ФАНТАЗИИ ОФИСНОЙ МЫШКИ - Наталья АЛЕКСАНДРОВА

Подивившись, до каких пределов может доходить человеческая фантазия, я заснула.

Утром я проснулась рано и застала на кухне Ашотика. Он был свеж и бодр, как апрельское утро, и разбудил меня ароматом свежезаваренного кофе.

— Жэня! — проникновенно начал Ашотик. — Ты — настоящий друг. Ты мне жизнь спасла!

— Да ладно тебе, — засмущалась я, — что я сделала-то? С каждым может случиться…

Мы со вкусом выпили кофейку и съели всю ветчину и сыр, так что Карабасу остались только каши. Это ему за вчерашнее — нечего было болтать ерунду. А ведь он, пожалуй, Лидии поверил… И что? Сначала, небось, и внимания не обратил — подумаешь, какая-то серая мышь в него влюблена! А зато потом, когда припекло, сразу вспомнил, в чьем шкафу можно спрятаться. Нахально так себя вел, был уверен, что я его не прогоню и не выдам! Пожалеть, говорит, меня надо… Пожалел волк кобылу, оставил хвост да гриву!

Открылась дверь кухни, и на пороге появилась заспанная блондинка Анюта. Волосы ее были всклокочены, как стог сена после грозы, под глазом чернел здоровенный синяк, при ближайшем рассмотрении оказавшийся размазанной тушью.

— Вы чего это здесь? — хмуро спросила она, подозрительно приглядываясь ко мне.

И что вы думаете? Пока мы с Ашотом пили кофе и тихонько разговаривали, этот соня Карабас лежал, как бревно, даже не повернулся. Но как только на кухне появилась Анюта, он тут же сел в кресле, и в глазах его не было ничего сонного. Этими самыми глазами он оживленно уставился на блондинку, однако интерес тут же потух, поскольку бюст немыслимого размера имел место, но все остальное выглядело довольно потасканным после бурной ночи.

Ашот прикрикнул на Анюту, чтобы быстрее собиралась, ему ждать некогда. Я тоже вспомнила, что являюсь самостоятельной трудящейся женщиной, наскоро произвела все обязательные утренние процедуры и упорхнула, строго наказав Карабасу убраться на кухне и починить кровать, а то мне с Генкой вовек не расплатиться. Он поглядел мне в глаза и решил не спорить.

По дороге я заскочила в магазин и купила коробку пирожных со странным названием «Муравейник». Не знаю, при чем тут муравьи, но это было что-то очень сладкое с вареной сгущенкой. Сама я сладкое не очень люблю, «муравейники» мне были нужны для Стасика Творогова — нашего местного компьютерного гения. Потому что, едучи в метро, я мысленно набросала краткий план своего собственного расследования убийства Меликханова.

Антон Степанович не снабдил меня полезными сведениями — сказал только, что Меликханов до отъезда в Москву работал в фирме «Посейдон». И все. Прошло два года, и вполне возможно, что фирма еще функционирует. Стало быть, для начала мне нужно выяснить, жива ли фирма и где она находится. А потом ехать туда и определяться на месте, полагаясь на свою интуицию. Рассчитывать я могу только на себя: Карабас выбыл из игры, довериться кому-то на работе я не могу — та же Лидия тут же разнесет по всему банку, да еще и от себя прибавит, чего не было. А уж если Лариса Ивановна пронюхает, что я имею какое-то отношение к исчезновению Антона Степановича, то просто укусит меня, пропитает ядом и оставит умирать мучительной смертью. Казалось бы, чего проще — поглядеть базу данных. Но я не хотела делать это со своего компьютера, потому что Лариса Ивановна очень хитрая, запросто может проверить мой компьютер и выяснить, какими вопросами я интересовалась. А ведь она наверняка в курсе, что раньше Меликханов работал в «Посейдоне», уж она-то подстраховалась и все выяснила про будущего начальника. Да только зря все это оказалось…

Я задумалась и возле самой двери налетела на невысокого молодого человека — румяного и синеглазого. Он не успел вовремя отскочить в сторону, поскольку задумчиво задрал голову и любовался стенкой здания.

— Простите! — одновременно сказали мы, и он просветлел лицом:

— Евгения Николаевна! Что это вы сегодня так поздно? Опаздываете… нехорошо…

— А вам-то какое дело? — нелюбезно буркнула я. — И без вас найдется кому мне на вид поставить!

— Что-то вы сегодня слишком агрессивная, — улыбнулся майор, — не выспались? А я, собственно, хотел у вас спросить… — Он снова задрал голову и приглашающе махнул рукой, — не знаете ли, откуда вон там, на стенке, взялось это светлое пятно?

