Сёгун (части 1-2) - Джеймс Клавелл

- Оми-сан! - Знаками он показал, что хотел бы подойти и поговорить со своими друзьями. Только на минуту. Но Оми покачал головой, что-то сказал, чего он не понял, и продолжал идти через площадь, вниз к берегу, мимо котла к пристани. Блэксорн послушно шел за ним. "Всему свое время, - подумал он. Будь терпелив".

Выйдя на пристань, Оми повернулся и позвал часовых от погреба. Блэксорн увидел, как они открыли люк и заглянули туда. Один из них обратился к крестьянам, которые сходили за лестницей, бочкой со свежей водой и спустили все это вниз. Пустую бочку они подняли наверх. И парашу.

"Они там! Если ты будешь терпелив и будешь играть по их правилам, ты сможешь помочь своей команде", - подумал он с удовлетворением.

Около галеры собрались группы самураев. В стороне стоял высокий старик. По уважению, которое оказывал ему этот дайме Ябу, и по тому, как все остальные бросались бежать по первому его знаку, Блэксорн сразу понял его значение. Ему стало интересно, не король ли это у них.

Оми покорно склонился. Старик сделал полупоклон, переведя взгляд на Блэксорна.

Мысленно прокрутив их телодвижения, Блэксорн положил руки плашмя на песчаную почву пристани, как это сделал Оми, и поклонился так же низко, как он.

- Коннити ва, сама, - сказал он вежливо. Он заметил, что старик опять полупоклонился. Между Ябу и стариком начался разговор, потом старик заговорил с Оми. Ябу поговорил с Мурой. Мура показал на галеру.

- Анджин-сан. Пожалуйста, туда.

- Почему?

- Иди! Сейчас же. Туда!

Блэксорн почувствовал, как его охватывает паника.

- Почему?

- Исоги! - скомандовал Оми, махнув рукой по направлению к галере.

- Нет, я не пойду на...

Тут же последовал приказ Оми, и четыре самурая навалились на Блэксорна и зажали ему руки, Мура достал веревку и начал связывать ему руки за спиной,

- Сукины вы дети! - закричал Блэксорн. - Я не собираюсь идти на этот проклятый Богом невольничий корабль!

- Мадонна! Отпустите его! Эй, вы, дерьмоеды, обезьяны, отпустите этого негодяя! Киндзиру, нет? Это кормчий? Анджин, да?

Блэксорн едва мог поверить своим ушам: шумная брань на португальском неслась с палубы галеры. Потом он увидел, как по сходням спускается человек. Высокий, как и он, примерно его возраста, но чернобородый и черноглазый, в небрежной моряцкой одежде, с рапирой на боку и пистолетами за поясом. Украшенный драгоценными камнями крестик висел на шее. Яркая шапочка на голове, на лице сияет улыбка.

- Ты кормчий? Голландский кормчий?

- Да, - услышал Блэксорн свой ответ.

- Хорошо. Хорошо. Я Васко Родригес, кормчий этой галеры. - Он повернулся к старику и заговорил на смеси японского с португальским, называл его Обезьяна-сама и иногда Тода-сама, но то, как это звучало, происходило от Лизоблюда-сама. Дважды он вытаскивал пистолет, указывал им со злобой на Блэксорна и снова запихивал его за пояс; его японский язык сильно сдабривался вульгарными португальскими словечками, которые понимали только моряки.

Хиро-Мацу отвечал коротко, и самураи отпустили Блэксорна, а Мура развязал его.

- Вот так лучше. Слушай, кормчий, этот человек здесь вроде князя. Я сказал ему, что отвечаю за тебя и прострелю тебе голову так же легко, как и выпью с тобой. - Родригес поклонился Хиро-Мацу, потом улыбнулся Блэксорну. Поклонись Негодяю-сама.

Как во сне Блэксорн последовал его совету.

- Ты делаешь это совсем как японец, - сказал Родригес с ухмылкой. - Ты действительно кормчий?

- Да.

- Какая долгота Лизарда?

- Сорок девять градусов пятьдесят шесть минут северной долготы - и следует остерегаться рифов на южной и юго-западной стороне.

- Ты кормчий, ей-Богу! - Родригес тепло пожал Блэксорну руку. - Пошли на борт. Там есть что поесть и выпить, вино и грог. Все кормчие должны любить друг друга, мы соль земли. Аминь. Правильно?

- Да, - слабо сказал Блэксорн.

- Когда я услышал, что мы обратно заберем с собой кормчего, я сказал: хорошо. Прошли годы с тех пор, когда я мог поговорить с настоящим кормчим. Пошли на борт. Как ты проскользнул Малакку? Как пробрался через патрули в Индийском океане, а? Чей корабельный журнал ты украл?

- Куда вы повезете меня?

- В Осаку. Великий господин его высочество палач сам хочет посмотреть на тебя.

Блэксорн почувствовал, что паника опять охватывает его.

- Кто?

- Торанага! Господин Восьми Провинций, в какой бы преисподней они ни были! Главный дайме Японии - дайме как князь или верховный правитель, но лучше. Они все тираны.

