“Цесаревич” Часть II. Линейный корабль. 1906-1925 гг. - Рафаил Мельников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Затем “Гражданин” входит в условное формирование — резервный отряд Морских сил Кронштадта. С мая 1918 г. корабли, почти совсем лишились своих экипажей, отправленных красным командованием на фронты гражданской войны, составили резервный отряд “на хранении”. В 1925 г. он в числе многих других был разобран на металл.
(* Викторов Михаил Владимирович (1892–1938) окончил с отличием в 1910 г. Ярославский Кадетский корпус, в 1913 г. — Морской корпус, в 1915 г. Минный класс.
В 1917 г. служил старшим штурманом линейного корабля "Гражданин", ас 1918 г. 1-м помощником командира, в 1919 г. 1-й помощник командира крейсера "Олег", затем командир эскадренного миноносца "Всадник". 1920 г. командир линейного корабля "Андрей Первозванный". 1921 г. командир линейного корабля "Гангут". Апрель-май 1921 Старший морской начальник Кронштадта. С мая 1921 г. начальник морских сил Балтийского моря, с июня 1924 г. начальник морских сил Черного и Азовского морей.
Должен был принять под командование Бизертскую эскадру. 1925 г. начальник Гидрографического управления. В 1932–1937 гг. Начальник Морских сил Дальнего Востока, командующий Тихоокеанским флотом. С 1935 г. флагман флота I ранга. С 1937 г. Начальник морских сил РККА. Награжден орденами Ленина, Красного знамени и Красной звезды. Арестован 22 апреля 1938 г. и осужден как "участник военно-фашистского заговора". Расстрелян в Москва 1 августа 1938 г.).
Из навигационного журнала линейного корабля “Гражданин” (РГА ВМФ ф. 870, оп. 6, д. 8, л. 52)10 ч. 30 м. снялись с якоря и швартовов. На буксире ледокола "Черноморский". С 13.00 до 14 часов уничтожали девиацию.
19.13. В 3 милях от маяка Фодшер (пеленг 163°).
19.18. Легли на курс 105°.
20.14 В расстоянии 2,8 мили от маяка Южный Гогландский.
22.45. Легли на S.
23.20. Отдали якорь у маяка Лавенсаари в 5 милях.
24 декабря 1917 г. Легли на курс 70°. Пеленг маяка Соммерс (5 миль) 140°.
11.19–11.28. Проверяли счисление по пеленгам О и W оконечностей о. Пенисари.
11.59. Вошли в ледяное поле. Туман.
12.15. Начали каждые 1 5 минут доставать глубину.
13.40. Пробиваясь в ледяном поле и меняя курсы между 125°-75°, застопорили машины из-за невозможности следовать дальше. Считая себя по счислению на N в 5,5 милях от маяка Сескар. Глубина 20 сажень.
13.30 Обнаружили движение льда от 250° вместе с кораблем. Дали радио о необходимости прислать срочно ледокол.
14.45. Глубина 19 сажень.
1 5.20. Глубина 12 сажень. Считая, что поднесло к Нагаевской банке, стали давать хода, стараясь пробиться, имея курс 95°.
15.25. Глубина 8 3/4 сажень. Тронулись вперед. Прошли предположительно 3 мили, потом затерло льдами.
16.18. Показался "Ермак", ведущий крейсера 2-й бригады.
20.50. Пошли за ледоколом "Ермак", легшим на курс 96°.
Счисление начато от места, полученного по пеленгу маяка Сескар. Пеленг 87°, глубина 16 сажень.
25 декабря 1917 г.
10.05. Идя вслед за ледоколом "Ермак" и меняя курсы в зависимости от крепости льда, в 10.05 имели возможность определить место по пеленгам Шепелевский 254° (поправка +1), Толбухин 272°, Церковь Караваедайская 34°. Место на 204° в 6 3/4 милях от маяка Шепелевский. От него имели курс 111°.
