На перекрестках фэнтези - Кирилл Берендеев

— Не спи!.. Не засыпай! Слышишь?!

Еще одна пощечина. Я с трудом заставил себя приподнять веки и снова увидел бледное лицо с пылающими глазами.

— Оставь меня… я устал.

Альпинист схватил меня за воротник и встряхнул, не сильно, так, чтобы я почувствовал, что он не оставит меня в покое.

— Не смей засыпать! Не спи! — …голос его доносился словно издалека. — Пол, не спи.

— Ты знаешь мое имя? — шепнул я.

— Знаю, только не спи.

— Не могу, — прошептал я, проваливаясь куда-то…

— Пол! Пол, вы слышите меня?!

Не было холода, почти не было боли, сквозь опущенные ресницы я видел голубую полосу неба в узкой щели натянутой парусины и Стива, встревоженного и лохматого сильнее, чем обычно.

— Стив, я…

— Вы живы. И очнулись, наконец.

— Как… где вы нашли меня?

— Недалеко от лагеря. Ночью. Собаки подняли лай, я вышел, смотрю, а вы… Не представляю, как вам удалось добраться сюда.

— Я упал… сорвался, а он спас меня.

— Кто?

— Разбившийся альпинист… тигр.

Стив моргнул, потом осторожно прикоснулся к моему лбу.

— У вас сломана нога, в двух местах. Сюда скоро приедут… в общем, я наложил шину, перебинтовал, но вам надо в больницу.

Мне удалось приподняться, чтобы заглянуть в его опущенное лицо.

— Кто сюда приедет?

Он помолчал, а потом посмотрел на меня спокойно и холодно. Я не узнавал его. Этот человек не мог быть моим добрым приятелем, немного неуклюжим симпатичным Стивом. Откуда в нем столько равнодушной жестокости и холода? Этого проклятого холода!

— Кто сюда приедет, Стив?

— Охотники, собаки. Много собак и ружей. Облава.

Я медленно опустился на шкуры, глядя на него почти с ужасом.

— Нет, Стив. Нет. Вы не можете убить его. Вы не понимаете! Не знаете! Он спас меня, вытащил из ледяной трещины. Он даже не тигр!

— Пол, вы упали. Ударились головой, долго пролежали без сознания…

— Стив, я видел его! Убивая тигра, вы убьете человека!

Он поднялся и, глядя на меня сверху вниз, сказал:

— Отдыхайте и не волнуйтесь. Вам нельзя волноваться.

И вышел из палатки…

Все утро меня преследовал собачий лай. Сначала я не обращал на него внимания, занятый рыбой, только что выловленной в озере. Я слишком долго ждал, когда она подплывет ближе к берегу, чтобы бросить ее не съеденной, даже не попробовав. Но резкие, отрывистые звуки приближались с севера и начинали звучать все громче и назойливее. Тогда я прошел немного вдоль озера и направился вверх, к горам. Собачьи голоса продолжали перекрикивать друг друга с визгливой резкостью: «Догоняй!.. К сосне быстрей… быстрей!» С некоторых пор собачий лай доводил меня до бешенства. Я негромко зарычал на них и побежал. Где собаки, там и люди. Я помчался по снегу длинными прыжками, и бежал так быстро, что обогнал собственный запах и резкие голоса. Снова стало тихо. Запрыгнув на поваленное дерево, я прислушался. В соснах шумел ветер, изредка слышались глухие хлопки падающих комьев снега и трескотня сорок. Больше ничего. Меня вдруг потянуло в сон, поэтому я послушал еще немного, потом спрыгнул с дерева и после недолгих поисков обнаружил среди кустов хорошее место для отдыха. Пока эти лохматые, высунув языки, носятся по моим старым следам, я успею выспаться.

Смутный сон уже плавал вокруг меня, словно недавняя большая рыба из озера, мягко покачиваясь в темной глубине, когда невдалеке опять послышалось прежнее: «Догоняй!.. Догоняй!» Еще во сне я почувствовал, как шерсть на моем загривке поднялась дыбом, и проснулся с глухим рычанием. С сожалением, я поднялся со своего хорошего места и, скользя вдоль кустарника, пошел параллельно собачьему лаю. Подбадривая друг друга, захлебываясь от злобы, они приближались из-за деревьев. Я мог бы водить их за собой до вечера. Только снег в лесу слишком глубок для меня.

Сделав большой круг, я снова побежал, и теперь собачьи крики слышались впереди. Этих обмануть было просто. Но где их хозяева? Я бесшумно крался под густым подлеском, время от времени останавливаясь и прислушиваясь…

Они шли впереди на расстоянии одного прыжка и переговаривались негромко. Несколько человек с ружьями.

— А сколько может стоить его шкура?

— Тысячи полторы…

— Стив говорил, он хитрый, почти как человек…

— Этот будет десятым и, надеюсь, не последним…

— А ты ружье держи крепче, а то как выскочит из-за этого куста!..

Легкая добыча. Шумят и пахнут железом на весь лес. Может быть, мне тоже поохотиться?

Позволив людям уйти вперед, по моим, уже остывшим, следам, я пошел глубже в лес, надеясь, что они отстанут. Глубокий снег замедлял бег собак, также как и мой, и уставали они не меньше. Но только не Лохматый! Я узнал его голос. Он как бешеный мчался по следу, распутывая все мои «петли». Он мне надоел!

Я остановился на поляне и стал ждать… Какое мягкое сегодня солнце. Совсем весеннее. Я переступил с лапы на лапу и кроме едкого раздражения почему-то почувствовал в себе глубокую печаль, и снова холодок поднял шерсть на загривке…

Они выскочили прямо на меня. Несколько собак, захлебывающиеся от злобного лая. Одна из них не смогла остановиться. Ударом лапы с выпущенными когтями я отшвырнул ее в сторону и бросился на остальных. Те рассыпались с визгом. А мне так хотелось приглушить их мерзкие голоса. Но лохматые твари не подбегали ближе, уже зная длину моих когтей. Первая собака, так и лежала, и снег вокруг нее стал красным. Во мне не осталось ни следа прежней печали, раздражение превратилось в глухую ярость. И вдруг, из-за деревьев прогремел выстрел. Бок обожгло, но в своей ярости я не почувствовал боли. Я повернулся и прыгнул. Человек вскрикнул, выронил ружье, которое хрустнуло под моими лапами, и упал в снег. Придавив его к земле, я полоснул когтями, и он снова закричал. И столько ужаса было в этом крике, таким неприятно мягким оказалось его тело под моими лапами, что с отвращением отскочив, я побежал прочь.

Бок болел, по шерсти текла струйка крови и падала в снег крупными каплями. За мной тянулась алая дорожка из этих капель, и в воздухе пахло моей кровью. Я бежал все медленнее, задыхаясь от бега и боли. В голове шумело. Маленький кусочек железа в моем теле делал меня хромым и беспомощным. Можно было забраться под эти камни… лечь и уснуть. Уснуть… Если я остановлюсь, они догонят меня и убьют, и я заставлял себя бежать. Горло горело, язык стал сухим и горячим. Я останавливался на мгновение, чтобы зализать рану, и мчался дальше. Воздух звенел собачьим лаем и человеческими криками. Когда я останавливался, под лапу натекала целая лужица крови. Я смотрел на нее с некоторым любопытством, зная, что вместе с ней утекают мои силы…