Вист: Аластор 1716 - Джек Вэнс

На этом и закончу сегодняшнее письмо. Хотел бы сообщить о каких-то определенных планах, но, по правде говоря, у меня их нет. В этой стране, восставшей против человеческой природы, меня ежеминутно бросает от изумления к отвращению и обратно.

Пора идти тухтеть — я поменялся сменами с неким Арсмером, живущим дальше по коридору. В эту неделю я занят! Хотя, если применить стандарты, общепринятые на Заке, я тут бесстыдно бездельничаю.

Горячо целую всех — маму, папу и сестер,

ваш блудный Джантифф

Глава 6

Джантиффу все труднее было притворяться, что он не замечает странные перемены в поведении Скорлетты. Та никогда не казалась ему спокойной или уравновешенной, но теперь постоянно находилась в состоянии злобного, чреватого вспышками ярости молчания, перемежавшегося приступами нездоровой нервной веселости. Дважды Джантифф заставал ее с Эстебаном, когда они о чем-то шептались — при этом их беседа прерывалась настолько демонстративно, что Джантифф чувствовал себя лишним в своей квартире. В другой раз Джантифф, вернувшись домой, застал Скорлетту в припадке страха и отвращения — она бросалась из угла в угол, то закрывая лицо руками, то делая такие движения, будто пыталась стряхнуть с рук что-то мокрое и липкое. На такой спектакль Джантифф уже не мог не обратить внимание:

— Ну, что еще случилось?

Скорлетта тут же остановилась, глядя на Джантиффа помутневшими черными глазами, и разразилась гневными жалобами:

— Эстебан с его пикником! Танзель умрет от огорчения, если ее не возьмут, а Эстебан требует полный взнос. У меня не хватает талонов.

— Почему же он сам не заплатит за Танзель?

— Ха! Неужели ты до сих пор не понял, что как только речь заходит о деньгах, Эстебан думает исключительно о себе?[23]

Джантифф сразу понял, к чему клонится разговор. Он сочувственно покачал головой и попытался проскользнуть в спальню. Скорлетта схватила его за руку, и опасения Джантиффа не замедлили оправдаться:

— Джантифф, у меня сто «деревянных». На пикник нужно еще пятьсот. Ты мне не займешь? Я для тебя сделаю что-нибудь приятное.

Джантифф поморщился, глаза его бегали по сторонам:

— Я устал, мне сейчас ничего не нужно.

— Но Джантифф, всего один озоль — от силы два. У тебя же их целая пачка!

— Мне нужно вернуться на Зак.

— Но обратный билет-то у тебя уже есть! Ты сам говорил!

— Да, да! Билет у меня есть! Но если придется где-то задержаться по пути, из-за Эстебана с его пикником у меня не останется денег!

— Но за себя-то ты платишь!

— Я достаточно потратился на пигменты из-за ваших культовых шаров.

— Подумать только, какая мелочность! — взорвалась Скорлетта, ударив кулаком по стене. — С тобой и связываться не стоит! Скажи спасибо, что я Эстебана уговорила!

— Не понимаю, о чем вы, — сухо отозвался Джантифф. — Какое Эстебану дело до моей мелочности и вообще до того, чем я занимаюсь и кто я такой?

Скорлетта собралась было разразиться очередной тирадой, но решила воздержаться и ограничилась кратким замечанием:

— Тебе бесполезно объяснять.

— Вот и хорошо, — холодно согласился Джантифф. — Давайте прекратим разговор на эту тему.

Лицо Скорлетты перекосилось недоброй усмешкой:

— А я думала, ты хотел переехать к этой скунше[24] Кедиде.

— Я выражал такое желание, — не повышая голос, ответил Джантифф. — По-видимому, это невозможно, так что и говорить не о чем.

— Ошибаешься! Всё очень просто устроить — если этим займусь я.

— Неужели? И как вы намерены сотворить такое чудо?

— Пожалуйста, Джантифф, не нужно подвергать сомнению всё, что я говорю. Если уж я за что-то возьмусь, я этого добьюсь, будь уверен. Старый Сарп переедет, если Танзель будет время от времени с ним совокупляться. А она ждет не дождется, чтобы ее взяли на пикник — так что все устроится наилучшим образом.

Джантифф с отвращением отвернулся:

— Не хочу участвовать в ваших мерзких махинациях!

Скорлетта уставилась на него, с неподдельным удивлением сдвинув черные брови:

— Почему нет? Каждый получит то, чего хочет. Что тебе не нравится?

Джантифф попытался сформулировать высоконравственное замечание, но все доводы, приходившие ему в голову, в аррабинской общаге казались вопиюще неуместными. Он глубоко вздохнул:

— Во-первых, я хотел бы сперва обсудить этот вопрос с Кедидой. В конечном счете...

— Ничего подобного! Кедида тут совершенно ни при чем. Ей-то что? Она забавляется со своими спортсменами — от того, где ты живешь, с ней или с кем-то другим, ей ни тепло, ни холодно!

Подняв глаза к потолку, Джантифф сдержал готовое сорваться с языка резкое замечание. Его представления и представления Скорлетты были несовместимы — зачем давать повод для лишних словоизлияний?

Скорлетта, однако, в поводах не нуждалась:

— По правде говоря, Джантифф, я была бы только рада от тебя избавиться. Вечно становишься в позу и любуешься собой, смотреть противно! Раскидываешь, развешиваешь повсюду свои каракули, чтобы каждую минуту всем напоминать о твоих драгоценных талантах! Так и не смог избавиться от элитарных предрассудков, выкормыш буржуйский! Ты в Аррабусе! Тебя здесь терпят, не забывай об этом!

— Никто меня не терпит! — не выдержал Джантифф. — Я плачу все, что положено, и работаю не меньше других!

Бледное круглое лицо Скорлетты подернулось лукавой хитрецой, как у избалованного ребенка, знающего, что он напакостил, но уверенного, что ему все простят:

— А у тебя странные рисуночки, очень подозрительные! Кого ни встретишь, всех рисуешь! Зачем это тебе? Кого высматриваешь? Признавайся!

— Я рисую людей, потому что мне так нравится. А теперь, если я не хочу опоздать на тухту...

— Вот еще, ты мне указывать будешь! Выкладывай талоны, я все устрою.

— Об этом не может быть и речи. Сначала устройте, а там посмотрим. Кроме того, талонов у меня не густо придется менять озоли в космопорте.

Мрачно сосредоточившись, Скорлетта не спускала с него глаз:

— Я должна дать Эстебану определенный ответ — он меня ждет с минуты на минуту.

— Отвечайте, что хотите.

Скорлетта решительно вышла из квартиры. Джантифф уже переоделся в рабочий комбинезон и вышел на улицу, когда вспомнил, что сегодня за него смену отрабатывал Арсмер. Чувствуя себя последним идиотом, он поднялся на лифте и вернулся домой. Пока он снимал в спальне комбинезон и сапоги, раздался характерный звук откатывающейся входной двери. Отворив стенной шкаф, Джантифф прислушался. В гостиную зашли несколько человек. Приблизились тяжелые шаги: кто-то раздвинул пошире створки перегородки между комнатами и заглянул в спальню, но не заметил Джантиффа, почти зашедшего в стенной шкаф, чтобы положить на полку сложенный комбинезон.