Училка и хулиган (СИ) - Шугар Мия

— Альфа, а что теперь делать с меткой? — подала голос Леа, до этого тихо сидевшая у раскрытого настежь окна.

Я мысленно поблагодарила мудрую волчицу, перетянувшую внимание Игнатова на себя и слабо улыбнулась ей.

— Мы ничего делать не будем. — Виктор поднялся с кровати и прошелся по комнате. — А вот Максу придется вызвать Кира на бой, победить и по праву сильнейшего перекусить метку. А пока ты, Женя, считаешься парой Кирилла.

Игнатов подарил мне еще один леденящий душу взгляд и вышел из комнаты, оставив нас с Леей в состоянии крайнего смятения, граничащего с шоком.

Мы с оборотницей некоторое время растерянно смотрели друг на друга.

— Я правильно поняла — он сказал, что я теперь пара Кира? — робко озвучила вопрос, мучающий меня.

— Получается, что так.

— Что-то я совсем запуталась в ваших традициях. То я пара одного, то другого… И много таких претендентов может быть?

Леа закашлялась.

— Жень, ты не думай, что для нас это норма. На моей памяти такая ситуация произошла впервые.

— Слушай, а зачем вообще Кирилл бросился кусаться? Он же меня первый раз в жизни видел, какая я ему пара?

— Не думаю, что у него была цель сделать из тебя пару. — Леа говорила медленно и тщательно подбирала слова.

— Ну и? Дальше что? — подбодрила я волчицу, когда пауза, на мой взгляд, слишком затянулась.

— Он осквернил тебя, Жень. И оскорбил Макса, показав всем его несостоятельность в защите пары.

Глава 18

Леа вышла, тихо притворив за собой дверь и оставив меня в глубоких раздумьях. До меня, как до жирафа, с опозданием, но начала доходить вся серьезность ситуации. Если раньше я постоянно измеряла оборотней человеческими мерками, то теперь отчетливо поняла, что они кардинально отличаются от нас, людей. И для себя решила — пока во всем не разберусь окончательно, буду прислушиваться к тому, что говорят опытные и знающие оборотни. Это, в первую очередь, Виктор Эдуардович, затем Леа и, наконец, Макс. Подумав о нем, я сразу вспомнила, что он велел мне идти в дом, когда подошел Кирилл. Не послушала и вот итог — страдаю от боли в укушенной шее.

Сильно как кусанул, зараза. Я подошла к зеркалу и рассмотрела след от зубов, красовавшийся в ложбинке между шеей и плечом, чуть повыше ключицы. Кожа в месте укуса припухла и неприятно саднила.

Взяла с полки расческу и провела частыми зубьями по волосам. Прядь за прядью расчесывала и укладывала на правое плечо, когда услышала царапающий звук, доносившийся из-за двери. Осторожно подошла и повернула дверную ручку, намереваясь выглянуть в коридор, и ахнула от неожиданности, отступая на шаг назад.

На пороге сидел большой черный волк Макса. Он грустно смотрел печальными желтыми глазками и издавал слабые звуки, похожие на еле слышный скулеж.

— Ты меня напугал.

Волк тяжело поднялся и прихрамывая зашел в комнату. Вид животное имело несчастный и больной — голова опущена, лапы заплетаются и еле несут тяжелое тело, хвост бессильно болтается.

— Бедненький… — я очень расстроилась, увидев Макса в таком потрепанном виде и уселась на пол, опираясь спиной о бортик кровати. Похлопала рукой по коврику рядом с собой, подзывая волка.

— Иди сюда, маленький.

Он недоуменно посмотрел на меня, но послушно подошел и со вздохом растянулся рядом, устроив лобастую голову на коленях. Положила руку ему на загривок и погладила, перебирая шерсть. Волк прерывисто вздохнул и прикрыл глаза, а я продолжала наглаживать ему шею и спину и почесывать местечко между ушами. На раны животного старалась не смотреть, утешая себя тем, что у оборотней быстрая регенерация.

— Прости меня, Макс. — потрепала оборотня за мохнатое ухо. — Это из-за меня ты пострадал. Виктор Эдуардович сказал, что тебе теперь придется еще раз с Кириллом драться..

Волк пренебрежительно фыркнул и поелозил головой по моим коленям, устраиваясь удобнее.

— Но знаешь что? Мне вот было очень неприятно услышать, как ты поступил с парой Кира и с сестрой Егора! — выкатила претензию, повысив голос.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Волк жалобно заскулил и лапой накрыл морду. Стыдно что-ли, наконец, стало зверюге?