- Что он хочет сделать со мной?

- Я не знаю, но мы приплыли сюда за этим и, если Торанага хочет посмотреть на тебя, он тебя увидит. Говорят, у него миллион таких косоглазых фанатиков, которые умрут ради чести вытереть ему зад, если это доставит ему удовольствие!

- Торанага хочет, чтобы вы привезли сюда кормчего, Васко, - сказал переводчик. - Привезите кормчего и груз с его корабля. Возьми старого Хиро-Мацу, чтобы осмотреть корабль. Да, кормчий, это все конфисковано, я слышал, - твой корабль и все, что было на нем!

- Конфисковано?

- Это могут быть слухи. Японцы иногда конфискуют одной рукой, а другой отдают обратно - или притворяются, что никогда не было такого приказа. Трудно понять этих маленьких сифилитичных негодяев.

Блэксорн почувствовал, что холодные глаза японца вонзились в него, и попытался спрятать свой страх. Родригес проследил за его взглядом.

- Да, они не собираются отдыхать. Времени поговорить достаточно. Пошли на борт.

Он повернулся, но Блэксорн остановил его.

- А что с моими друзьями, с моей командой?

- Что?

Блэксорн коротко рассказал ему о яме. Родригес расспросил Оми на ломаном японском.

- Он говорит, с ними все будет хорошо. Слушай, ни ты, ни я не можем ничего сделать. Ты должен ждать - ты никогда не сможешь договориться с японцами. У них шесть ликов и по три сердца. - Родригес поклонился Хиро-Мацу, как европейский придворный. - Как будто мы при дворе проклятого Филиппа Второго, забери Бог этого испанца пораньше. - Он направился на корабль. К удивлению Блэксорна, там не было ни рабов, ни цепей.

- В чем дело? Ты болен? - спросил Родригес.

- Нет. Я думал, здесь гребут рабы.

- В Японии их нет. Даже на шахтах. Сумасшедшие, и мы среди них. Ты никогда не увидишь таких сумасшедших, а я объехал земной шар три раза. У нас гребцами самураи. Они солдаты - солдаты этого старого хрыча, - и ты нигде не найдешь рабов, которые гребли бы лучше, или солдат, воюющих более упорно. Родригес рассмеялся. - Они никогда не угомонятся. Мы весь путь из Осаки триста с лишним морских миль - прошли за сорок часов. Пошли вниз. Мы скоро отдадим швартовы. Ты уверен, что у тебя все в порядке?

- Да, спасибо, думаю, что так. - Блэксорн глядел на "Эразмус". Он стоял на стоянке в сотне ярдов, - Кормчий, нет никаких шансов подняться на борт, а? Не пустят ли они меня на борт обратно, у меня нечего надеть, всю одежду опечатали в тот момент, когда мы сюда приплыли. Ну пожалуйста. Родригес долго разглядывал корабль.

- Когда вы потеряли мачту?

- Как раз перед тем, как причалили сюда.

- На борту еще есть запасная?

- Да.

- Какой у вас порт приписки?

- Роттердам.

- Корабль был там построен?

- Да.

- Я там был. Плохие отмели, из-за них не причалишь к берегу. У него хорошие обводы, у твоего корабля. Новый - я не видел прежде кораблей такого класса. Мадонна, он быстроходный, очень быстроходный. Очень трудный в управлении, - Родригес смотрел на него. - Можешь ты быстро поставить всю оснастку? - Он повернулся к получасовым песочным часам, прикрепленным к нактоузу.

- Да, - Блэксорн пытался удержать растущую надежду, не показать виду.

- Тогда такие условия, кормчий. Никакого оружия, из рукава или откуда-то еще. Твое слово как кормчего. Я сказал этим обезьянам, что я отвечаю за тебя.

- Согласен, - Блэксорн смотрел, как песок медленно падает через горлышко песочных часов.

- Я размозжу голову тебе или при малейшем намеке на попытку обмануть меня или перережу тебе глотку. Если я соглашусь.

- Даю тебе слово как кормчий кормчему, ей-Богу. И черт с этими испанцами!

Родригес улыбнулся и дружески хлопнул его по спине.

- Ты мне начинаешь нравиться, англичанин.

- Откуда ты знаешь, что я англичанин? - спросил Блэксорн, зная, что прекрасно говорит по-португальски и не сказал ничего, что помогло бы отличить его от голландца.

- Я предсказатель. Разве не все кормчие прорицатели? - Родригес засмеялся.

- Ты говорил со священником? Тебе сказал отец Себастьян?

- Я не говорю со священниками, если могу обойтись без этого. Для любого человека более чем достаточно одного раза в неделю. - Родригес молча плюнул в шпигат и подошел к сходням, которые вели на пристань. - Лизоблюд-сама! Исимасо ка?

- Исимасо, Родрига-сан. Има!

- Има, - Родригес задумчиво посмотрел на Блэксорна. - Има - значит "теперь", "сразу же". Мы отплываем сейчас, англичанин.