Секрет Коко - Ниам Грин

9

Все мои ученики с воодушевлением трудятся над своими изделиями в маленькой комнатушке в глубине магазина. Чудесное рабочее настроение витает в воздухе вместе с ароматами красок и клея, с помощью которых мои гости возвращают к жизни свою старенькую, обветшалую мебель. Я хожу от одного ученика к другому, кому-то даю советы, кому-то предлагаю помощь, но мысленно все время возвращаюсь к тому, что узнала от Мэри о Тэтти.

Когда я вернулась из города, мы с Рут поискали информацию о Бонни Брэдбери в интернете. На веб-сайте театра «Парлор» мы вычитали, что в нем трудится небольшая местная труппа и что он действительно находится в Фаррингдоне. Там же мы обнаружили несколько размытых групповых снимков актеров и упоминания ролей, сыгранных в последнее время Бонни Брэдбери в недавних постановках, но больше ничего.

— Коко, ты сегодня весь вечер в облаках витаешь! — слышу я чей-то голос и возвращаюсь в реальную жизнь.

Оказывается, на меня обратила внимание Люсинда Ди: она лукаво улыбается мне, и я понимаю, что действительно замечталась, вспоминая о Тэтти.

— Прости, Люсинда, что ты хотела?

— Говорю, не знаю, хорошо ли смотрится эта краска. Что скажешь?

Она отступает на пару шагов назад от обновленного комода, который только что покрыла нежно-зеленой краской, и критически изучает его, наморщив лоб. Черно-белая клетчатая шаль, которую она иногда берет с собой на занятия, усеяна мелкими каплями краски, как и ее джинсовый рабочий полукомбинезон. Я всегда советую своим ученикам одеваться попроще: сложно полностью раствориться в процессе создания новой вещи, когда думаешь о своей одежде. Она должна быть удобной, чтобы вы не боялись ничего испортить. Возможно, это и есть еще одна причина, по которой я так прикипела душой к своим занятиям — здесь я могу носить свои нелепые наряды и чувствовать себя при этом комфортно.

— Мне нравится, — искренне хвалю я ее. Я пытаюсь быть честной со своими учениками: разумеется, на вкус и цвет товарищей нет и всегда существует масса вариантов декорирования каждой отдельно взятой вещи, но если затея не удалась, я не постесняюсь об этом сказать.

— Не знаю, мне что-то не нравится, — признается она. — А цвет не слишком броский? Может, стоило добавить в зеленую краску немного белой, чтобы оттенок вышел чуть более приглушенным…

Она склоняет голову набок и потирает пальцами подбородок, придирчиво осматривая свою работу.

— Если бы ты выбрала более качественный исходный материал, как это сделал я, у тебя бы не было таких проблем, — замечает из другого угла комнаты перфекционист Гарри Смит. Сам он в этот момент с увлечением вскрывает лаком свое изделие из красного дерева.

— Умолкни, — в шутку прикрикивает на него Люсинда. — Моя работа хотя бы не скучная, в отличие от поделок некоторых.

— Да, и это единственное ее достоинство, — хмыкает он, неприязненно уставившись на нее.

Люсинда хватается за кисточку и притворно грозит ею товарищу по занятиям.

— Ну-ка успокойтесь, — смеюсь я. Эти двое вечно поддевают друг друга, но я-то знаю, что в глубине души они обожают свои словесные перепалки.

Я возвращаюсь к Люсинде:

— А знаешь, мне кажется, все дело в ручках. Может, именно они тебя и смущают. Если взять кремовые, а не зеленые, будет намного лучше. Помнится, у меня были такие где-то в лавке.

— Конечно! Отличная идея, — соглашается она, широко улыбаясь. — Будет действительно намного симпатичнее, если их заменить. Спасибо тебе, Коко!

— Пойду поищу их. Скоро вернусь, — говорю я и выхожу в магазин. Я достаю из-под прилавка огромную картонную коробку, где храню всякую мелочь, не предназначенную для продажи. Здесь должны лежать те самые ручки, которые подошли бы Люсинде. Я точно помню, как открутила их от одного старого шкафа пару месяцев назад.

Как только они обнаруживаются под рулоном изоленты, звенит дверной колокольчик и в лавку заходит Кэт. Сегодня она одета в идеально скроенный жемчужно-серый брючный костюм и кремовую шифоновую блузку. В ее ушах блестят крошечные бриллиантовые серьги, а на ногах красуются фирменные черные туфли на высоченных каблуках. Ее длинные волосы собраны в свободный узел, глаза подчеркнуты золотистой подводкой, а кожа выглядит идеально. Когда она, как всегда, сдвигает свои огромные очки на голову, я замечаю кое-что, что совершенно не вписывается в ее привычный образ: мешки под глазами. Она не может больше скрывать следы усталости, с этой задачей маскирующий карандаш не справляется, даже несмотря на все ее мастерство.

— Привет, — здороваюсь я, радуясь ее появлению. Мне так и не удалось поболтать с ней о поездке к Мэри Мур, и я сгораю от желания рассказать ей об этом во всех подробностях.

— И тебе привет, — мрачно отвечает она.

— Какая-то ты невеселая. Что стряслось?

— Ничего особенного. Просто сплошное дерьмо по жизни.

— Да что же случилось?

— С чего бы мне начать? — дергает уголком рта она. — Только что я в очередной раз поцапалась с шеф-поваром по поводу первых блюд.

— По-прежнему не хочет ничего менять в меню?

Эти споры об изменениях в меню ресторана длятся уже целую вечность — и ни Кэт, ни шеф-повар «Сентрал» не желают идти ни на какие уступки.

— Он не может расстаться ни с чертовой курицей, ни с говядиной. Господи, пристрелите меня!

— Но некоторым ведь нравятся курица и говядина, — возражаю я. — Что в этом плохого?

— Хорошего в этом тоже мало, — отвечает она. — Отель должен перейти наконец в двадцать первое столетие. А мы до сих пор кормим людей тем же самым дерьмом, что подавали на наш бал дебютанток, Коко! Это же было сто лет назад.

— А я люблю курицу, — говорю я, — и, прости, старушкой себя не считаю.

Возможно, в чем-то она и права: в гостинице до сих пор готовили те же блюда, которые были в меню на нашем школьном выпускном вечере, со времен которого, кажется, прошла целая вечность.

— Я считаю, нам нужно стать более оригинальными, — смело предлагает она, — попробовать что-то новенькое.

— Например?

— Сама не знаю! Что-нибудь! Суши!

— Хочешь подавать суши в ресторане? Сомневаюсь, что твою инициативу здесь поддержат, — поддеваю я ее.

— Да, меня, наверное, отправят в ссылку, если я попытаюсь такое учинить. На кол посадят, — закатывает она глаза.

— Может, стоит начать, скажем, с дня азиатской кухни, — предлагаю я. — Раз в неделю.

— Ха! Мой шеф-повар даже китайские рулетики не сделает! У меня нет ни единого шанса. А отец во всем с ним соглашается. Говорит, что мы должны «помнить о своих корнях». Иногда мне кажется, что я бьюсь головой о кирпичную стену. Кто тут вообще главный?