Сёгун (части 1-2) - Джеймс Клавелл

- Они украдены! - Блэксорн рассказал ему, как они попали сюда и как он проснулся уже на берегу. Потом он швырнул свой ящик для книг, взбешенный, как человек, который нашел свой корабль разграбленным. - Они украли! Все мои карты! Все мои журналы! У меня в Англии есть несколько копий, но журнал этого плавания пропал.

- А португальский журнал? Давай, англичанин, признавайся, должен быть еще и португальский.

- А португальский... он тоже исчез. - "Поберегись, - подумал он про себя. - Они исчезли, и это конец. У кого они? У японцев? Или они отдали их священнику? Без бортового журнала и карт ты не сможешь проложить путь домой. Ты никогда не вернешься домой... Это неправда. Ты сможешь найти дорогу домой, если будешь осторожен и если очень сильно повезет... Не глупи! Ты прошел половину пути вокруг света, через враждебные земли, через вражеские руки, и вот у тебя нет ни бортового журнала, ни карт. О, Боже, дай мне силы! "

Родригес внимательно следил за ним. Через какое-то время он сказал:

- Извини, англичанин. Я знаю, что ты чувствуешь - со мной так тоже однажды было. Он тоже был англичанин, тот вор, может быть, его корабль разбился и он горит в аду и будет гореть вечно. Давай вернемся обратно.

x x x

Оми и остальные ждали на пристани, пока галера не обогнула мыс и исчезла. На западе ночные облака уже заволакивали малиновое небо. На востоке ночь соединила небо и море, горизонт исчез.

- Мура, сколько времени займет погрузка всех пушек обратно на корабль?

- Если работать всю ночь, завтра к середине дня, Оми-сан. Если мы начнем на рассвете, мы кончим до захода солнца. Безопасней работать днем.

- Работайте ночью. Сейчас приведи священника к яме. Оми глянул на Игураши, главного заместителя Ябу, который все еще смотрел в сторону мыса, его лицо вытянулось, синевато-багровый шрам на пустой глазнице мрачно темнел.

- Мы рады, что вы остались, Игурапя-сан. Мой дом беден, но, может быть, мы сможем сделать его удобным для вас.

- Спасибо, - сказал старик, отворачиваясь от него, - но мой хозяин приказал вернуться сразу же в Эдо, поэтому я вернусь сразу. - Заметно было, что он озабочен. - Хотел бы я быть на галере.

- Да.

- Мне не нравится мысль о том, что Ябу-сама на ее борту только с двумя людьми. Мне это очень не нравится.

- Да.

Он показал на "Эразмус".

- Чертов корабль, вот что это! Правда, много сокровищ.

- Конечно. Разве господин Торанага не обрадуется подарку господина Ябу?

- Этот набитый деньгами грабитель провинций так переполнен собственной важностью, что он даже не заметит того серебра, которое отнял у нашего хозяина. Где твои мозги?

- Я думаю, что только беспокойство о возможной опасности для нашего господина вынудило вас сделать такое замечание.

- Ты прав, Оми-сан. Я не хотел обидеть. Ты был очень умен и помог нашему хозяину. Может быть, ты прав и в вопросе о Торанаге тоже, - сказал Игураши, а сам подумал: "Наслаждайся своим вновь обретенным богатством, бедный глупец. Я знаю своего хозяина лучше, чем ты, и твое увеличение владений совсем не принесет тебе добра. Твоя удача была платой за корабль, драгоценности и оружие. Но теперь они исчезли. И из-за тебя мой хозяин в опасности. Ты послал письмо и сказал: "Первым осмотри чужеземцев", соблазнив его. Мы должны были уехать вчера. Да, тогда мой хозяин был бы в безопасности сейчас, с деньгами и оружием. Ты предатель? Ты действуешь для себя, или своего глупого отца, или для врагов? Для Торанаги, может быть? Это неважно. Ты можешь верить мне, Оми, ты молодой дурак, ты и твоя ветвь клана Касиги недолго продержитесь на этой земле. Я должен был сказать тебе это прямо в лицо, но тогда я должен был бы убить тебя и лишиться доверия моего господина. Он сам должен сказать, когда это сделать, а не я".

- Спасибо за ваше гостеприимство, Оми-сан, - сказал он. - Я загляну вас повидать, но сейчас у меня свои дела.

- Вы не могли бы оказать мне услугу? Пожалуйста, передайте привет моему отцу. Я был бы очень благодарен.

- Я буду счастлив сделать это. Он прекрасный человек. И я не поздравил еще вас с увеличением ваших владений.

- Вы слишком добры.

- Еще раз благодарю вас, Оми-сан. - Он поднял руку в дружеском приветствии, подозвал своих людей и повел группу всадников на выезд из деревни.

Оми подошел к погребу. Священник был уже там. Оми мог видеть, что тот был в гневе, и надеялся, что он сделает что-нибудь открыто, публично, так, чтобы он мог избить его.

