Слепой в шаге от смерти - Андрей Воронин

– Какая же все-таки старая жена!

– Вот на это я и надеюсь, ты должна ему понравиться.

– Что мне надо делать?

– Для начала познакомься с ним, подружись, ну, и затащи в постель. А остальное тебя не касается.

– В какую постель? Где?

" – Погоди, не спеши, дойдем и до постели. Учти, Эмма, мужик он не простой, я бы сказал, очень не простой. Нрав у него крутой, и на расправу он скор.

Подчиненные его боятся, с непокорными и нерадивыми генерал разбирается быстро.

– А есть у него какие-нибудь слабости или пристрастия?

– Слабость у него есть – очень любит внучку.

– Ну, знаете ли, Григорий Германович, это вряд ли окажется полезным для меня.

– Почему? Пусть его внучка познакомится с Твоей дочкой. Кстати, как она там?

– Нормально, не болеет.

– Это хорошо. Вот через детей, внуков вы и сможете найти общий язык.

– Сколько у меня времени? – заглянув в стекла очков в дорогой золотой оправе, спросила Эмма.

– К сожалению, времени у тебя на этот раз совсем немного.

– Что значит немного? Такие дела за один день не делаются.

– Понимаю, что не делаются. Если я скажу, допустим, полторы-две недели, сможешь?

– Не знаю, слишком быстро.

– Сможешь! Он мне понадобится очень скоро, так что ты уж постарайся. А я тебя не обижу, заплачу, как за шаха из Арабских Эмиратов.

Эмма улыбнулась:

– А еще какие-нибудь пристрастия у вашего генерала есть?

– Кстати, зовут его Андрей Борисович Климов.

Думаю, ты видела его когда-нибудь по телевизору.

– Я не смотрю телевизор и газет не читаю.

– Наверное, правильно делаешь.

– Как у него с женой?

– Не знаю, но она с ним уже лет тридцать: и по гарнизонам ездила, и на Дальний Восток, и на Север, и в Рязани пять лет прожила. А теперь вот в Москву приехали. Что касается его отношений с женщинами, – никакого криминала, во всяком случае, я информацией подобного рода не владею. Но ты же знаешь, не мне тебя учить, все мужики до женщин падки.

– Кроме вас, – улыбнулась Эмма.

– Да, наверное, кроме меня, – согласился Бутаков. – Я – другое дело, у меня на это просто-напросто нет времени.

– Ну, время всегда можно найти, – Эмма загадочно улыбнулась, словно предлагая себя прямо сейчас, прямо здесь.

Бутаков недовольно скривился:

– Эмма, ты, конечно, баба красивая, привлекательная во всех отношениях, но я с теми, кому плачу, в постель не ложусь.

– А почему нет? – удивилась Савина. – Я же денег за это не прошу, вы мужчина симпатичный.

– Симпатичный? – ухмыльнулся Григорий Германович.

– Как стодолларовая банкнота.

Бутаков рассмеялся.

– Нет, Эмма, ты занимайся своим делом, а я буду заниматься своим, и тогда у нас все будет хорошо, поверь мне.

Эмма одернула короткую юбку, но ногу с ноги не убрала.

– Чаю, кофе? Чего желаешь?

– Я бы, честно говоря, выпила, но – за рулем.

– Поэтому и не предлагаю.

– А фотографии можно взять?

– Нет, нельзя, это, так сказать, казенное имущество. Ты же знаешь, мне будут нужны другие фотографии. Как только все устроишь, договоришься с этим несговорчивым генералом, сразу же позвони.

Надеюсь, помнишь телефон фотографа?

– А то! Как телефон «Скорой помощи».

– Вот и прекрасно. И учти, о моей просьбе – никому. То, что он генерал, ты не знаешь.

– Разве я вас когда-нибудь подводила, Григорий Германович?

– Ты, кстати, обдумай вариант с внучкой. Дети очень быстро знакомятся. А гулять с внучкой Климов любит у Патриарших прудов. Почти каждый вечер гуляет, если, конечно, не на службе. Там ты его и сможешь найти. Слово за слово, познакомитесь. Сначала сильно на него не наезжай, он хоть и не робкого десятка, но может заподозрить. Пусть лучше сам проявит инициативу, а ты уж знаешь, как свою работу делать.

– Да, этому я и сама могу поучить.

– Вот и славно, Эмма, – в голосе бывшего полковника ФСБ появились холодные нотки. – Ну а теперь мы с тобой расстанемся. Думаю, тебе понадобятся деньги – вот, возьми, – в руках Григория Германовича появился конверт из плотной бумаги.

Даже по виду пухлого конверта Эмма поняла, что в нем изрядная сумма, никак не меньше тысячи.

– Это, так сказать, аванс, чтобы ты гардеробчик могла обновить.

– Спасибо. Я не забываю тех, кто мне помогает.

– Но учти, будь осторожна, он мужик подозрительный. Мы пытались с ним и так и сяк, но ничего не получилось. Так что вся надежда на тебя, Эмма.

