Джек Ричер, или Личный интерес - Ли Чайлд

– На парковке может быть камера, – сказала она.

– Я не буду поднимать голову, – ответил я.

– Этого недостаточно. Ты сразу привлекаешь внимание.

– Мы покинем страну раньше, чем они начнут просматривать записи видеонаблюдения.

Кейси не ответила. Она молча вышла и зашагала прочь. Я точно знал, к чему мы прикасались, поэтому вытер все галстуком мертвеца – внутренние и внешние ручки, руль, рычаг переключения передач, ремни безопасности, отделение для перчаток. Выбросив галстук в канаву, я спустил куртку с плеч так, чтобы рукава закрывали руки, проехал оставшееся расстояние и припарковался неподалеку от заднего входа в магазин. Заглушив двигатель, я вытащил ключ, вылез из фургона и захлопнул дверцу. Дальше я пошел, низко наклонив голову и глядя на бетон у себя под ногами.

Найс ждала меня на углу. Мы прошли еще один квартал, свернули и оказались на более оживленной дороге в четыре полосы, где ехали друг за другом автобусы, грузовики и автомобили. Мы нашли вход в гостиницу там, где я и рассчитывал. Вестибюль был чистым и новым лет тридцать назад, но только не теперь. Мы попросили номер в задней части – чтобы нам не мешал шум проезжающего транспорта. Наши чемоданы потерялись в аэропорту, объяснили мы, но их обещали подвезти позже. Я расплатился наличными из пачки мертвеца, мы получили большой медный ключ и стали подниматься по лестнице.

В комнате было холодно и сыро, но из большого окна открывался отличный вид. Стоянка находилась прямо под нами, под углом в сорок пять градусов, и мы отлично видели заднюю часть фургона. Кейси Найс села на кровать, а я воспользовался стулом у туалетного столика, стоявшего в стороне от окна. Я не хотел, чтобы кто-то посмотрел вверх и увидел два бледных овала, прижавшихся к стеклу. Всегда лучше занять позицию подальше и в темноте, как Джон Котт в Париже, на обеденном столе.

Мы ждали, как мне приходилось делать множество раз, – ведь ожидание составляет существенную часть деятельности правоохранительных органов и армии.

Длинные, тягучие периоды затишья, не окрашенного никакими событиями, в которых изредка возникало что-то интересное.

Я по этой части настоящий мастер, но оказалось, что и Кейси Найс неплохо справляется с ожиданием. Она продолжала бодрствовать, что было самым главным, умела отдыхать, не смотрела слишком внимательно, но наблюдала за происходящим так, что сразу заметила бы какое-то движение. Однажды она воспользовалась ванной комнатой, и я вспомнил о таблетках, но ничего не стал говорить.

– Ты не чувствуешь себя плохо из-за того парня? – задала она неизбежный вопрос.

– Какого парня?

– Который умер.

– Ты имеешь в виду, которого я хладнокровно убил?

– Ну да.

– Он был не слишком крутым.

– Но ты чувствуешь угрызения совести?

– Нет, – ответил я.

– Правда?

– А ты?

– Немного.

– Но ты ничего ему не сделала.

– И все равно.

– У него был выбор, – сказал я. – Он мог помогать старушкам переходить улицу, мог работать волонтером в библиотеке. Думаю, у них здесь есть библиотека. Он мог собирать деньги для голодающих в Африке или для любых других, кто в этом нуждается. Он мог совершить много хороших поступков. Но он поступил иначе. Он сделал другой выбор. Он решил вымогать деньги и причинять людям боль. А потом открыл не ту дверь, и то, что с ним случилось, – его проблема, а не моя. К тому же он был бесполезным. Он лишь напрасно переводил хорошую еду. Слишком глуп, чтобы жить.

– Глупость не является преступлением, за которое полагается смертная казнь. К тому же здесь ее нет.

– Теперь есть.

Кейси ничего не ответила, и мы снова погрузились в молчание. Стало темнеть, и над парковкой загорелась желтая ртутная лампа. Она висела на высоком столбе и освещала большую часть черного фургона. Приезжали другие машины, парковались и снова уезжали. Все водители смотрели на черный фургон и тут же отворачивались. Сначала я решил, что они знают, кому он принадлежит, поэтому испытывают тревогу. Потом понял, что для этого должна быть другая причина.

– Должно быть, наш пленник стучит по стенкам и кричит, – сказал я.

Это было ошибкой с моей стороны. Мне бы следовало ему сказать, чтобы он помалкивал. Или позаботиться о том, чтобы он не мог кричать. Теперь это могло сбить мои временны́е расчеты. Мне не придется ждать целый день. Два часа, не больше. Но пока я не заметил среди жителей Ромфорда желающих сыграть роль доброго самаритянина. Никто не попытался помочь парню. Все отворачивались и поспешно покидали стоянку. Еще одно доказательство отсутствия любви или лояльности к тиранам, я полагаю.

