Перед закатом Земли (Мир-оранжерея) - Брайан Олдисс

Мало обращая внимания на окружающее, Грин медленно брел по дну пересохшего ручья, петляя между валунами, когда нечто упало на его голову – нечто легкое и почти незаметное.

Уже несколько раз Грин с отвращением видел похожее на выпершее из головы и застывшее мозговое вещество, этот коричневый пористый гриб, паразитирующий на различных живых созданиях. Это создание представляло собой мутировавший гриб-сморчок. За прошедшие миллионы лет сморчок изыскал для себя новые способы добычи пропитания и размножения.

Почувствовав, что его макушки что-то коснулось, несколько мгновений Грин стоял неподвижно, трепеща от осознания того, что на его голове что-то есть. Потом он поднял руку, но тут же уронил ее снова. Его голова онемела и словно бы похолодела.

В конце концов он присел к одному из валунов, опершись о него спиной и обратившись лицом в ту сторону, откуда только что пришел. Он сидел в глубокой тени, его овевала прохлада; далее от него пересохшее русло ручья было залито ярчайшим солнечным светом, на фоне которого расстилающаяся во все стороны растительность казалась картиной, нарисованной безжизненными зеленой и белой красками. Грин остановившимся взглядом смотрел на зелень, пытаясь вынести какой-то смысл из движения пятен тени и света.

Смутно он осознавал, что все это так и останется на свете после того как он умрет – что с его смертью жизнь здесь даже немного улучшится, после того как вещества его тела пойдут на пропитание здешних обитателей: для этих растений и животных окажется удачей то, что ему не суждено будет Подняться к Вершинам подобающим образом, как это было заведено его предками; вокруг него не будет никого, кто сможет позаботиться о его душе. Жизнь так коротка и в конце концов, что он такое? Ничто!

– Ты человек, – проговорил незнакомый голос. То был призрачный голос, голос беззвучный, голос, которому не было необходимости выражать свои мысли звуками обычных слов. Подобный звучащей в пыльном подвале арфе, этот голос глухо звенел в каком-то дальнем уголке его головы.

В своем теперешнем состоянии Грин уже ничему не удивлялся. Спиной он опирался о камень; тени по сторонам окутывали его и окружающее; его тело было обычным природным веществом, переходящим материалом; почему бы в его голове не открыться какому-то чужому голосу, гармонично отзывающемуся его мыслям?

– Кто это говорит? – лениво переспросил он.

– Ты можешь называть меня гриб-сморчок. Я теперь буду жить с тобой. И никогда не оставлю тебя.

Грин не поверил в эти слова, потому что никогда раньше не слышал, чтобы хотя бы один сморчок или вообще гриб умел разговаривать. Слова в его голове звучали очень медленно и странно, словно бы сморчок, или что бы там ни было, никогда раньше человеческим языком не пользовался.

– Мне действительно нужна помощь, – ответил он. – Мое племя прогнало меня.

– Я так и знал. Я соединился с тобой для того, чтобы помочь тебе. Я навсегда теперь останусь с тобой.

Мысли в голове Грина ворочались с огромным трудом, однако он сумел сформулировать новый вопрос:

– И как же ты собираешься помочь мне.

– До тебя прежде я уже помог многим живым существам, так же помогу и тебе, – ответил сморчок. – Соединившись, я оставался с ними навсегда. У многих живых существ вообще нет сознания или мозга; для таких сознанием и мозгом становился я. Я накапливаю в себе опыт жизни. Я и подобные мне мои сородичи представляют собой мозг, и любое существо, с которым я соединяюсь, становится гораздо более сообразительным и приспособленным к жизни, чем другие существа.

– Значит и я смогу стать умнее других людей? – спросил Грин. Сияние солнечного света, падающего на ветви на краю ручья, горело как и прежде. В его голове все смешалось. Впечатление было такое, словно он разговаривает с богом.

– Никогда прежде мы не соединялись с человеком, – продолжал говорить в его голове голос, подбирая слова теперь гораздо быстрее. – Мы, сморчки, обитаем только в граничной полосе Безлюдья. Вы, люди, живете в Лесу. Я рад, что мне довелось встретиться с тобой. Я дам тебе силу, о которой ты раньше не ведал. Ты сможешь отправиться куда угодно и понесешь на себе меня.

Промолчав в ответ, Грин тихо сидел, опираясь спиной о камень. Его силы были на исходе и выдержка тоже, но он спокойно сидел, позволяя времени медленно утекать. По прошествии короткой паузы голос зазвучал в его голове снова.

– Теперь я многое узнал о вас, людях. Этот мир существует неисчислимое число лет, еще дольше существует окружающая его вселенная, полная других миров. Когда-то давным-давно, когда солнце еще не было таким горячим, вы, двуногая раса, правили этим миром. В те времена вы были гораздо больше, в пять раз выше чем ты теперь. После того как условия жизни изменились, для того, чтобы хоть как-то выжить, рост твоей расы значительно уменьшился. В ту пору мои предки наоборот были гораздо меньше в размерах, но уже тогда перемены имели место, пусть медленные и незаметные. Теперь вы просто разновидность мелких животных, обитающих в зарослях, и моему виду ничего не стоит овладеть такими как вы.

Выслушав сказанное сморчком и обдумав его слова, Грин спросил:

– Откуда ты все это можешь знать, сморчок? Ведь ты сказал, что никогда раньше не встречал людей?

– Я получил все эти знания, исследовав кору твоего мозга. Большая часть опыта и воспоминаний, унаследованных тобой от предков из далекого прошлого, сохранена в твоем мозге, хотя и скрыта так глубоко, что ты не можешь ими воспользоваться. Но я со своими способностями могу легко добраться до этих воспоминаний. Разобравшись в твоей родовой памяти, я узнал о подробностях прошлого вашей расы. Со временем моя раса сможет стать такой же сильной и могущественной, какой была твоя когда-то…

– Значит, и я тоже стану могущественным?

– Да, скорее всего, если все пойдет так, как следует тому быть…

Внезапно новая волна сонливости затмила сознание Грина. В его сне не было сновидений, но среди тьмы плавало много удивительных и странных рыб-видений, которых после, проснувшись, он никак не мог ухватить за скользкие ускользающие хвосты.

Внезапно он очнулся. Рядом с ним что-то двигалось.

На высоком берегу, там где вечно сияло яркое солнце, стояла Поили.

– Грин, мой дорогой! – воскликнула она, прежде чем он успел пошевелиться. – Я ушла из племени, чтобы жить с тобой и быть твоей подругой.

Его сознание очистилось, став словно ключевая вода, его разум был хваток и остер. Многое вокруг приобрело для него вид гораздо более ясный и отчетливый, чем раньше. То, что было доселе скрыто, теперь стало совершенно понятным. Он вскочил на ноги.

Поили взглянула вниз на него, стоящего в тени. С ужасом она узрела коричневый гриб, выросший у него на голове, в точности такой же, какой прежде они видели на иве-убийце и дубе-хватуне. Гриб торчал наружу между волосами Грина, спускался вниз вокруг его шеи и острым воротником стоял на обоих его ключицах. Сложные извилины на теле гриба тускло поблескивали.