Братство дороги - Марк Лоуренс

Понимая, что тоже падает, Горгот схватился за крюк на конце одной из свисавших цепей. Сорвавшись с крепления, цепь заструилась через барабан, стекая в светящуюся воду рядом с ним.

С проклятиями Горгот вскочил на ноги и зашлепал в направлении ближайшей к мальчикам колонны. Существо Зодчих позади него поднялось и пустилось следом. Горгот понял, что все еще держит цепь, и махнул ею, но не в сторону монстра, а в сторону колонны. Цепь захлестнулась вокруг столба, крюк зацепился, и, используя ее как якорь, Горгот ускорился, круто огибая колонну. Преследовавшее его существо оказалось не в состоянии повторить маневр Горгота. Его ноги заскользили, и оно опять растянулось с громким всплеском.

Тяжело дыша Горгот остановился, наблюдая, как механизм снова поднимается над поверхностью и вода стекает с его панциря. На этот раз оно уже поднимало руки не так быстро. Хотелось бы Горготу знать, видела ли Джейн, что ему суждено здесь умереть, как видела смерть Алитеи, раздробленной неумолимой силой этих безжизненных пальцев. Он пошевелил плечами, в онемевшую руку возвращалась жизнь, а вместе с нею и боль. Цепь, которую он держал, тянулась еще несколько ярдов, и дальний ее конец тоже оканчивался крюком.

Существо прыгнуло. Горгот, взмахнув цепью, крутанулся в сторону. Его противник с дробящей камень силой врезался в колонну, но каким-то образом его жесткие металлические пальцы вцепились Горготу в левую руку и правое плечо. Взревев, Горгот отпрянул назад. Если бы он не был мокрым и облепленным слизью, ему бы в жизни не выскользнуть из хватки существа. Ему и так удалось вырваться, пожертвовав лишь куском кожи, только потому, что механизм, зацепившись за цепь, резко остановился. Там, где существо схватило его за плечо, сочились кровавые борозды. Существо отпрянуло к столбу, удерживаемое своей новой привязью.

– Беги! – Повернувшись, Горгот последовал собственному совету. Он отчаянно побежал, неистово шлепая, ожидая, что машина размолотит свои оковы и бросится вслед. Но звуки его бегства потонули в оглушительном грохоте. Свет погас, и водяной вал сбил его с ног.

Он поднялся в полной темноте, сплевывая попавшую в рот гадость. Мучительно болела грудь.

Горгот стоял, ничего не видя, прислушиваясь. Должно быть, колонна не выдержала раньше, чем цепь, и рухнувшая крыша похоронила и существо, и фонарь. Куски потолка продолжали обваливаться, нарушая тишину случайными всплесками.

– Вы... – Его всегда низкий голос прогрохотал еще ниже, чем он считал возможным. – Вы здесь? – У мальчиков не было имен. Ребенка не нарекали, пока не были уверены, что он выживет.

Ответа не было.

Горгот стоял весь промокший. Он понятия не имел, в какой стороне находилась труба. Медленно двинувшись в направлении следующего всплеска, он попытался не думать о терзающей грудь боли. Единственной его надеждой было найти под обломками фонарь. Слабой надеждой.

Ноги нашарили то, что он принял за обломки рухнувшего потолка. Когда он наклонился, готовый начать поиски, над водой вспыхнул слабый свет. На вершине кучи сидели двое мальчиков – тощие, с выступающими ребрами и бугорками позвонков на спине. Отмеченная ядом кожа вся покрыта алыми и черными полосами. Старший держал перед собой руку, вся кожа которой светилась, как железо в кузнице. Отголосок звездного света, которым обладала Джейн, но несущий с собою тепло, от которого над малышом поднимался пар.

Новый приступ нестерпимой боли заставил Горгота выругаться и взглянуть на свою грудь. Ребра торчали из грудины, прорвав кожу. Яды Зодчих не убивали левкротов, они уродовали их. Если он останется здесь дольше, то изменится до неузнаваемости.

В лучах палящего света Горгот определил направление и шатаясь вернулся к трубе. Он ничего не сказал своим племянникам. Они либо последуют за ним, либо нет. Он не мог утверждать, что пришел спасти их. Боль в груди подгоняла. Еще немного, и он готов будет врезаться головой в колонну, лишь бы остановить ее. Он предложил мальчикам своего рода выбор. Быстрый конец в качестве жертвы некромантов для оплаты кровавого долга племени или медленная смерть, уродующая их по своей прихоти пока совсем не задушит.

Пока он забирался в трубу, его ребра совсем прорвали кожу и теперь торчали из груди, как клешни монстра. Мальчики стояли внизу, меньшему вода была по шею, тот что повыше продолжал светиться, держа руку над водой. Горгот дотянулся до них и поднял наверх. Дотронувшись до светящейся руки, он почувствовал исходящий от нее жгучий жар. Горгот мог, не опасаясь обжечь кожу, перебирать пальцами горящие угли костра, но ребенок был еще горячее.

Спустя несколько минут все трое выбрались из разрушенной трубы в туннель Зодчих, где Горгот расстался с Хеммаком. Если бы сестра была ростом с Горгота, она могла бы сбежать, а не увела бы детей вниз, где и нашла свою смерть.

На обратном пути никто не проронил ни слова. Дети были молчаливы и сдержаны. Свечение старшего угасло, и последнюю милю Горгот вел их вслепую, только топот маленьких ножек давал ему знать, что он не один.

Хеммак встретил их в западной пещере, идя навстречу с поднятым над головой смоляным факелом.

– Решил понюхать, не идешь ли ты! – Когда они подошли ближе, он пригляделся. – Алитея?

– Нет, – покачал головой Горгот.

– Иисусе! – отпрянул Хеммак, когда Горгот вышел на свет. – Видать, внизу было паршиво. – Его глаза осматривали грудь Горгота. – Ты уже не такой красавчик, дружище.

– Я никогда им и не был, – встретился с ним взглядом Горгот. – Теперь это заметно. – Он последовал за своей сестрой ради чудовищной цели и вернулся чудовищем. – Где Джейн?

– Там, где и всегда, – пожал плечами Хеммак. Позади него, в пляшущем свете установленных у входов в пещеры факелов, маячили черные силуэты левкротов, занимающихся своими делами. – Внизу, у озера.

Горгот кивнул и, взяв предложенный Хеммаком факел, повел детей дальше. Несколько минут спустя он, тяжело спустившись по гальке, присел рядом с сестрой. Оба мальчика носились вокруг, подбирая камни, разглядывая их и бросая.

– Ты знаешь, что случилось.

Джейн кивнула. На ее лице не отразилось удивления при виде его изменений. Сюрпризы ей были неведомы.

– Ты знаешь, что я чувствую.

– Я знаю, что ты сделаешь, – ответила она. – Но мне неизвестно, что ты при этом чувствуешь, брат. А я хотела бы знать.

– Ты была вдвое старше этого старшего мальчика, когда проявились твои странности, Джейн. И едва пережила изменения. Ты кричала целый год. Двое из племени погибли, когда ты вспыхнула.

– Все верно, – кивнула Джейн. – Хотя это не то, что чувствуешь ты.