Богатырша (СИ) - Крот Анастасия

— Не нужно мне платы за это дело, но от еды для меня и коня моего не откажусь.

— Спасибо тебе, добрый молодец! Можешь на лавке плащ оставить, да лишние вещи. Отдохни, пока я ужин состряпаю.

— Простите, но плащ мне как вторая кожа, а меч, как рука. Не сочтите за грубость, но все оставлю при себе. — Ярослава хотела помочь, но не желала раскрывать свою личность. Будет спокойнее, если никто не догадается, что она скрывает.

— Как знаешь, твоя на то воля.

На том и порешили. Старик принялся за ужин. Василиса прислонилась к руке Ярославы и уснула крепким сном. Устала девица, вымотал ее страх.

После ужина, укутавшись в плащ, Ярослава прилегла на лавку, что стояла ближе всего к двери. Она долгое время лежала, вглядываясь в темноту, почти не смыкала глаз. Мысли о смерти мавки не давали покоя. Совесть, будто червь, вилась где-то глубоко, вгрызаясь в самую душу. Мила уже была не человеком, но это не уменьшало терзаний. Из-за рассказа Василисы перед взором Ярославы стояла пренеприятная картина. Что-то подобное она как-то раз видела в покоях Отрады, когда зашла к сестре поздно вечером с княжеским поручением. Но там хотя бы никто не умирал, да и не принуждал их никто. Здесь же тошнота наворачивалась от одной мысли о содеянном этим гадом. То, что это был вовсе не леший, Ярослава почти не сомневалась. Не смыкала глаз девушка еще по той причине, что насильник заприметил следующей Василису. Рыжеволосая девушка вслушивалась в каждый шорох, каждый скрежет за окном. Глубокой ночью она вышла из избы на фырканье встревоженного Бурана, но никого не обнаружила. В этом же заверила и проснувшегося старика. С восходом солнца Ярослава устала от беспокойного сна и встала окончательно.

К утру нагрянула недобрая весть. Как только прокричали петухи где-то вдали, старик ушел в деревню, поговорить со старостой, а вскоре с громким возгласом ввалился в избу:

— Василиса пропала!

— Василиса? — рука Ярославы сразу легла на рукоять меча. Девушка тут же поднялась с лавочки, так и не донеся ложку завтра до рта. — Та, что сватают всем?

— Да. С матерью поругалась, да сбежала средь ночи. Не первый раз уже, но то, что случилось с Милой…

— Ох! Это он! Это точно леший ее забрал! — девица, едва продрав глаза от сна, залилась слезами. — Я Василиса и она тоже. Видать спутал из-за имен нас. Вновь из-за меня кто-то пострадает!

— Ну же, ну же, не плачь, дитя. Ты не виновата. — Старик погладил внучку по волосам и поцеловал в макушку.

— Вы рассказали о Миле жителям деревни? — Ярослава проверила ножны, перстень на цепочке, надела избитые долгой дорогой сапоги и вышла из избы. Вслед за ней выбежал старик. Василиса же осталась внутри, приоткрыв дверь на щелочку.

— Да, рассказал. Жители негодуют. Родители Василисы в печали теперь, а бабка ее вовсе без чувств свалилась. О! Вот и староста с остальными к нам спешат. — Старик указал на группу приближающихся мужчин.

Деревня была небольшой, но мужчин собралось больше десятка. Пришли все, кто мог держать оружие в руках, и мал, и стар. Вооружились они вилами и топорами. Некоторые взяли с собой собак. Общий галдеж слился в проклятия и ругательства, от которых Ярославе стало дурно. Совсем недавно так же обругали ее, обвиняя в смерти князя.

— Иваныч рассказал, мол, ты Милу нашел в лесу. Правда ль это? — вдруг спросил один из мужиков, перекрикивая общий галдеж. Все тут же притихли и устремили любопытные взоры на Ярославу.

— Правда, — коротко ответила Ярослава и натянула капюшон посильнее. Старик уже обратил внимание на отсутствие щетины, но, видимо, списал все на возраст. Другие же могут заподозрить обман.

— Она жива?

— Не привел путник Милу в деревню. Значит нет ее в живых уже! — воскликнул один из мужиков.

— Замолчи, еще есть надежда, что…

— К сожалению, нет. Ничто не могло ее спасти. — Ярослава решила пресечь надежды на корню. Лучше знать суровую правду, чем греть душу ложными надеждами.

