Морские львы - Джеймс Купер

Наступила новая зима и привела с собою бури и холода, возбуждающие печальные опасения.

Не проходило ни одной недели без того, чтобы Пратт не получал письма от жены, матери или сестры какого-либо матроса. Все они спрашивали у него о судьбе отправившихся на «Морском Льве» из Ойстер-Понда под начальством капитана Гарнера.

Даже встревоженные виньярдцы прислали к Пратту своего моряка, и их способ расспрашивания уже выдавал их тревогу. Беспокойство же самого Пратта с каждым днем увеличивалось. Для всех, окружающих его, было очевидно, что волнение еще более расстраивало его здоровье и угрожало его жизни.

Глава XXI

Первым движением моряка, если его корабль приходит в столкновение с твердым телом, является проверка посредством помп, сколько в корабле воды. Дагге сам занимался этим в то время, когда шлюпки Росвеля Гарнера буксировали обезмачтованную шхуну виньярдцев к месту, свободному от льдов. Все, бывшие на палубе, как понял Росвель, с беспокойством ожидали результата этого испытания. Дагге держал фонарь, при свете которого можно было вычислить высоту воды; света луны было недостаточно для этой работы. Наконец, вытащили палку, которою измеряли глубину воды.

— Ну, Гарнер, что вы об этом скажете? — нетерпеливо сказал Дагге. — Вода в трюме должна быть, потому что нет ни одного корабля, который испытал бы такой сильный толчок и остался бы цел!

— В вашем трюме должно быть около метра воды, — отвечал, качая головою, Гарнер. — Если это продолжится, то вашей шхуне трудно будет остаться на воде.

— Она останется на воде, пока помпы могут работать.

— Я думаю, — сказал через несколько минут Росвель, — что ветер повернул к северо-востоку и нам навстречу.

— Он не против нас, Гарнер, по крайней мере, не против меня, — отвечал Дагге. — Я постараюсь вернуться на остров, где попробую пристать к берегу и починить мою шхуну. Вот на что могу я еще надеяться!

— Это вызовет большую задержку, капитан Дагге, — сказал Росвель.

— Я и не говорю, что нет, но я ворочусь на остров, и не прошу вас, Гарнер, сопровождать меня. В две недели заделаем все течи и поспешим за вами. Вы скажете в Ойстер-Понде, что мы плывем, а оттуда известие дойдет до Виньярда.

Говорить так — это значило некоторым образом обратиться к чести Росвеля, и Дагге знал это очень хорошо. Благородный и решительный молодой капитан был чуток к обращенному к нему косвенному приглашению.

— Посмотрим, что скажет нам теперь помпа! — вскричал Росвель нетерпеливо.

— Ну, Гарнер, какие новости? Обгоним ли мы течь, или течь обгонит нас?

— Я думаю, Дагге, что две соединенные помпы совершенно избавят нас от воды.

— Тогда к помпам! — вскричал Дагге. — К помпам, друзья мои!

В это время оба корабля подняли паруса, и под влиянием нового ветра они шли к только что оставленным островам. Шхуна Дагге шла впереди, а Газар следовал за ней на «Морском Льве» из Ойстер-Понда. Росвель оставался еще на поврежденной шхуне.

Так прошло несколько часов. Скоро узнали, что шестичасовая работа помп освободила шхуну от воды. Когда Росвель удостоверился в этом, он согласился вернуться вместе с Дагге на острова.

Счастье покровительствовало морякам в их пути посреди ледяных гор.

Около полудня на следующий день заметили вулкан, и к вечеру показался самый высокий утес, усыпанный снегом.

Утром на четвертый день «Морские Львы» были в большой бухте вне льдов, в расстоянии мили от маленькой губы. Скоро шхуны бросили якоря в старом порту. Росвель смотрел вокруг себя с печалью, ужасом и удивлением. Он жалел, что потерял столько времени.

Все признаки лета исчезли, наступила холодная и морозная осень. Дом остался таким же; кучи бревен и других предметов, оставленные тут, были на месте. К общему удивлению, не заметили тюленей. Все эти животные исчезли, нарушив расчеты Дагге, который надеялся воспользоваться случаем для пополнения своего груза.

— Ну, Маси, — сказал Газар, показывая лейтенанту пустые утесы, — что вы думаете об этом? Нет ни одного животного там, где прежде были их тысячи.

Экипаж Дагге перенес свои матрацы на берег, затем свои кровати; развели огонь в печи и приготовились устроить в доме кухню, как было до оставления острова. Росвель и весь его экипаж остался на палубе.

В неделю законопатили много щелей, но когда хотели спустить шхуну на воду, то еще осталась одна довольно значительная, с которою трудно было предпринять далекое путешествие. Росвель упорно высказывал свое мнение о необходимости законопатить и эту течь.

— В таком случае, — сказал Дагге, — нужно шхуну поставить на берег и приняться за работу. Но я вижу, что эта остановка вам не нравится и что вы думаете о Пратте и Ойстер-Понде! Я отнюдь не порицаю вас за это, Гарнер, и никогда не скажу ни одного слова против вас и вашего экипажа, если вы уедете нынче же после полудня.

Был ли искренен Дагге в своих словах? Он хотел казаться справедливым и великодушным, а втайне старался оказывать давление на добры чувства Росвеля так же, как и на его самолюбие. Дагге еще занимала прибыль; он не отказывался от мысли получить свою часть из клада пиратов.

Росвель хотя очень мало был расположен к тому, чтобы оставаться на этих островах, но согласился подождать, пока не убедится, что поврежденный корабль будет в состоянии отплыть. Это была новая недельная отсрочка.

Когда законопатили течь, и шхуна стала на якоре, Дагге подошел к Росвелю и пожал ему руку.

— Я обязан вам многим, — сказал он, — все виньярдцы узнают это, если мы когда-нибудь воротимся домой.

— Я буду рад, если это сбудется, капитан Дагге, — сказал Росвель, — потому что, говоря правду, две недели, которые мы потеряли, и которые потеряем еще, прежде чем подымем паруса, произведут большую перемену в погоде.

Дагге старался ободрить своего товарища, но Росвель был очень счастлив, когда через двадцать четыре часа виньярдская шхуна была готова. Гарнер думал, что надо было поднимать паруса, но Дагге возражал. Сначала он указывал на то, что не было никакого ветра, и когда Росвель предложил вывести обе шхуны из бухты, отвечал, что матросы устали и нуждаются в отдыхе. Но Росвель настоял на своем, и когда шхуны отплыли от берега, он чувствовал, что с плеч его свалилась большая тяжесть. Шлюпка тихо буксировала ойстер-пондскую шхуну и помогала ей выйти из губы. Когда шхуна проходила около виньярдской шхуны, Дагге был на палубе. Он пожелал доброго вечера товарищу, обещая последовать за ним утром.

Тогда в уме молодого капитана явилась новая мысль. К чему послужит то, что он выведет свой корабль из льдов, если этот лед на другой день затрет корабль Дагге? Он решился опять войти в губу, чтобы еще раз попробовать уговорить Дагге.