Проект Повелитель - Игорь Денисенко

Ябеда, услышав свое имя, не переставая жалиться, мигом подобрался к соплеменникам.

Толковище продолжалось уже бог знает сколько времени. Косой охрип, Хаймович хекал, Ангел закатывал в изнеможении свои ангельские глаза. Мне уже было, честно говоря, наплевать на решение большинства. Я знал, что надо выжить, и четко знал, что выживу и вытащу всех, кого смогу, при любом решении.

Суть проблемы сводилась к следующему. Два погорельца в тамбуре только успели освободить теплое местечко, как его заняли еще двое. Можно было, конечно, наплевать на гостей, знай оттаскивай, пока у Джокера бойцы не кончатся. Но, во-первых, лифт наш был грубо взломан, и гостей можно было ждать в любую минуту. А во-вторых, когда мы провожали жмуриков с крыши в последний путь, то обнаружили весьма неприятное обстоятельство: за домом следили. Кто и сколько их, было непонятно, но в соседнем доме горел костер, следовательно, обосновались они тут надолго. Значит, о простой вылазке на охоту можно забыть. Пробиваться придется с боем.

На это тоже можно было не обращать внимания, продукты у нас были, и без охоты мы могли обойтись. Но в целом обстановка складывалась нервная. Хаймович при помощи женщин перебрал и пересчитал продукты. Еды хватало, ее было не так чтоб очень много, но и не мало. Месяца два мы могли продержаться, а потом? Вот вокруг этого потом битый час мы и вели разговор. Косой предлагал прожить эти два месяца, а потом решать. Хаймович предлагал уходить немедленно. Мишка держался мнения, что уходить надо, как продукты станут кончаться.

И тут громыхнуло! Еще как громыхнуло! С потолка посыпалась известка. Заорала сирена. Младший Максимка вторил ей через стенку в соседней комнате. Мы рванули к лифту. Там полыхало. Удушливый дым пополз было по коридору, но опомнился и вернулся назад. Хорошо, что шахта лифта сработала как дымоход в печке, дым вытягивало наверх. Но не было больше нашего лифта, и второй двери тоже не было. Рваные куски железа раскидало по всему коридору. В самом лифте горела куча автомобильных покрышек. Все кричали, но никто никого не слышал. Пронзительный вой сирены заглушал всех. Хаймович вытащил из бытовки красный баллон и стал им стучать об пол, пока из баллона не полилась тонкая струйка, которая тут же кончилась. Тогда он бросил баллон в пожарище и начал орать, перекрывая сирену:

– Что стоите, остолопы, мать вашу! Воды! Воды быстрей!!!

Мы сразу опомнились и начали таскать воду. Неблагодарное это занятие, скажу я вам, таскать воду в чем придется. Мы здорово угорели, а покрышки сдаваться не хотели. Чую, что не обошлось тут без солярки и бензина. Но взрыв произошел не из-за них, было тут что-то посерьезнее. Граната, и может быть, не одна. Через какое-то время пламя все же затухло, вентиляция разогнала остатки дыма. Оставалась сирена, от воя которой мы уже оглохли. Проблему с ее отключением Хаймович решил просто: выдернул провода к едрене-фене.

В наступившей оглушительной тишине Федор откашлялся и сказал:

– Ну вот, а ты говорил, что отключить нельзя. Хаймович обессиленно кивнул головой.

– Зря я тебя не послушался. Уходить надо было.

Старый на признание Феди не отреагировал, словно задумавшись о чем-то. Мишка вопросительно и потерянно уставился на Хаймовича. Вокруг глаз у него размазалась сажа, видимо, пока глаза от дыма тер, и теперь он очень походил на перепуганную насмерть сову.

Лифта больше не было и выхода тоже. Перепуганные женщины стояли в сторонке, все еще не выпуская из рук разномастные емкости для воды. Обессиленные, мы опустились на пол. Роза подошла и села рядом со мной. Мне стало легче, словно силы прибавилось. Только Луизы не было, она безуспешно баюкала ребенка в своей комнате. Горластый пацан, подумал я, вслушиваясь в доносящиеся крики.

– Дядя Хаймович, что делать-то будем? – прервал затянувшееся молчание Шустрый.

– Не знаю… – тяжело выдавил из себя Хаймович. – Мне всегда не нравились крепости без потайного выхода. Они быстро превращаются в мышеловки.

– А что это рвануло – граната?

– Похоже на взрывчатку, но, где ее Джокер взял, да еще в таком количестве, не знаю. Да, наверное, уже и не узнаю.

– Брось ты это, – закашлялся Федор, – никто не умер, и выход есть. Забыл, что ли?

– Это какой выход? – оживился Мишка, крутя головой. Бросая взгляд то на Хаймовича, то на Косого. Точно, сова!

– Есть, – кивнул Федор, – но он тебе не понравится. Нора торка.

– Да вы что, сдурели?!

