Расколотые сны - Сидни Шелдон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Нет, ваша честь, на такое я не пойду.
Судья Уильямс долго изучала Дэвида, прежде чем заметить:
– А вы упрямы. Многие находят это качество достойным восхищения… – И подавшись вперед, стиснула подлокотники кресла: – Только я с ними не согласна.
– Ваша честь…
– Вы со своими капризами пытаетесь втянуть нас в бесконечный процесс, который может продлиться не меньше трех месяцев.
– Согласен, – кивнул Бреннан.
– Простите, если вы считаете, что…
– Мистер Сингер, я хотела сделать вам огромное одолжение. Оказать снисхождение обвиняемой. Если мы предадим вашу клиентку суду, ее казнят.
– Постойте. Вы заранее выносите приговор, не выслушав…
– Заранее? Вы читали отчеты экспертов? Видели их заключения?
– Да, но…
– Послушайте, мистер адвокат, Эшли Паттерсон даже не позаботилась стереть отпечатки пальцев с орудий убийств! В жизни не видела более уничтожающих улик. Если вы настоите на своем, слушание дела превратится в настоящий цирк – с рыданиями, сценами, назойливым любопытством прессы. Ненавижу мелодрамы и не хотела бы доводить до чего-либо подобного. Давайте прикроем это дело сейчас и немедленно. Спрашиваю в последний раз: согласны вы ходатайствовать о пожизненном заключении без права амнистии?
– Ни за что.
Тесса Уильямс окинула его уничтожающим взглядом:
– Ладно. В таком случае увидимся на следующей неделе, в зале заседаний.
Он только что нажил себе очередного врага. И в ком?! Кажется, Стивен Паттерсон ухитрился основательно испортить ему жизнь.
Глава 15
Небольшой спокойный городок Сан-Хосе с каждым днем все больше напоминал взволнованно жужжащий улей. Здесь царила поистине праздничная атмосфера. Возбуждение было буквально разлито в воздухе. Сюда съезжались репортеры и фотографы со всех концов света. В отелях не осталось ни одного свободного номера, и некоторым, самым нерасторопным представителям прессы, приходилось селиться в близлежащих городках Санта-Клара, Саннивейл и Пало-Альто. Дэвида яростно осаждали назойливые папарацци. Глаза слепили молнии фотовспышек.
– Мистер Сингер, хотя бы какие-то подробности о вашей клиентке. Правда, что вы ходатайствовали об освобождении?
– Вы намереваетесь вызвать Эшли Паттерсон для дачи показаний?
– Верно, что окружной прокурор был готов согласиться на смягчение приговора и даже хотел пойти на сделку о признании вины?
– Мистер Паттерсон собирается выступить в защиту дочери?
– Мой журнал заплатит пятьдесят тысяч долларов за интервью с вашей подзащитной…
Микки Бреннану со своей стороны также приходилось нелегко. Он пользовался не меньшей популярностью, чем Дэвид, и иногда удивительно напоминал разъяренного медведя, которому приходится отмахиваться от неотвязных пчел. Но все-таки он был куда снисходительнее к репортерам, чем его противник.
– Мистер Бреннан, прошу вас, несколько слов о предстоящем процессе. Вы поделитесь своим мнением?
Немного смягчившийся прокурор повернулся и улыбнулся в камеру:
– Разумеется. И вполне способен выразить итог в двух словах: мы выиграем.
– Погодите! Как по-вашему, она безумна?
– Собираетесь ли вы просить о вынесении смертного приговора?
– Можете утверждать, что процесс будет коротким?
Дэвид нанял в Сан-Хосе помещение под контору поблизости от здания суда. Там он опрашивал свидетелей и готовил их к предстоящим словесным поединкам. Было решено, что Сандра до начала суда по-прежнему останется работать в офисе Куиллера. По приглашению Дэвида в Сан-Хосе прибыл доктор Сейлем. Дэвид попросил его еще раз загипнотизировать Эшли:
– Нужно добыть побольше сведений от нее и чужеродных «я» до начала заседаний, – пояснил он.
Эшли к тому времени перевели в изолятор временного содержания и по просьбе Дэвида привели в комнату для свиданий. Девушка изо всех сил пыталась держать себя в руках, хотя это ей плохо удавалось. Она явно нервничала. Дэвиду Эшли казалась похожей на перепуганного зверька, случайно пойманного в беспощадный слепящий свет фар мчащегося по дороге автомобиля.
– Доброе утро, Эшли. Помните доктора Сейлема?
Девушка кивнула.
– Ему придется снова вас загипнотизировать. Согласны?
– Он… он будет говорить с теми… другими?
– Ничего не поделаешь. Вам не нравится?
– Дело не в этом. Я… я сама не желаю иметь с ними ничего общего.
– Все будет, как скажете. Никто и ни к чему не будет вас принуждать.
– Мне это отвратительно! – неожиданно взорвалась Эшли.
– Знаю, – успокаивающе погладил ее по руке Дэвид. – Не волнуйтесь. Это скоро кончится.