Действительно, прямо над окнами нашей переговорной каменная стена была гораздо чище, чем вокруг. Я-то сразу поняла почему — ведь именно там висела строительная люлька в тот самый день, когда убили нашего шефа. И человек в люльке старательно мыл стену, вот она и чистая.

— Понятия не имею. — Я пожала плечами и попыталась обойти майора Синицына.

Однако он мне этого не позволил.

— Кое-кто из сотрудников, — вкрадчивым голосом заговорил он, заступив дорогу, — видел на стене дома строительную люльку. И в ней человека.

— Да… — я опустила глаза, — кажется, я припоминаю, я тоже видела, но не связала эти два события…

— Почему же вы мне не сказали? Человек, сидящий в люльке, мог видеть то, что творилось в комнате.

— Я же не знала, что люлька находится перед окном переговорной! — Я сделала жалкую попытку оправдаться. — И вообще, вы же все равно об этом узнали, обошлись без моей помощи! Я ведь не единственный свидетель, у вас есть еще… кое-кто, как вы выразились.

Он поглядел недоверчиво и сказал:

— Напрасно вы не хотите со мной сотрудничать. Вы — умная и наблюдательная, могли бы помочь следствию…

— Вот если бы я была кудрявой блондинкой с голубыми глазами, — в сердцах начала я, — тогда вы бы не сомневались, что я ничего не соображаю, а поскольку внешность у меня не очень, то все почему-то считают меня умной!

— И вовсе нет! То есть я хотел сказать — да! — смешался Синицын. — Вы, конечно, умная и наблюдательная, но внешность ваша мне нравится…

— Да ну? — Я улыбнулась, а майор покраснел. — Так что там с люлькой, вы нашли этого человека?

Спросила я просто так, для разговора, но майор все понял буквально.

— Понимаете… — Он отвел меня в сторонку. — Ваш завхоз клянется, что никого не нанимал. Местная и районная администрация тоже не в курсе, по плану никаких работ по очистке и реставрации фасадов в этом квартале не предусмотрено и денег на это из муниципального бюджета не отпущено. А вы же понимаете — кто будет в наше время работать без денег? Да и в любое другое тоже. Так что все это очень подозрительно…

— То есть вы хотите сказать, — я решила называть вещи своими именами, — что Антон Степанович Мельников не виноват в убийстве Меликханова, что это сделал человек из люльки?

— Вовсе я не это хотел сказать, — удивился майор. — Я не могу делать такие выводы на основании непроверенных сведений. Просто человек, находившийся в люльке, мог видеть сцену убийства. Он является неоценимым свидетелем, и ваш долг как честного гражданина… гражданки… содействовать следствию.

В этом месте я резко потеряла к майору интерес, невежливо повернулась спиной и вошла в здание банка. Раз он не может сразу же оправдать Карабаса, чтобы снять с моей шеи этот груз, то пускай ищет пресловутую люльку без меня.

У дверей моего кабинета я застала Ларису Ивановну, и было такое впечатление, что она только что оттуда выскочила, заслышав мои шаги по коридору. Медом ей там намазано, что ли?

— Комарова, — прошипела она по своему обыкновению, не утруждая себя утренним приветствием, — для тебя что, законы не писаны? Может быть, тебе надоело работать в банке? Так я могу это устроить — живо пойдешь на улицу…

— Вот это вряд ли, — любезно ответила я, глядя ей прямо в глаза, — насчет улицы вы погорячились. Не вы меня на работу принимали, не вам и увольнять, а поскольку мы сейчас остались без начальства, то вполне возможно, что уволят нас всем филиалом. Так что под одним фонарем на улице стоять будем…

— Тебя не возьмут, — прошипела она, — страхолюдину такую…

Вот это уж мелко, не высший сорт, не чистая работа. Гадости говорить надо тонко, а если не умеешь, то лучше промолчать. Я хотела ответить, что Ларису Ивановну на панель тоже не возьмут, по возрасту, но решила пока придержать язык. И так ясно, что в этом споре победила я. Поэтому я сделала вид, что последнее ее замечание меня очень расстроило, я даже опустила глаза и шмыгнула носом, после чего тихим прерывистым голосом сообщила, что опоздала я вовсе не по своей вине, а меня задержал для допроса майор Синицын.

Получилось, что налетела Лариса на меня абсолютно зря, и она не то чтобы усовестилась, но поскорее ретировалась. А я позвонила Стасику Творогову, и он примчался через пять минут, подтягивая рваные джинсы и ероша пятерней спутанные длинные лохмы.

Вот за что уважаю Стасика, так это за то, что может оперативно работать. Увидев «Муравейник», он сразу понял, что мне от него что-то нужно, не стал задавать глупых вопросов, покопался в своем компьютере и вскоре принес мне все данные на фирму «Посейдон». Располагалась она на Васильевском острове в офисном центре под названием «Кавалергард».