- Священник, скажи чужеземцам, чтобы они вышли из ямы. Скажи им, что господин Ябу разрешил им опять жить среди людей, - Оми говорил намеренно простым языком. - Но малейшее нарушение правил - и двое из них будут снова отправлены в яму. Они должны хорошо вести себя и выполнять все приказы. Ясно?

- Да.

Оми заставил священника повторить ему все, как делал и раньше. Когда он удостоверился, что священник все делает правильно, он приказал ему говорить с моряками.

Люди выходили один за другим. Все были испуганы. Некоторые помогали друг другу. Один был в плохом состоянии и стонал, когда кто-нибудь касался его руки.

- Их должно быть девять.

- Один мертв. Его тело лежит там внизу, в яме, - сказал священник.

Оми минуту размышлял.

- Мура, сожги труп и держи золу вместе с прахом другого чужеземца. Размести их в том же доме, что и прежде. Дай им много овощей и рыбы. И ячневый суп, и фрукты. Вымойте их. Они воняют. Священник, скажи им, что, если они будут себя хорошо вести и слушаться, их будут продолжать кормить.

Оми следил и внимательно слушал. Он видел, что все они реагируют с благодарностью, и с презрением подумал: "Какие глупцы! " Я освободил их только на два дня, потом верну их в скудные условия, и тогда они будут есть дерьмо, действительно будут есть дерьмо".

- Мура, научи их правильно кланяться, а потом убери отсюда.

Потом он повернулся к священнику:

- Ну?

- Теперь я уйду. Поеду домой, уеду из Анджиро.

- Лучше уезжай и не возвращайся никогда, и ты, н другие, такие, как ты. Может быть, в следующий раз, когда один из вас придет в мои владения, некоторые из моих крестьян или вассалов-христиан будут считаться изменниками, - сказал он, используя скрытую угрозу и классический прием, который самураи, настроенные против христианства, применяли для контроля за неограниченным распространением чуждых догм в своих владениях, поскольку в отличие от иноземных священников их японские новообращенные не были ничем защищены.

- Христиане - хорошие японцы. Всегда. Хорошие вассалы. Никаких плохих мыслей.

- Я рад слышать это. Не забудьте, мои владения протянулись на двадцать ри во всех направлениях. Вы поняли?

- Я понимаю.

Он проследил, как священник с усилием поклонился - даже чужеземные священники должны иметь хорошие манеры - и ушел.

- Оми-сан, - обратился к нему один из самураев. Он был молод и очень красив.

- Да?

- Пожалуйста, извините меня, я знаю, что вы не забыли, но Масиджиро-сан все еще в яме.

Оми подошел к крышке люка и посмотрел вниз на самурая. Мужчина там сразу встал на колени, уважительно кланяясь.

Два прошедших дня состарили его. Оми взвесил его прошлую службу и будущую судьбу. После этого он взял с пояса молодого самурая кинжал и бросил его в яму.

У подножия лестницы Масиджиро с недоверием смотрел на нож. Слезы потекли по его щекам.

- Я не заслужил такой чести, Оми-сан, - сказал он жалко.

- Да.

- Благодарю вас.

Молодой самурай рядом с Оми сказал:

- Пожалуйста, можно попросить, чтобы вы разрешили ему совершить сеппуку здесь, на берегу?

- Он провинился. Он останется в яме. Прикажите крестьянам засыпать ее. Уничтожьте все следы. Чужеземцы осквернили ее.

x x x

Кику засмеялась и покачала головой.

- Нет, Оми-сан, извините, пожалуйста, но не надо мне больше саке, а то волосы растреплются, я упаду, и где мы тогда будем?

- Мы упадем вместе, будем любить друг друга, - с удовольствием сказал Оми, его голова кружилась от выпитого вина.

- Но я бы стала храпеть, а вы не сможете любить храпящую, противную пьяную девушку. Поэтому извините. Ой, нет, Оми-сама, хозяин нового огромного владения, вы заслуживаете большего, чем это! - Она налила еще одну порцию теплого вина не более наперстка в изящную фарфоровую чашку и протянула ее обеими руками: указательный и большой пальцы левой руки аккуратно держали чашку, указательный палец правой руки касался донышка. - Вот, потому что вы великолепны!

Он принял чашку и выпил, наслаждаясь ее теплотой и вкусом выдержанного вина.

- Я так рад, что смог убедить вас остаться еще на день, вы так красивы. Кику-сан.

- Вы тоже красивы и нравитесь мне. - Ее глаза мерцали в свете свечи, помещенной в бумажный фонарь среди цветов, свисающих с кедровой балки. Это была лучшая из комнат в чайном домике у площади. Она наклонилась, чтобы помочь ему взять еще риса из простой деревянной мисочки, стоящей перед ним на низком столике, покрытом черным лаком, но он покачал головой.