– Федор прав, это наше единственное спасение, и медлить не стоит. Сегодня надо собрать припасы, а завтра постараться попасть на второй этаж, или даже сегодня. Ты как, Максим?

– Да хоть сейчас, – ответил я, с трудом ворочая языком в пересохшем рту. – Ночевать здесь я не собираюсь. Спустятся они сюда вряд ли, но скинуть еще что-нибудь могут. Давайте, девоньки, собирайте вещи, уходим на другой этаж.

Лис нагнулся, всматриваясь в след, четко отпечатавшийся на сырой земле.

– Волк, матерый, тяжелый…

Руслан бросил взгляд мельком и потянул из-за спины стрелу из колчана.

– Это не волк.

– Ты думаешь?

– Не думаю – уверен.

– Ворлок?

– Не поминай проклятых и смотри в оба.

– Думаешь, рядом?

– А ты сам слепой? Даже Ябеда к нам жмется, чует. Охотники двинулись дальше по тропе, продолжая разговор и держа луки наготове.

– Ябеда к нему близок. У него звериное чутье.

– А у тебя, ты же Лис?!

– Ну мало ли, – смутился Лис. – В детстве шалил. Давно уже не пользуюсь.

– А курятник Васин кто навещал?

– Да не я это, Богом клянусь!

– Однако имя человеческое до сих пор не заслужил.

– Ты меня не попрекай, сам не пробовал никогда, не знаешь, какой соблазн.

– И знать не хочу! Чтоб чувства человеческие иметь, нужно в облике человека и оставаться, иначе растеряешь всё и себя потеряешь навек. Ворлоки могут назад вернуться, но говорить и думать по-людски уже не способны.

– Зато им охотиться проще, – вздохнул Лис.

– Вот! Вот с этого все и началось! Охотиться проще, непогоду проще переносить, дома строить не надо. Да и вообще, проще быть зверем, чем человеком.

– Да что ты завелся-то так? Не собираюсь я перекидываться.

– О тебе, дурне, забочусь, пора тебе на совете имя давать да крестить или ты до старости в бобылях бегать будешь?

– У тебя имя есть, а толку-то? Зазноба твоя к другому ушла, – съязвил Лис и замолк, понимая, что ляпнул лишнее.

Руслан нахмурился и замолчал. И в полном молчании они пошли дальше. Лис заюлил, пытаясь извиниться, пару раз начинал разговор сам, но всякий раз натыкался на стену молчания и отстал от Руслана. Ябеда неотступно следовал за своими спутниками, крутил головой во все стороны, словно чувствуя некую незримую опасность.

Вдруг Руслан вскинул лук, и его рука замелькала, посылая одну стрелу за другой. Стрелы пропели, и в густом подлеске что-то тяжело рухнуло, ломая ветки и обсыпая листву.

– Что? Кто там? – спросил Лис.

Руслан в очередной раз его не услышал и зашагал к цели. Олень, хороший рогач лет пяти, навскидку определил Лис, подойдя следом за Русланом.

– Чего стоишь? – промолвил наконец тот. – Бери нож, свежевать помогай!

Лис обрадованно засучил рукава и принялся помогать.

– Две ляжки мне, две тебе, а Ябеде ребра с позвонком.

– Скор ты на дележ, – ухмыльнулся Руслан, – еще не разделали.

– Не, ты не понял, я про то, как понесем. Ябеде, само собой, ничего не дадим, он все равно готовить не умеет, его долю в общак, с него же он кормится.

Руслан тем временем вытащил свои стрелы, перерезал оленю горло и принялся надрезать и стягивать шкуру с шеи. Лис взялся за заднюю часть, отрезая ноги с копытцами по суставу.

Олень был почти готов и разложен на удобные для ношения куски на собственной шкуре, как на скатерти. Внезапно заскулил Ябеда, издавая щенячьи обиженные звуки. Лис услышал за своей спиной рычание и побледнел. Волосы сами собой поднялись у него на голове. Взглянув в лицо Руслану, он по его взгляду прочитал, что за спиной неминуемая и жуткая смерть. Медленно, словно во сне, повернулся, чтобы столкнуться с волчьим взглядом, и не одним. Стая. Они так увлеклись разделкой, что прозевали стаю. Нет, не волков. Ворлоков! До лука, повешенного на сук, не дотянуться и не успеть сделать даже шага. Они окружили и не дадут себя обмануть. Остатки некогда человеческого разума делают их самыми опасными из всех зверей. Лис повернулся к Руслану, собираясь вместе с ним, прижавшись спина к спине, встретить смерть, и обмер.

Руслан менялся на глазах.

Складки змеиной кожи переливались на его щеках. Роговые пластины покрыли всё тело. Расползшаяся одежа лохмотьями упала на землю. Пасть, усеянная острыми и длинными зубами, открылась, издавая грозный гортанный рык. Передние лапы чудища ударили Лиса в грудь, и он упал, но успел увидеть, как пролетевший над ним ворлок был откинут толстым хвостом с костяным шипом. Капли крови оросили лицо Лиса, и он потерял сознание.