– Постараюсь оправдать ваше доверие, Григорий Германович.

– Постарайся, постарайся, это в твоих же интересах. Разберешься с генералом, дам много денег, чтобы ты могла себе позволить съездить куда-нибудь с дочкой, может, во Францию, может, на Кипр или куда-нибудь еще, где потеплее.

– Да, не помешало бы загореть.

– Вот и загоришь. Кстати, насколько мне известно, генералу нравятся блондинки, а ты жгучая брюнетка. Может, придется поменять имидж.

– Это, Григорий Германович, мужики только говорят, что любят блондинок или брюнеток, а на самом деле, им все равно. Цвет волос их не интересует, главное, чтобы ноги были длинные, да тело гибкое. И претензий поменьше.

– Ну вот и хорошо. Приятно с тобой работать.

Сколько мы знакомы?

Эмма хотела сказать, но Бутаков опередил ее:

– Пять лет по моим расчетам выходит. И как это ты так глупо тогда попалась? Но, надеюсь, не жалеешь, – он сознательно, хотя и намеком, напомнил Савиной, как она оказалась в поле зрения ФСБ.

И от этого напоминания Эмме стало не по себе, даже холодок пробежал по спине, а игривое настроение тут же исчезло, словно его сдуло ветром. Никогда раньше полковник не напоминал ей об обстоятельствах знакомства и о пакете с наркотиками.

Бутаков улыбнулся неприятной холодной улыбкой:

– Ладно, иди. Кофе ты не хочешь, чая тоже, так что, давай, вперед, задело. И не откладывай. Кстати, завтра генерал Климов будет в ресторане «Прага», его родной брат юбилей празднует. У тебя есть шанс познакомиться с нашим десантником в ресторане.

– По мне, лучше у Патриарших.

– Сама выбирай.

Эмма еще раз посмотрела на фотографии генерала. На двух снимках он был в штатском, а на остальных – в форме.

– Да, настоящий военный…

– Настоящий, настоящий. И награды у него настоящие, боевые. Работенка тебе предстоит непростая. Такого, как танк, не сдвинешь, надо брать хитростью.

– Постараюсь.

Зачем все это было нужно полковнику ФСБ, Эмма никогда не спрашивала. Да он и не стал бы посвящать ее в свои тайны и планы.

«Платит за то, чтобы я делала свое дело и молчала. Платит хорошо, и такая жизнь меня устраивает. Лучше обслужить генерала в какой-нибудь гостинице и заработать две-три тысячи зеленых, чем трахаться черт знает с кем за сто или двести долларов и рисковать. А так, прикрытие надежное и, в случае чего, есть к кому обратиться за помощью».

Бутаков не стал подавать гостье дубленку, даже не вышел в прихожую проводить. Зазвонил телефон. Он взял трубку:

– Алло, слушаю! – и махнул рукой, показывая, чтобы Савина поскорее покинула квартиру, похожую на офис.

Эмма не стала дожидаться лифта, легко сбежала по лестнице с третьего этажа, столкнувшись в подъезде с пожилым мужчиной, который вел овчарку в наморднике. Пес зарычал.

– Не бойтесь, не бойтесь, девушка, – прозвучал в полутемном подъезде мужской голос, – она у меня в наморднике.

Эмма постаралась как можно быстрее проскочить мимо огромного пса. Автомобиль сразу завелся, и «фольксваген-пассат» помчался по ночной Москве. На перекрестке машина остановилась.

Эмма вытащила из кармана конверт, вытряхнула из него деньги и быстро пересчитала.

– Тысяча долларов, – довольно улыбнулась она. – Угадала!

«Каких-то два часа потратила, а заработала кучу денег. Думаю, за генерала, если все пройдет успешно, он мне заплатит тысячи две. Так что жизнь складывается неплохо. Вот если бы я работала не на него, а сама по себе.., но лучше про это не думать, все идет хорошо, деньги сами плывут в руки. Ну, полежу немного на спине, повздыхаю, побормочу, покусаю немного генерала, зато при деньгах буду».

Она увидела, как мужчина, сидевший за рулем остановившегося рядом автомобиля, пристально наблюдает за ней. Эмма быстро спрятала деньги, и светофор даже не успел еще вспыхнуть зеленым, как «фольксваген-пассат» рванул с места.

«Засмотрелся, деньги увидел», – подумала она о мужчине в «тойоте».

На всякий случай взглянула в зеркальце заднего вида. «Тойота» на перекрестке свернула направо, а «фольксваген-пассат», за рулем которого сидела Эмма Савина, двинулся прямо.

«Андрей Борисович Климов. Андрей.., хорошее имя. Надо будет с тобой познакомиться, Андрей Борисович, и затащить тебя в кровать, что, насколько я понимаю, не просто».

Эмма вспомнила, как тяжело дался ей Самохвалов Евгений Ильич, сколько времени и сил она на него потратила, почти месяц, пока они не оказались в затрапезной петербургской гостинице на скрипучей кровати. Тот тоже – мужик с принципами был.