Вист: Аластор 1716 - Джек Вэнс

— Примите мои соболезнования, — сказал Джантифф. — Почему бы вам с кем-нибудь не поменяться?

— Легко сказать! Кто согласится посадить себе на шею вечно галдящую вертихвостку? И прибирать еще за ней каждый день? Ты что, смеешься? Она на пустом месте голышом умудряется свалку устроить за две минуты!

— Моя сожительница как раз, на мой взгляд, слишком много молчит — тихоня, можно сказать, — отозвался Джантифф. — Никогда не знаешь, чего от нее ожидать, а по части уборки она отличается прямо-таки феноменальной аккуратностью. Может быть, мне удастся убедить ее поменяться с Кедидой.

Сарп склонил голову набок и с сомнением прищурился:

— Обмен всегда связан с риском. Кто она, твоя богиня чистоплотности?

— Скорлетта.

Сарп подскочил с испуганно-презрительным воплем:

— Скорлетта?! С ее-то вечными промасленными бумажками и проволочными закорючками? Это ты называешь аккуратностью? Тихоня, как же! Она не только болтает без умолку, но и сует нос не в свои дела и всеми вокруг помыкает. Довела бедного Виссилима до того, что тот сначала сменил этаж, а в конце концов променял Розовую ночлежку на какую-то дыру! Ты что, меня за дурака принимаешь?

— Вы ее не понимаете — у нее на самом деле чувствительная, податливая натура. А если вы согласитесь поменяться, я буду очень благодарен и что-то вам подарю.

— Например?

— Например, нарисую ваш портрет — разноцветный!

— Ха! Вон зеркало висит — что мне еще нужно?

— Ну... вот, у меня есть превосходнейшая вещь, я ее с Зака привез. Вечное перо — с устройством, синтезирующим нестирающиеся чернила из углерода, водяных паров и азота, содержащихся в воздухе. Никогда не ломается, работает долгие годы.

— Я почти никогда ничего не пишу. Что еще ты можешь предложить?

— Больше у меня почти ничего нет. Кокарда из нефрита с серебром, для вашей шляпы?

— Я не щеголь. Разве что обменять ее на кулек морской жрачки где-нибудь на набережной. И что с того? Старая добрая всячина со смолокном да глоток студеля, червячка замочить — старику довольно.

— Я так понял, что Кедида действует вам на нервы...

— По сравнению со Скорлеттой она ангел, воплощение сочувствия и сострадания! Да, Кедида любит повеселиться в шумной компании, кто станет отрицать? Нынче связалась с Гаршем Дарскиным из «Эфталотов»... А вот и они.

Дверь резво откатилась в сторону — в квартиру ввалились Кедида и три мускулистых молодых человека.

— Старый добрый Сарп! — с порога заворковала Кедида. — Так и знала, что ты дома. Притащи бидончик пойла, промочим горло! Гарш тренировался, так я даже смотреть на него устала!

— Пойло кончилось, — пробурчал Сарп. — Ты сама вчера все выпила.

Кедида заметила, наконец, Джантиффа:

— А вот и Джантифф, душа парень, ни в чем не откажет! Джантифф, принеси прохладного пойла. Хуссейд — утомительная игра, нам всем не мешает освежиться.

Джантифф поджал губы:

— К сожалению, не могу сделать такое одолжение.

— Вот зануда! Гарш, Кирзо, Бормотун, знакомьтесь — это Джанти Рэйвенсрок с планеты Зак. Джанти, перед тобой авангард «Эфталотов», самой результативной команды на Висте!

— Рад возможности познакомиться с вами, — поклонился Джантифф, стараясь придать голосу самое церемонное выражение.

— Джантифф ужасно талантлив, — продолжала Кедида. — Он рисует чудесные картинки. Джантифф, нарисуй нам что-нибудь!

Джантифф смущенно покачал головой:

— Кедида, я же не автомат, не могу производить рисунки по требованию. Кроме того, у меня нет с собой ни помазков, ни пигментов...

