Черный лед - Энн Стюард

— Иди в спальню и снимай одежду, — приказал Бастьен.

— Пошел в задницу.

Он рассмеялся:

— У тебя все руки и ноги в ожогах и шрамах, Хлоя. Ими нужно заняться, а тебе не помешает отдохнуть. Поверь, мне от тебя всего только и нужно, что привести в приличную форму, а вечером отправить.

Не похоже было, что она ему поверила.

— Отправить?

— Я посажу тебя на самолет, вылетающий из Парижа в Штаты. Ты откуда родом?

— Из Северной Каролины.

— Это где-то рядом с Нью-Йорком?

— Нет.

— Тогда тебе самой придется думать, как добираться оттуда домой. Пока ты будешь находиться за пределами Франции, ты в относительной безопасности, но прямо сейчас тебя ищут очень способные люди. Им надо тебя убить.

— По-моему, им надо убить тебя, а не меня.

— Ну, меня они тоже хотят убить. Почти каждый из тех, с кем я встречаюсь, в конце концов начинает хотеть меня убить.

— И я понимаю почему, — тусклым голосом сказала она. Он не подумал возражать.

— Ты собираешься снять эти драные тряпки и мне помочь?

— Сама справлюсь, — сухо ответила она. — Где спальня?

Он указал за спину, на двойные двери:

— Там. Я буду через минуту.

— Я не собираюсь опять с тобой спать! — вскинулась Хлоя.

Было заметно, что ее уязвимость уменьшается, когда растет ее гнев. Это тоже должно помочь ей выжить.

— Опять? Вот не знал, что наше тогдашнее занятие имело что-то общее со сном!

Хлоя покраснела. Он следил, как румянец заливает ее лицо, — должно быть, в прошлом у нее действительно не было темных пятен, если она способна на такую невинную реакцию. Он почувствовал жалость.

— Не бойся, Хлоя, — мягко произнес он. — Я ничего не сделаю, просто окажу первую медицинскую помощь. Других твоих частей я не трону.

Похоже было, что его откровенный деловой подход еще ухудшил ситуацию, но в этот момент его это касалось меньше всего. Ее надо заштопать, накормить, одеть и отправить в путь, и ему некогда терять время. Великое счастье будет, если его не найдут до ночи — значит, его хитроумный план сработает. Если не выкинет чего-нибудь эта девушка, неожиданно ставшая его партнершей. Хлоя сидела на постели, завернувшись в простыню, как будто находилась в кабинете гинеколога. Белье она так и не сняла. Он присел на кровать рядом с ней, и она сделала попытку отодвинуться.

— Не будь ребенком, Хлоя, — сказал он.

Она уставилась на то, что он держал в руках: темно-коричневую бутылочку в одной руке и ватные тампоны в другой.

— Что это? Ты не мог это взять ни в какой аптеке.

— Это отличная штука. Очень дорогая, очень высокотехнологичная, стоит дороже золота. Ускоряет исцеление. Всего через пару дней большая часть шрамов заживет. Вряд ли даже рубцы останутся.

— Откуда она взялась?

— Профессиональная тайна, — ответил Бастьен, вытряхнув на тампон щедрую порцию густого полупрозрачного зеленого вещества. — У нее только один недостаток. — Он взял ее левую руку, над которой Хаким трудился особенно старательно.

— Какой?

— Печет, как адский огонь. — И он стал втирать мазь в первую рану.

Хлоя задергалась, и он почти ожидал, что она закричит. Он выбрал этот отель по многим причинам, и одной из них была великолепная звукоизоляция, и можно было не бояться, что кто-нибудь снаружи услышит ее крики. Но кроме полузадушенного, еле слышного стона она не издала ни звука, только напряглась, борясь с болью.

Он по опыту знал, что эта мазь причиняет едва ли не больше страданий, чем рукоделие Хакима. Причем в руках Хакима Хлоя частично потеряла чувствительность от страха и шока, и полнота ощущений должна вернуться к ней позже. Если она до этого доживет.

Хлоя кусала губы, удерживаясь от стонов, и кровь опять потекла ей на подбородок. Бастьен продолжал свое дело, стараясь не замечать, как ее периодически сотрясает судорога.

— С болью можно справляться и по-другому, лучшими способами, — спокойно заметил он, продолжая рисовать зеленые полосы на ее руке. — Чем сильнее ты с ней борешься, тем сильнее она борется с тобой. Если ты впустишь ее, окунешься в нее и расслабишься, ты почувствуешь, что входишь как бы в измененное состояние, как будто мучения испытывает кто-то другой. Так гораздо лучше.

— Ты много знаешь о боли? — Хлоя едва сумела выдавить из себя эти слова.

— Достаточно, — вздохнул он. — Дыши. Знаешь, как делают дети. Глубокие, регулярные вдохи и выдохи, и попытайся расслабиться.

— Не могу, — прошипела она задушенным голосом. Он слышал, как гулко колотится ее сердце, справляясь с болью.

— Я мог бы тебя отвлечь.

Это подействовало.

— Не надо!..

— Не надо касаться тебя, знаю. — Он положил ее руку, которой занимался, и взял другую. — Тогда говори со мной. Расскажи, зачем ты приехала к Хакиму.

— Я тебе говорила! Я заменила свою соседку по квартире, потому что она уехала со своим новым бойфрендом. Я понятия не имела, что это за место и с каким отродьем рода человеческого мне придется работать.

— Теперь имеешь понятие. И это делает тебя нежелательной помехой. Как получилось, что ты знаешь столько языков? Большинство американских девиц и английского-то как следует не знают.

Она обожгла его яростным взором. Как предсказуемо, как легко найти нужные точки! Ему надо было лишь мельком, пренебрежительно отозваться о всех американках, и вот она уже забыла о своих несчастьях. Его привлекали искушенные, непредсказуемые женщины. Но вот почему-то ему нравилась она.

Какое-то время ему казалось, что Хлоя ему не ответит.

— У меня природный талант, — прозвучал наконец ее напряженный голос. Она продолжала бороться с болью. — Родители отдавали меня в дорогие частные школы, а французский я начала учить еще в детском саду.

— Это объясняет, почему у тебя такое хорошее произношение. А другие языки откуда?

— Учила в школе. Специализировалась на иностранных языках в Маунт-Холиок, пока мои родители путешествовали. Могу даже говорить по-латыни.

— Это несовременный язык. Ложись, я обработаю твои ноги.

Она истратила слишком много энергии на борьбу с болью — у нее не осталось сил, чтобы сопротивляться ему. Она легла, натягивая на себя простыню. С ногами дело обстояло не так скверно, как с руками, — Хаким возбуждал себя, доводя до нужной кондиции, но так и не успел довести.

Бастьен не так давно сам побывал меж ее бедер. У нее были длинные, прекрасной формы ноги, но он был слишком занят, чтобы оценить еще и эту составляющую всего комплекта.

— Я уже сказала, мне легко даются языки. Я люблю их все.

— Тогда почему ты берешься за дерьмовую работенку в мелком издательстве? Такой талант, как у тебя, требуется во множестве организаций.