— Василиса, расскажи нам, как выглядел этот уб… леший! — один из молодых мужчин хотел было выругаться, но не посмел перед девицей, что считалась первой красавицей на деревне. Видимо не только Ярослава поразмыслила и решила, что не лешего рук это дело.

Василиса поджала губы, все также выглядывая в щелочку, но все же заговорила. Голос ее звучал тихо, приглушенно. Мужики затихли, прислушиваясь. Поведала Василиса о лешем, Миле, подробно описала место, где все произошло. Видимо, вечером, из-за нахлынувших эмоций, некоторые факты она упустила. Теперь же рассказ ее выдался подробным, вплоть до мельчайших деталей.

Еще некоторое время после того, как Василиса закончила говорить, перед домом мельника стояла тишина, даже собаки не лаяли. Никто не решался сказать что-то или спросить, но каждый с трудом сдерживал гнев. Это было видно по их лицам.

— Значит, нужно искать старика, у которого на левой руке нет двух пальцев. Такого у нас точно в деревне нет, — подвел итог староста, а затем повернулся к Ярославе. — Веди нас, путник, туда, где ты видел Милу последний раз.

Некоторые остались охранять деревню, в том числе мельник, но большинство двинулись на охоту. Пешком путь оказался неблизким. Ярослава долго вела за собой по чаще леса мужчин и даже успела подумать, что заблудилась. Однако псы помогли обнаружить кострище. Ветер разнес часть пепла, укрыв им маленький холмик неподалеку.

— Это… Мила? — к Ярославе подошел мужчина. По мутным серым глазам бывшая княжна догадалась, что это отец девушки, и кивнула ему в ответ. Тот рухнул перед пеплом на колени и зашелся слезами.

— Убью! Я убью этого выродка! Порублю на мелкие куски и скормлю своим псам!

Мужчина зарыдал, выкрикивая проклятья. Староста присел рядом и похлопал друга по плечу, а затем раздал указания:

— Всем разойтись по парам! Найдем эту тварь, кем бы он ни был!

Ярослава решила искать одна. Ей так было спокойнее. За несколько недель странствий она свыклась с одиночеством, с необходимостью справляться с трудностями самостоятельно. Не было нянек, не было наставника, не было никого, кто мог бы ей помочь, направить на верный путь. Она заработала немало ран, борясь с Навьими тварями, но каждый раз выходила победителем, каждый раз становилась более опытной и самостоятельной. К тому же, не хотелось, чтобы деревенский случайно попал под удар меча. Легче сражаться, когда не на что отвлекаться.

Поначалу никаких следов не было, кроме ее собственных. Но стоило пройти чуть дальше от того места, где Ярослава встретила мавку, она почти сразу обнаружила несколько сломанных веток и примятую жухлую траву. Ярослава присела и внимательно осмотрела находку. След был длинным, уходил глубже в лес. Кого-то волочили по тропинке.

— Вот балда! — Ярослава хлопнула себя по лбу. — Нужно было сразу осмотреть место. Авось и нашла бы насильника.

Ярослава пошла по следу. Она старалась ступать тихо. Голоса мужиков постепенно стихли. Среди деревьев больше не мелькали деревенские. Спустя некоторое время неподалеку послышался шорох и едва различимое бормотание. Ярослава притаилась за раскидистым кустом смородины.

— Оставил красавицу на сладенькое, так ее и след простыл! Надо было ее первой хватать. Теперь придется довольствоваться этой девахой. Тьфу! Развелось Василис!

На небольшой полянке, окруженной деревьями и кустарниками, сидел мужчина. Он был облачен в грязное рваное тряпье, свисающее лоскутами до самой земли. Длинная спутанная борода, как и его волосы, свисала комками. Из-за всей этой грязи было сложно определить возраст мужчины. Видать, поэтому Василиса назвала его стариком, лешим.

— Та красивше была! Эта ни рыба, ни мясо! — перед стариком лежала Василиса. Она не сопротивлялась, не реагировала на его слова и действия. Ярослава сперва подумала, что та померла, но потом заметила вздымающуюся грудь.

— Хоть бидоны что надо! — старик положил руки на грудь Василисы и принялся медленно ощупывать, запрокинув голову.

Ярослава поморщилась. Было противно наблюдать за тем, как старик раз за разом сжимает грудь Василисы, приспустив лямки сарафана. Все было в точности, как описывала внучка мельника. Ярослава присмотрелась. На левой руке старика не хватало двух пальцев.