Морские львы - Джеймс Купер

В октябре, после одного из самых лучших полдней, какого не видали в течение многих месяцев, Росвель и Стимсон стали работать на террасе, которая была свободна от снега и льда. Ночь обещала быть холодною, но не была еще настолько сурова, чтобы принудить Росвеля и Стимсона искать убежища.

— Надо бы, — сказал Росвель, — узнать, что сделалось с виньярдцами. Мы целый месяц не имеем о них никаких известий.

— Разлука — самая печальная вещь, капитан Росвель, — отвечал Стимсон, — и каждый час делает ее печальнее. Подумайте-ка о том, как было бы хорошо, если бы они были с нами.

Несмотря на увеличившийся холод, Росвель остался на террасе даже тогда, когда Стимсон ушел в дом. Была дивная полярная ночь. Звезды горели в глубине темного безоблачного неба.

Глава XXIII

Стимсон беспокоился при мысли, что его капитан остался снаружи, и вышел его отыскивать.

— Вы хорошо переносите холод, капитан Гарнер, — сказал Стимсон, — но вы, может быть, сделали бы лучше, если бы вошли в дом.

— Мне не холодно, Стимсон, — отвечал Росвель. — Но послушай, не слышится ли тебе голос со стороны разбитого корабля?

— Теперь очень поздно, — сказал Стимсон, — и едва ли кто-нибудь из виньярдцев еще остается на ногах. К тому же так холодно, что все должны лежать.

— Не понимаю и не нахожу, чтобы было так холодно. Ветер, кажется, повернул к северо-востоку. Будет мороз. Послушай, вот опять кричат!

Среди ночи слышался голос: «Помогите!» Этот крик имел что-то жалкое, как стон умирающего. Росвель почувствовал, что вся кровь его прилила к сердцу.

— Ты слышал?

— Слышал, сударь! Это голос негра Джона, повара капитана Дагге.

— Ты так думаешь, Стимсон? У него хорошие легкие, и, может быть, ему велели звать на помощь.

— У нас еще довольно припасов; но они, может быть, потушили огонь и не могут опять зажечь его.

Последнее мнение показалось Росвелю самым вероятным. Лишь только он уверился в том, что звали на помощь, то решил тотчас же отправиться к разбитому кораблю, несмотря на поздний час и сильный холод.

Росвель взял с собою только одного Стимсона, захватив все, что было нужно, а также и заряженный пистолет для подачи сигнала, если это понадобится.

Гарнер сознавал, что, отправляясь на помощь виньярдцам, он подвергает себя большой опасности.

— Мне кажется, что мы не доберемся до разбитого корабля: делается все холоднее и холоднее, — сказал Стимсон.

Но они продолжали итти. Росвель слышал еще раз крик, но объяснить причину этого крика было довольно трудно. Казалось, что он шел не оттуда, где находился корабль.

— Этот крик, — сказал Стимсон, — совершенно не со стороны моря. Я так уверен в этом, что советую переменить немного дорогу и посмотреть, не находится ли в опасности идущий к нам виньярдец?

Росвель согласился, потому что думал то же самое, хотя он и не предполагал, чтобы для исполнения какого-либо поручения при подобных обстоятельствах выбрали негра.

— Я думаю, — сказал он, — что капитан Дагге скорее пришел бы сам или поручил бы это кому-нибудь из своих офицеров, вместо того, чтобы посылать негра на такой мороз.

— Мы еще не уверены, сударь, что именно негр. Страдание извлекает одинаковые звуки из горла и белого и негра. Подойдемте к горам, сударь! Я вижу, там что-то чернеет на снегу.

Росвель заметил тот же предмет, и смельчаки ближе подошли к этому месту.

— Ты прав, Стимсон! — сказал Гарнер. — Это повар! Бедняжка дошел до половины дороги между кораблем и домом.

— Он еще жив, сударь! Последний крик был минут десять назад. Помогите мне повернуть его, и мы нальем ему в горло водки. Это оживит его.

Росвель исполнил желание Стимсона, потом выстрелил из пистолета, чтобы уведомить людей, оставшихся в доме. Негр еще не умер, но находился в таком состоянии, что достаточно было нескольких минут для его смерти. Растирание, произведенное Росвелем и Стимсоном, возымело свое действие. Глоток водки, наверное, спас бедного малого. Пока помогали, Гарнер нашел возле него кусок мерзлой сырой свинины. По этой находке моряки поняли, что у экипажа разбитой шхуны не было огня.

Они были так заняты попечениями о бедном поваре, что люди из экипажа пришли, казалось, гораздо скорее, чем это можно было ожидать. Они были приведены Газаром и принесли фонарь, над которым был укреплен глиняный сосуд с кофе. Теплое питье произвело прекрасное действие на негра. После одного или двух глотков негр начал оживать.

Теплый кофе был ему очень полезен, и каждый его глоток возвращал ему жизнь. Когда его привели в дом, он уже мог говорить. Гарнер и Стимсон возвратились в дом вместе с ним и могли слышать рассказ негра.

Он рассказал, что в течение протекшего ужасного месяца Дагге принуждал свой экипаж делать много работы. Он очень беспокоился насчет топки и дал самое строгое приказание беречь дрова. За поддержанием огня не следили, как следовало бы. Огонь потух. В золе не было и искорки, а трут вышел весь. Это было самое большое несчастие, которое только могло в это время случиться с виньярдцами. Целый день провели в бесполезных усилиях, чтобы добыть огня. На вторую ночь водка, которую еще не пили, обратилась в кусок льда. Многие из экипажа начали жаловаться нв отмороженные уши, носы, ноги и другие конечности, и скоро все были принуждены скрыться в постели. В течение нескольких часов послали трех людей в дом, чтобы запастись огнем или средствами зажечь его, также и за другими предметами, бывшими необходимыми для спасения виньярдцев. Повар был последним из посланных. Он прошел мимо своих товарищей. Все они лежали на снегу мертвыми, по крайней мере, ему казалось так, потому что ни один из них не подавал признаков жизни. При виде этого ужасного зрелища негр стал звать на помощь. Он продолжал звать, пока сам, оледенев от холода и страха, не упал на снег.

Росвель немедленно снова отправился к виньярдцам. Его сопровождали один из его офицеров, матрос и Стимсон.

Холод был так силен, что Росвель был готов возвратиться назад. Но мысль о положении, в котором находился Дагге, заставила его продолжать дорогу.

На месте, указанном негром, нашли одного из лучших людей экипажа Дагге. Он был мертв, а труп его был тверд, как кусок дерева.

Моряки не теряли времени в пустых совещаниях над трупом этого человека, которого любили все ойстер-пондцы. Через двадцать минут нашли другое тело; оба трупа находились на дороге между домом и разбитым кораблем.

Росвель остановился только на минуту, чтобы внимательно взглянуть на труп, и спешил далее к разбитому кораблю. Через десять минут они находились уже в ледяных пещерах, вошли в каюту и прежде всего начали разводить огонь. В чулане было запасено много дров, и было очевидно, что многие старались добыть огня. Холод жестоко проникал под платье. Стимсон первый вошел в чулан, другие следовали за ним, неся факелы, полотно, напитанное жиром, и немного приготовленной бумаги. В каюте сделалось гораздо теплее, однако, когда Росвель посмотрел на термометр, то увидал, что вся ртуть была в шарике.