раз при этом хмурился. Но Эвелинка, чтоб окончательно раздразнить своих спутников, еще и каждому встречному оператору-ассистенту глазки строила.