– Я хочу есть, – сказала Кейси Найс.

– Уверен, что в пределах квартала можно где-нибудь поесть. Кебаб, жареный цыпленок, пицца, гамбургеры, что пожелаешь. Такое впечатление, что здесь столица быстрого питания.

– Нам следует что-нибудь купить?

– Ешь, когда представляется возможность. Это золотое правило.

– Ты голоден?

– Немного.

– Что ты предпочитаешь?

– Пицца, – ответил я. – С сыром. Тогда меньше шансов получить крысу или голубя. Или кошек с собаками.

– А что ты будешь пить?

– Все, что угодно, сделанное на фабрике и в запечатанных контейнерах.

– Мне не будет грозить опасность?

– Тут многое зависит от того, что ты закажешь.

– Я имела в виду другое – можно ли здесь гулять.

– Ты опасаешься, что тебя ограбят?

– Я не хочу, чтобы меня нашли «Мальчики Ромфорда».

– Они нас не ищут – им кажется, что они нас поймали.

– Есть разница между активными поисками и случайной встречей.

– Если б тебе пришлось описать себя в семи словах, что бы ты сказала?

– Психически или физиологически?

– Ну, если нас описал шофер микротакси.

– Я не уверена.

– Женщина среднего роста, волосы собраны в хвост, коричневая кожаная куртка. Вот что он сказал. С ростом и полом ты ничего сделать не сумеешь, но можешь распустить волосы и снять куртку. Тогда ты превратишься в женщину двадцати с лишним лет в джинсах и футболке. Здесь таких сотня тысяч. Ты будешь как за каменной стеной.

Кейси Найс подняла руки, сняла резинку, которая удерживала волосы, тряхнула головой, и те рассыпались по плечам. Потом стащила куртку сначала с одного плеча, потом с другого, бросила на кровать и повернулась ко мне.

Была ли она похожа на Доминик Кол? И да, и нет. На самом деле нет, ведь у Кейси Найс были скандинавские гены, а у Кол – средиземноморские, более темная кожа, более темные волосы и глаза. В те несколько недель, которые я ее знал, в Вашингтоне установилась жара, невероятная даже для округа Колумбия летом, и ее кожа с каждым днем становилась все более коричневой и пыльной. Чаще всего она носила шорты и футболки. Именно футболка связывала ее с Найс. У Кол футболка была оливково-зеленой, а у Найс – белой, но тонкая ткань не скрывала тел молодых тренированных женщин, находившихся в прекрасной форме, – стройные, гибкие, с гладкой кожей, а потому похожие. Во всяком случае, внешне. Но внутри они отличались друг от друга. Там, где Найс была робкой, Кол становилась дерзкой, совершенно уверенной в своих возможностях, готовой победить весь мир.

Это ее не спасло.

– Будь осторожна, – сказал я.

– Я вернусь через десять минут, – обещала Найс.

Она ушла, и я слышал звук ее удаляющихся шагов. Я на секунду отошел от окна, засунул руку в карман ее куртки и вытащил оранжевую пластиковую бутылочку.

В ней осталось три таблетки.

Глава

29

Я сидел в одиночестве и наблюдал за маленькой парковкой, где происходило одно и то же. Водители парковали машины, выходили, смотрели в сторону черного фургона, пугались и теряли уверенность, потом отводили глаза и поспешно скрывались в магазине. Через несколько минут они возвращались и быстро уезжали.

Прошло десять минут, но Кейси Найс не вернулась.

Небо на фоне фонаря стало совсем темным, спустился ночной туман, на черном фургоне появились капли росы. Периодически он начинал раскачиваться. Живой громила внутри впал в отчаяние. Может быть, хотел в туалет.

Прошло пятнадцать минут, но Кейси Найс так и не вернулась.

Наконец очередной водитель припарковал свою машину, вышел, посмотрел на черный фургон, но не стал уходить. Это был молодой парень лет двадцати, стриженный под горшок, со смазанными каким-то жиром волосами. Он осторожно шагнул в сторону фургона, склонил голову набок и прислушался. Потом сделал еще один шаг, со стороны водителя заглянул внутрь кабины, обошел капот и посмотрел через ветровое стекло.

Затем он вытащил из кармана сотовый телефон. Наверное, работает по контракту, хочет доказать свою полезность. Он прислушался – очевидно, живой парень из фургона диктовал ему номер – и сделал звонок.

У меня за спиной повернулся ключ, и в номер вошла Кейси Найс с двумя коробками пиццы и тонким пластиковым пакетом с влажными банками содовой.