— Ты специально заявился пушистиком, чтобы разжалобить меня? Бессовестный! Сейчас как стукну — будешь знать!

Волк радостно агукнул и перевернулся на спину, подставляя беззащитный живот и хитро кося желтым глазом.

— Ууу, холера! — грозно ворчу и чешу что есть сил грудь и живот лохматого бандита. — Знаешь, что не обижу раненую животинку. Ну ничего, обернись только мужиком, тут же получишь скалкой по хребту. Или сковородой. И нечего юлить тут! Ишь ты, скалится как. Смеешься надо мной? Да? Ну держись!

И я набросилась на грозного царя леса с щекоткой. Прошлась по бокам, пересчитывая ребра и ощутимо пощипала покрытую шерстью кожу. Волк завертелся на спине, вихляясь всем телом, хрюкая и чихая от смеха. Кое-как отбился лапами и отполз на брюхе в сторону.

— Вот лежи там и думай над своим поведением, безобразник. — проворчала я и отправилась в ванную переодеваться ко сну.

Конечно, еще было рановато, но выходить из спальни сегодня больше не планировала. Вернувшись из ванной комнаты, обнаружила волка на своей постели. Он вольготно растянулся, занял добрую половину кровати и уложил голову на одну из подушек.

— Это что еще такое? — недовольно спросила. Животное подняло голову, посмотрело на меня непонимающе и опять улеглось на подушку.

— Эй! Я кому говорю? А ну брысь с кровати!

Никакой реакции. И глаза прикрыл хулиган. Типа сплю я, отстаньте все. Попыталась столкнуть наглую зверюгу или хотя бы подвинуть, но получила в ответ болезненный стон и скулеж. Волк намекал, что болеет и нуждается в постельном режиме и тщательном уходе.

— Черт с тобой! Лежи уж на кровати. Только не вздумай лезть на мою половину! — сразу определила границы дозволенного ему.

Откинула покрывало, взбила подушку и устроилась с книгой. Некоторое время спокойно читала, погрузившись в холодящий душу мир фантазий американского классика ужасов. Волк лежал тихо и не отвлекал, лишь изредка вздыхал глубже обычного или беспокойно дергал лапой. Тогда я, не прерывая чтения, поглаживала его свободной рукой, отгоняя дурной сон и успокаивая.

Начитавшись до мушек перед глазами, отложила книгу и посмотрела недовольно на посапывающее в постели животное, прикидывая можно ли меня причислить к живодерам, если попытаюсь согнать его на пол. В итоге, решила, что бессердечие не красит девушку и мысленно махнула рукой на антисанитарию.

Выключила свет, повернулась на бок и устало прикрыла глаза.

Я осторожно держала кружку с горячим кофе и прихлебывала ароматный напиток маленькими глотками. На террасе в этот ранний час было особенно уютно. Обитатели дома еще крепко спали, в отличии от меня, продравшей глаза ни свет ни заря, и замечательно выспавшейся. Я осторожно выползла из-под горячего бока Макса, убрав наглую руку со своего бедра, мельком осмотрела поджившие за ночь раны на его теле и вышла из спальни, прикрыв за собой дверь.

Вскипятила чайник, надеясь, что Леа не обидится на мое самоуправство, сделала кофе и с комфортом устроилась в кресле на свежем воздухе. А воздух в поселении оборотней был замечательным. Вкусным, травяным с вкраплением ноток влажной сосновой коры и луговых цветов. Именно так и должно пахнуть ранее летнее загородное утро.

Я почти допила кофе, когда из-за угла вывернул большой черный автомобиль, проехал по улице до дома Игнатова и свернул на подъездную дорожку.

Я человек, с некоторых пор, осмотрительный, но очень любопытный. Потому, сползла по спинке кресла ниже, чтобы стать менее заметной, и приготовилась наблюдать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

С водительского места припаркованного автомобиля неторопливо вышел Илья Митрофанов. Со вкусом потянулся, разминаясь после долгого сидения за рулем, открыл заднюю пассажирскую дверь и нырнул головой в темноту салона.

Послышался невнятный писк, ругань и звуки, если не драки, то отчаянного сопротивления — точно. Итогом этой интереснейшей сцены стало извлечение из недр внедорожника растрепанной темноволосой девушки. Ее руки украшала пластиковая стяжка, а одежда явно нуждалась во встрече со стиральной машиной и утюгом. Девица извивалась всем телом, пытаясь отстоять свободу, брыкалась и ругалась подозрительно знакомым голосом.