На перекрестках фэнтези - Кирилл Берендеев

Лохматый выскочил откуда-то сбоку и замер, оскалив белые зубы. Теперь мы стояли напротив. Он — спокойный, сильный, даже не запыхавшийся, и я — озлобленный, истекающий кровью.

— Вот ты и попался.

— Уйди с дороги!

Он принюхался к воздуху, пахнущему моей кровью, и зарычал.

— Что, больно?

— Не больнее, чем сейчас будет тебе.

Он бросился в сторону, взвыв от боли. Я успел зацепить его, но не остановился посмотреть, что с ним.

Теперь я знал, куда мне нужно бежать… к кому.

Я лежал на санях, покрытых шкурами, и ждал. Глубокая таинственная тишина прекрасной долины была взбудоражена звонким лаем, человеческими голосами и выстрелами.

Их было пятеро, не считая Стива. Шесть уверенных, отлично вооруженных людей. Я возненавидел их мгновенно, хотя, наверное, они были настоящими охотниками, знающими все правила сезона охоты. Они не убивали косуль с детенышами и не устраивали это варварство со стрельбой из машин. Но мне, оглушенному обезболивающими таблетками, в полусне-полубреду снова и снова виделся голубоглазый оборотень, тигр с человеческой душой. Он приходил ко мне, чтобы просить о помощи, он знал, что я один мог бы понять его, почувствовать… а я не понял… понял слишком поздно, и теперь они убьют его.

— Он что, бредит?

— Да. Упал он и, по-моему, головой повредился… Слушайте, ребята, когда шкуру повезем… не показывайте ему и не говорите ничего.

— Что это ты, Стив, так за него волнуешься?

— Жалко парня, переживать будет, а у него и так с головой не все в порядке.

— Говорил я тебе! Нечего было сюда городского тащить!..

Они убьют его. Что ж, может быть, тогда он успокоится. Наверное, он и хотел покоя. Оставить навсегда этот снег, горы, озеро…

Я приподнялся на локтях, прислушиваясь. Голоса собак как будто стихли. Может быть, они потеряли след? Может быть, он ушел в свои горы? Спрятался? Огромная чаша долины вдруг показалась мне крошечной, словно блюдце. Нет, здесь не спрячешься. Они найдут его… Да он и не станет прятаться.

Собачий лай вдруг зазвучал громче. Я совершенно ясно слышал звонкий, злобный голос Волка. А потом выстрел. Гулкое эхо задрожало в горах, закричали сороки. Вот и все. Я опустился на сани, снова чувствуя нудную боль в ногах и почему-то в ладони. Я не заметил, что сжимаю кулак, и ногти врезаются в кожу.

Но собаки продолжают лаять. Вот еще один выстрел. Я снова приподнялся, и увидел… Его прекрасная белая шерсть была запачкана кровью, длинные прыжки по глубокому снегу казались сбитыми, неровными, но тигр мчался, не останавливаясь. Все ближе и ближе. А за ним растянулась цепочка бегущих собак, и неторопливо приближались люди с ружьями. Они знали, что ему не убежать от них.

Я ухватился за край саней, поднимаясь еще выше, и закричал. Тигр увидел, услышал меня и резко изменил направление. Теперь он бежал ко мне. Я видел, как один из людей медленно вскинул ружье, прицелился… тигр споткнулся еще раз, но упал только когда добежал до саней. Рухнул в снег и пополз ко мне их последних сил с тихим… почти стоном. Голубые глаза его были затуманены болью и… слезами? Окровавленная морда коснулась моей руки. Я обнял его за шею, прижался щекой к мокрой шерсти.

— Они не убьют тебя. Слышишь? Не убьют…

Сухой щелчок прозвучал совсем рядом. Я поднял голову и увидел рычащих собак, красный снег, черные дула карабинов, охотников. Они смотрели на меня. Смотрели, как я обнимаю раненного зверя, прижимаю к груди его огромную голову, и его кровь течет по моим пальцам. Я встретился взглядом со Стивом. Он долго-долго смотрел в мои глаза, и опустил ружье, и спустя мгновение так же медленно опустились дула остальных карабинов…

Я чувствовал его руки на своей голове, слышал, как бьется сердце. И мне уже не было больно. Я знал, что засыпаю надолго, но не боялся этого сна. В нем больше не будет снега и холода. Я усну и проснусь другим… Совсем другим…

Елена Бычкова, Наталья Турчанинова

ПЕРО ИЗ КРЫЛА АНГЕЛА

— Тэн, не гони.

Эти три слова, произнесенные тихим голосом из полусна, я мог бы и не услышать. Но мой ангел чутко реагирует на малейшее повышение скорости, даже не глядя на спидометр. Огорчать ее мне не хотелось, и я послушно отпустил педаль газа.

Мой ангел… Я продолжал называть ее так про себя, находя странное горькое наслаждение в терзании собственного сердца. Мой ангел, моя мечта! Любить ее — все равно что лететь вот по такому же бесконечному ночному шоссе, чуть освещенному круглой желтой луной. Лететь в беспросветный мрак, плутая в дебрях собственных желаний и боясь себя самого…

В бледном свете датчиков приборной доски краем глаза я видел ее профиль — романтически неясный и мужественный одновременно. Она спала, откинув голову на спинку сиденья, доверившись мне и чуть-чуть машине. Мне же нравилось охранять ее. Ее покой, ее одиночество, ее тело… И еще я не хотел, чтобы она ехала одна в это место. А если быть до конца откровенным — я вообще не хотел, чтобы она ехала туда.

Уже сама дорога внушала мне непреодолимое недоверие, черные деревья на обочине — легкую робость, а луна в небе — тревожное предчувствие. Но мой ангел спит, и золото ее волос кажется совсем темным в полумраке…

Мы познакомились в антикварном магазине, на центральной площади Звезды в старинном городе, где кроме дорогих безделушек, картин и мебели продавали древние магические штуки. Большая часть их была бесполезным хламом — разряженные амулеты, замутненные хрустальные шары, доски для спиритических сеансов с трещинами. Но иногда попадались стоящие вещи. Как, например, короткий жезл, выточенный из белого матового камня. Назначение этого артефакта было неизвестно, магическая сила непонятна, но я с удовольствием сжимал его в ладонях, чувствуя в холодном камне дремлющую жизнь.

Я уже собирался положить жезл обратно на прилавок, как вдруг услышал за спиной женский голос:

— Ты уверен, что знаешь, как им пользоваться?

Вопрос был задан на колханском диалекте, который я понимал с пятого на десятое. Язык имел столь выразительные и многообразные интонации и допускал настолько широкий спектр вариантов в произнесении слов, что нужно было обладать воистину абсолютным музыкальным слухом, чтобы разбираться в его тонкостях. Вполне возможно, мне говорили: «Такие вещи не для тебя, дурачок». Но я предпочел первый вариант.

Продолжая небрежно поигрывать стержнем, я обернулся. Рядом стояла светловолосая девушка. Симпатичная, даже красивая. Тонкая, гибкая…

— Так ты знаешь, как им пользоваться? — повторила она.

— Не знаю. Но его приятно держать в руках.