Трусливая Я и решительный Боха - Елена Саринова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мы же с Бозеной в это время спешно заканчивали последние замковые дела. Ну там, пузырек с толченым корнем луговой хрусчатки[1] у Бонифака прихватить, почтарню в дальней серой башне тайно проведать. Нет, дорогой господин Матус, зарокам вашим «не писать кое о чем Государю» шелуйка[2] цена. Но, нам просто повезло. Это правда. Содружница моя, поднимаясь с брезгливо подтянутым подолом дубленки по промерзшим башенным ступеням, так и сказала тогда, в последний день перед нашим отъездом:
- Нам повезло. Отца Зубка, здешнего доглядника за птицами, Матус вытурил из замка вслед за Паволом. Первый много лет служил счетоводом у второго. И Зубок такое нашему казначею не простил. Никогда не простит. Но, он во всем Катборге единственный, кто ладит с воронами.
- Поэтому Зубка вслед за отцом не пендельнули за ворота. Уф-ф!
Как высоко и долго. А амбразурные оконца на всем подъеме радуют совсем не видами пейзажными, а люто завывающими между ними сквозняками. Ясно, почему Матус сюда не лазит сам, доверяя (вынужденно) сообщения собственные черноглазому Зубку. Я только лишь раз этого мальца успела разглядеть, когда его окликнула на улице Бозена. «Зубок». Так в Крайлабе зовутся угольки.
- Угу, остался. И вполне грамотен. Так что по уговору обоюдному поможет.
- По уговору, - осилив, наконец, последние ступени, на темной и мизерной площадке выдохнула я.
Тут же навстречу, едва не ударив в нос, распахнулась низкая дверца. И нас с Бозеной моментально обдало теплым паром с густой волной ароматов сена, свежей каши и (что удивительно, всего едва заметного) помёта птиц. Все эти запахи мне знакомы близко еще из детства и потому, возможно, я, вдохнув их, в улыбке расплылась. Скорой, безмятежной такой.
- Главные госпожи, скорей входите! Клеть выстуживается, - субтильный силуэт на фоне оконца за спиной мигом качнулся вбок от двери, пропуская нас в государеву почтарню.
Мы поспешили и, цепляя широкими подолами дублёнок отсыревшие дверные косяки, друг за другом протиснулись вовнутрь… О, как давно я мечтала именно сюда попасть. Поэтому и, оставив на Игнаса с Павлиной последние карточные сверки, увязалась сейчас за содружницей.
Самая главная и важная в стране почтарня выглядела… интересно. Я до этого в жизни своей (старой) была лишь раз в подобном месте, да и то с голубями сизыми внутри, а не с серьезными, угольно черными воронами. Они сейчас на нас так внимательно смотрели из своих открытых настенных коробов, что мне моментально две мысли в голову ворвались: здесь надо только шепотом и как же они похожи со своим доглядником, Зубком. Он сам сейчас стоял, переминаясь с ноги на ногу, и тоже наблюдал. За нами. И, вдруг, спохватился:
- Садитесь, главные госпожи. Только здесь можно лишь… тут, - и от неловкости кривовато взмахнул в сторону окна рукой.
Я, оторвав свой взгляд от птиц, повернула голову туда же. И заметила, что кроме коробов, занимающих собой целую стену, в почтарне есть еще и небольшая металлическая печь с кастрюлей (по всей видимости, каши) на плите, обшарпанный комод, ряд полок сбоку от него, лежанка узкая, которая так неудачно умостилась прямо под окном, и дверь на балкон. Вот о наличии полукруглого балкона я знала заранее. Заметила его еще снаружи пару дней назад, как туда на грузоподъемнике подтягивали небольшой мешок. Большой бы Зубок и не осилил. А вот эти доски для сна под тощим тюфяком совсем мне не понравились. Видимо после лишения отца, малец тут и живет со своими птичками. Я мельком на него взглянула, словив ответный, немного растерянный, немного досадливый взгляд черных глаз. И, сделав пару шагов, аккуратно села с краю на тюфяк. Бозена, хмыкнув, присоединилась.
- А скажи, Зубок, - как можно тише обратилась я. - как ворон может находить того, к кому отправлен?
Ну а что? Знакомство наше надо как-то начинать, а из своего профопыта я знаю все беспроигрышные темы. И на первом месте в них «любимое занятие». Зубок в ожидании меня не обманул, тут же слегка расслабившись:
- Гла… самая главная госпожа, они же очень умные, эти особенные птицы. И еще желтоклювами приучаются к «полюсам[3]» своим. Ну, это к тем, к кому будут всю жизнь летать. А обратный путь уже по отработанной команде. Команда зависит от их «отца», - тут он чуть-чуть замялся. – От меня, то есть. Раньше при дяде Руфе была «Назад», а теперь при мне «Домой».
- А что значит «приучаются»? – ободряюще улыбнулась я мальцу.
Тот сделал уж больно задумчивую мину:
- Это ж, цельная система.
- А ты не углубляйся, - скосившись на меня, поправила Зубка Бозена.
- А, если только так… Главное, чтоб вы со своей птицей зазнакомились. Чтобы она привыкла к вам и стала уже на большущей высоте узнавать по движениям, по голосу, по рож… по лицу. У них же, знаете, какая память? У-ух!
- И-и, - снова улыбнулась я, глядя на, по-прежнему тихо, но уж больно внимательно наблюдавших за нами воронов. – Который из них для Государя?
- О, их трое, - подскочил к самому левому и самому высокому коробу с огромным и чуть взъерошенным в нём вороном. Он был единственным, пожалуй, кто взирал на происходящее тут с ленивым скепсисом. – Вот это Тул. Он самый старый и прошел вместе с нашим Государем Скорую войну. Но, еще летает, если недалеко. А вот его замена, Лоч, - указанный сиделец в ответ склонил свою головку с громоздким длинным клювом к правому плечу. А ведь и правда! У этих птиц из-за развитой грудины и мышц крыльев словно бы плечи есть!
Открытие. – Обучался очень скоро, но уже дважды летал к Государю, пока он в походе, - продолжил малец вещать. – А третий, Ярый, сейчас в полете. Завтра по утру жду, - и ткнул худющим пальцем в соседний короб с одинокой плошкой. – А с вами, главные госпожи, поедут вот эти двое, - подошел Зубок к двум самым правым коробам в среднем ряду. – Феб и Сажа. Они натренированы уже давно на…- На меня, ага, я их помню, - заявила государева сестра. – А для нашей будущей Государыни?
- Ну, - замялся вновь парень. – малы еще. И они прикрыты в отдельном отсеке, где тепло. Оба из общей кладки. И называть их буду не я.
- А
