Секрет Коко - Ниам Грин

Я делаю глубокий вдох.

— Я нашла письмо. В сумочке, — признаюсь я.

— Письмо? Какое еще письмо? — Она удивленно морщит лоб, услышав мои слова.

— Письмо от ее возлюбленного. Вот, сами почитайте.

Я кладу сложенный лист бумаги на стол и наблюдаю за выражением лица женщины, пока она читает его, положив руку на шею.

— Ох, — вздыхает она. Это все, что она может сказать, но в ее голосе я слышу глубокую печаль. Заметно, что ее это письмо впечатлило так же, как и меня.

— Знаю, звучит безумно, однако после того, как я нашла это послание, я почувствовала, что мы с Тэтти… будто бы связаны. Поэтому я и пытаюсь разузнать о ней все, что можно. Я позвонила Дермоту Брауну, и он отправил меня к вам, но, честно говоря, я и сама не знаю, чего хочу этим добиться.

Мэри Мур задумчиво смотрит на меня.

— Исходя из моего жизненного опыта, — медленно говорит она, — тот, кто ищет сам не зная что, и сам потерял что-то очень важное, вот и пытается восполнить свою утрату.

Она молча смотрит на меня таким тяжелым взглядом, что я чувствую, как до ушей заливаюсь краской.

— Вопрос в том, Коко Суон, что вы потеряли? — спрашивает она.

Я не свожу с нее глаз, не зная, что ответить. Но вдруг в моей голове всплывает образ мамы.

— Понятия не имею, о чем вы, — лгу я. — Мне просто любопытно, вот и все.

— Хм… — улыбается она мне, как вдруг пищит таймер ее плиты — оказывается, булочки уже готовы. — А знаешь что, Коко, давай-ка выпьем чаю.

Полчаса спустя мы с Мэри Мур уже болтаем, как старые подруги. Я умяла две вкуснейшие булочки с топленым маслом и домашним вареньем и уже тянусь за третьей, которая даже не успела остыть.

— Судя по вашим рассказам, Тэтти была очень элегантной, — говорю я с набитым ртом.

— Очень, — отвечает Мэри. — Она тщательно следила за собой. Тэтти всегда выглядела шикарно, даже когда сидела дома.

— Правда?

— Правда. Она до самой смерти каждый день просила меня сделать ей прическу и макияж. У нее были такие острые скулы — того и гляди порежешься. Должно быть, в молодости она слыла настоящей красавицей. Знаешь, кого она мне напоминала? Эту рыжеволосую актрису из «Тихого человека» и «Чуда на 34-й улице», как, бишь, ее?

— Морин О’Хара?

— Ее самую! Вылитая Тэтти. И музыку она тоже любила, у нее был потрясающий голос.

— Она пела?

— Все время. Любила старые мелодии, которые и сегодня всем радуют слух. Я все подбивала ее пойти на шоу «Х-Фактор»! — хохочет Мэри, вспоминая былые времена.

— А она что отвечала?

— Она только смеялась надо мной. Улыбка с ее уст не сходила, даже после того, как ее здоровье стало резко ухудшаться. Она была настоящей леди, уж я-то знаю — на кого только ни приходилось работать.

Мэри так живо описывает Тэтти, что мне кажется, будто мы и вправду были с ней знакомы. Какая жалость, что нам не суждено было встретиться.

— Интересно, почему она так и не вышла замуж, не завела детей, — со вздохом говорю я. По рассказам Мэри, характер у Тэтти был удивительный, так почему же она провела последние свои дни в одиночестве и вынуждена была обратиться в агентство, чтобы кто-то за ней ухаживал?

— Она не одна такая, Коко. Это не такой уж исключительный случай, — отвечает Мэри. Я вижу тоску в ее глазах, но она тут же берет себя в руки.

Разумеется, моя новая знакомая права. Не каждому удается встретить своего «того самого» человека. Быть может, Тэтти так и не встретилась со своим загадочным поклонником. Возможно, в этом плане и Мэри не повезло. Если так подумать, то я сама ничем от них не отличаюсь. Кто сказал, что я снова кого-нибудь полюблю? От этой мысли мне становится неспокойно и грустно.

Я смотрю, как Мэри угощает булочкой своих любимцев. Как только они доедают последние крошки, она их тут же спроваживает. Собаки уходят в угол комнаты: там между буфетом из соснового дерева и холодильником их ждет укрытая шотландским пледом лежанка. Они забираются на нее и устраиваются удобнее. Ох уж эта шерстка, эти мокрые носики.

— Я все гадаю, кто же написал Тэтти это письмо, — продолжаю я. — Что случилось с тем мужчиной? Он определенно много для нее значил, раз она хранила это послание все это время.

Мэри снова смотрит на письмо — оно по-прежнему на столе между нами, пришедшее из другого времени.

— Не знаю, — озадаченно протягивает она. — Она никогда не рассказывала мне ничего о нем, даже перед самой смертью. Хотя обычно именно тогда люди и выкладывают все, что у них на душе. Я всегда догадываюсь, что человеку осталось жить недолго, если он начинает вспоминать тех, кто уже отправился в лучший мир. Но этого человека она никогда не упоминала.

— Вы были с ней, когда она лежала на смертном одре? — спрашиваю я.

— Да, была. До того несчастного случая она не жаловалась на здоровье, так что и после держалась довольно уверенно, но потом начала угасать на глазах. Мы с ней познакомились за полгода до того, как она стала передвигаться только на инвалидной коляске. А потом у нее началось воспаление легких… — С каждой секундой Мэри говорит все тише. В воцарившейся тишине слышно только легкое похрапывание спящих собак.

— Простите, Мэри. Вы были с ней так близки.

— Да, были. — Она поднимает глаза и грустно смотрит на меня. — Знаю, я должна была заботиться о ней, это была моя работа, но с ней все было иначе.

— В каком смысле?

Мэри надолго умолкает, но потом все же продолжает свой печальный рассказ.

— Она была особенным для меня человеком, — поясняет она. — Мы были… как ты сказала, связаны друг с другом. Такие отношения складываются не с каждым пациентом, с Тэтти все было действительно иначе.

— Странно, но я чувствую к ней то же самое, хотя мы и не были знакомы. Это какое-то безумие.

— Да нет, — пожимает плечами Мэри. — Чувства есть чувства. Вопрос в том, что ты собираешься делать дальше.

— Не знаю.

— Хорошо, тогда скажи, что ты чувствуешь? Не переставай думать об этом, просто скажи мне, что ты чувствуешь, первое, что придет в голову.

— Я чувствую, что не могу все взять и бросить.

Вот она, правда — я искренне не понимаю, почему мне кажется, что я обязана разузнать об этой истории как можно больше. Необъяснимым образом меня будто что-то или кто-то подталкивает продолжить это расследование. Да, Рут и Карл, конечно же, поддерживают меня в этом начинании, но сейчас уже думаю, что дело не только в них. Сумочка и письмо полностью захватили мое воображение. И я не могу избавиться от чувства, что это как-то связано с моей мамой.

— Не останавливайся, — ободряет меня Мэри, наливая еще чаю в мою чашку.