— Отговорки! Не скромничай, Джантифф, нарисуй что-нибудь забавное, остроумное! Смотри, вот твое перо, а где-то здесь была какая-то бумага... Вот, рисуй на обороте регистрационного бланка.

Джантифф неохотно взял перо и бланк:

— Что рисовать?

— А что хочешь. Меня, Гарша, даже старого Сарпа.

— На мой счет не беспокойся, — Сарп поднялся, подошел к двери. — Я пошел к Эстебану. У него какое-то таинственное предложение.

— Наверное, по поводу пикника. Были бы талоны, я мигом бы все отдала, лишь бы поехать! Джантифф, давай, не ленись! Нарисуй Бормотуна — смотри, какой он живописный! Правда, у него нос похож на якорь? Вылитый шункер из Северного Помбала!

Заставляя шевелиться непослушные пальцы, Джантифф стал рисовать. Две или три минуты Кедида и гости наблюдали за ним, потом разговорились и забыли о его существовании. Джантифф с отвращением поднялся и вышел из квартиры. Этого никто, по-видимому, даже не заметил.

«Дорогие мама, папа и сестры!

Не знаю даже, как благодарить вас за пигменты — буду беречь их, как зеницу ока. Скорлетта свистнула почти все тона из предыдущего набора, чтобы раскрасить иероглифами культовые шары. Она надеялась продать их за большие деньги, а теперь считает, что торговец Кибнер — у него лавка в Дисджерферакте — надул ее. Она в полном отчаянии, так что я, находясь в квартире, стараюсь держаться как можно незаметнее. Скорлетта стала рассеянной и как будто чурается меня — почему, не знаю. Что-то произошло, из-за чего-то изменилась атмосфера. Может быть, из-за предстоящего пикника? Это большое событие и для Скорлетты, и для ее дочери. Не претендую на понимание чувств и побуждений Скорлетты, но не могу избавиться от впечатления, что она чем-то не на шутку встревожена.

Дочь Скорлетты, Танзель — симпатичная девочка. Я ездил с ней в Дисджерферакт и потратил полозоля, покупая ей всякие деликатесы вроде хрустящих водорослей и пирожков с копченым угрем. Лавочники в Дисджерферакте — все с других планет, любопытнейшая коллекция физиономий и характеров! Дисджерферакт — огромный прибрежный парк развлечений, в нем тысячи всевозможных киосков, балаганов и притонов. Сюда съезжаются со всех концов Галактики циркачи и шарлатаны, антиквары и продавцы краденого, кукольники и шуты гороховые, фокусники и чудотворцы, уроды и музыканты, акробаты и ясновидящие — а также, разумеется, лоточники, продающие съестное. Дисджерферакт — пошлый, убогий, пикантный, завораживающий водоворот красок и звуков.

Самые поразительные аттракционы в Дисджерферакте — павильоны забвения в так называемом «Парке смерти». Подобных учреждений нет, наверное, во всей населенной человеком части Галактики. В эти павильоны приходят аррабины, желающие умереть. Содержатели павильонов соревнуются, пытаясь всевозможными способами завлечь «посетителей». В настоящее время открыты пять таких заведений. Самое экономичное самоубийство можно совершить на трехметровой цилиндрической трибуне. «Посетитель» забирается на трибуну и выступает с прощальной речью — иногда импровизированной, иногда тщательно разученной на протяжении нескольких месяцев. Такие декламации привлекают большой интерес — вокруг трибуны собирается внимательная толпа, поддерживающая оратора одобрительными возгласами, аплодисментами, стонами сочувствия. Бывает и так, что речь раздражает или оскорбляет аудиторию — тогда раздаются свист и мяуканье. Тем временем сверху на трибуну, как колпачок на горящую свечу, постепенно опускается воронка из черного меха. По мере того, как воронка закрывает жестикулирующего оратора, его восклицания становятся все глуше, и в конце концов наступает тишина. Некий предприимчивый уроженец одного из исходных миров Ойкумены записал множество таких прощальных речей и опубликовал лучшие отрывки в сборнике под названием «Пока я не забыл».