Он кивнул Сейлему, и тот выступил вперед:
– Садитесь поудобнее, Эшли. Вспомните, ведь это совсем просто. Закройте глаза и расслабьтесь. И попытайтесь ни о чем не думать. Чувствуете, как ваше тело становится все легче? Вслушайтесь в звуки моего голоса. Забудьте обо всем. Ваши веки тяжелеют… спать… спать… Вам очень хочется спать… Засыпайте…
Как и в прошлый раз, погружение прошло без всяких осложнений. Доктор сделал знак Дэвиду. Адвокат шагнул ближе.
– Я хотел бы поговорить с Алетт. Вы здесь, Алетт?
И лицо Эшли словно по волшебству смягчилось, приобретя черты юной, наивной девушки. Снова этот мягкий, мелодичный итальянский акцент.
– Buon giorno.
– Добрый день, Алетт. Как вы себя чувствуете?
– Male. Плохо. Нам очень трудно приходится.
– Не только вам. Всем сейчас нелегко, но дайте время, все образуется.
– Надеюсь.
– Алетт, я хотел бы задать вам несколько вопросов.
– Пожалуйста.
– Вы знали Джима Клири?
– Нет.
– А Ричарда Мелтона?
– Да, – с искренней печалью вздохнула девушка. – Я до сих пор не могу опомниться от этого ужаса. Мне так его жаль!
Дэвид многозначительно взглянул на доктора Сейлема.
– Вы правы, Алетт. Кошмарная история. Когда вы видели Мелтона в последний раз?
– Мы договорились встретиться в Сан-Франциско. Сходили в музей, пообедали. Перед тем как расстаться, он спросил, не хочу ли я зайти к нему.
– И вы согласились?
– Нет, и зря отказалась. Будь я с ним, убийца, возможно, побоялся бы напасть. Но мы попрощались, и я уехала в Купертино.
– И, как оказалось, это была ваша последняя встреча?
– Да.
– Спасибо, Алетт, и прощайте.
Немного помедлив, Дэвид подступил еще ближе:
– Тони! Вы здесь, Тони? Я хотел бы потолковать с вами.
И снова разительные перемены. На глазах мужчин Эшли превращалась в раскованную, чувственную, знающую себе цену женщину, из горла которой неожиданно полились грудные бархатистые звуки:
Туда-сюда по городу,Где веселится мир,Туда-сюда по городу,И шнырь – в трактир!Грош туда и грош сюда —И в кармане пустота.Прыг да скок – удрал хорек!
– Знаешь, почему эта песенка – моя любимая, котик? – усмехнулась она.
– Нет.
– Потому что моя мать ее ненавидела. И меня заодно.
– С чего бы это ей вас ненавидеть?
– Кто ее знает! Теперь уже не спросишь, верно, зайчик? – рассмеялась Тони. – Слишком она далеко, отсюда не видно. Но я ничем не могла ей угодить, уж это точно. А у тебя, Дэвид? Какая мать была у тебя?
– Моя матушка была чудесным человеком.
– Значит, тебе крупно повезло. Вытащил счастливую карту. Иногда Боженька любит поиграть с нами, не находишь?
– Вы верите в Бога, Тони? Ходите в церковь?
– А есть ли вообще Бог? Кто знает? Если и есть, странное у него чувство юмора, не находите? Это Алетт у нас святоша. Бегает к попам каждое воскресенье.
– А вы?
Тони коротко рассмеялась:
– Что поделаешь, поневоле приходится тащиться за ней.
– Тони, как по-вашему, имеет человек право убить другого человека?
– Нет, конечно, нет.
– В таком случае…
– Но иногда приходится.
Дэвид и Сейлем обменялись настороженными взглядами.
– Что вы хотите этим сказать?
Тон ее вмиг изменился. Сейчас она явно пыталась обороняться и оттого почти визжала.
– Ну, сами знаете, бывает, что приходится защищаться, если кто-то хочет на вас напасть… – Она с каждой минутой все больше возбуждалась: – Или если какое-то дерьмо пытается сотворить с вами пакость.
– Тони…
Девушка принялась истерически всхлипывать:
– Почему меня не оставят в покое? Почему обязательно нужно лезть не в свои дела! – завопила она.
– Тони…
Молчание.
– Тони…
Нет ответа.
– Все, – поднял руки доктор Сейлем. – Конец связи. Пора будить Эшли.
– Что поделаешь! – вздохнул Дэвид.
Несколько минут спустя Эшли открыла глаза.
– Как вы себя чувствуете? – осведомился Дэвид.
– Ужасно устала. Все… все в порядке?
– Да. Мы говорили с Алетт и Тони. Они…
– Не желаю ничего знать.
– Будь по-вашему. Ну а теперь отдыхайте, Эшли. Я вернусь завтра.
Надзирательница подхватила Эшли под руку и увела.
– Ничего не попишешь, придется ей давать показания, Дэвид. Только это убедит жюри присяжных и весь мир, что…