11.00. Легли на створ Николаевских маяков.
13.55. Вошли в Среднюю гавань и стали на швартовы против Константиновского дока.
"Всего пройдено 1 50 миль".
Подписал лейтенант Викторов
Эпилог
Вышедший в свет в 1902 г. юбилейный труд "Сто лет Морского Министерства" (автор — подполковник корпуса флотских штурманов С.Ф. Огородников) не оставлял сомнений в совершившимся историческом триумфе России на морях. В нем объявлялось, что усилия ведомства, направленные на "пересоздание наших военно-морских сил" и на развертывание программ современного броненосного судостроения, дали блестящие результаты. "Они привели Морское министерство к тому, что уже не порты замерзающего Финского залива, но порты беспредельного Восточного океана служат ныне опорным пунктом для нашего флота, численный и качественный состав которого может действительно служить гордостью России".
Броненосец "Цесаревич", явившийся на свет в год, когда писались эти горделивые слова, привнес в официальный труд весьма существенные поправки. Каждым фактом своей биографии он опровергал гладкие строки заказного издания.
В истории корабля с самого начала интрига необъяснимого заграничного заказа, перечеркивавшего весь предшествующий опыт достаточно самобытного отечественного судостроения, соединилась с драмой экстраординарного плавания. И в нем вслед за "творцом" проекта великим князем Алексеем Александровичем явился не менее одиозный исторический персонаж — делавший первые шаги на флотоводческом поприще контр-адмирал З.П. Рожественский.
Ярко проявилась и роль удачно подобранного, несмотря на спешку, офицерского состава и команды броненосца, сумевшего сделать его, по свидетельству современника, "оптимистическим кораблем". Двадцатый век "век-зверь" начал жесточайшим образом испытывать корабль и его людей на прочность.
"Цесаревич" выдержал и боевой экзамен внезапного ночного нападения японских миноносцев в ночь на 27 января 1904 г.
Не принесло кораблю счастья и его флагманское назначение. После боя 28 июля 1904 г. он пришел не во Владивосток, а в Циндао. Там же вместо приказа о выходе в море было получено предписание разоружиться. Радость возвращения на родину после войны соединяется для экипажа корабля с тягостной ролью усмирителя двух мятежей на Балтике.
Но продолжает оставаться нерешенной главная проблема "Цесаревича" — перевооружение современной артиллерией. Из планов ведения боевых действий на случай войны корабль фактически исключают. Рутина отсталого мышления — пусть и на новом более высоком уровне — вновь дает себя знать. Не суждено было ему сыграть и достойную роль в Моонзундской операции. Шанс весомо повлиять на ход событий оказался опять упущен.
И обозревая все этапы жизни корабля, в которой так часто и не по его вине оказывались упущены решающие исторические возможности, нельзя не напомнить упорно замалчиваемый нашими историками завет великого С.О. Макарова: "Не пресмыкаться в пыли, но смело подняться умом до облаков". Именно этого — отрыва от мертвящей рутины и взлета мысли к подлинному творчеству и искусству предвидения — постоянно и фатально недоставало всему тому множеству начальствующих лиц, что в разных обстоятельствах истории "Цесаревича" влияли или прямо решали его судьбу. Они, эти лица — от великого князя генерал-адмирала до функционеров Центробалта, парализовавших флот своей демагогией, не позволили кораблю в полной мере решать поставленные перед ним задачи.
Так на редкость в тесно перевязанном триединстве технической (проект, постройка), административной (организация, командование) и просто человеческой (мысли, труды, поступки) истории прошла перед нами жизнь "Цесаревича". Огромное множество — и далеко не во всем познанных факторов таит в себе каждая из этих сторон жизни корабля. Никому не под силу объять их во всех подробностях.
Но сколь бы ни были они важны и интересны, судьбу корабля в каждое мгновение его жизни определяли поступки людей. Так происходило при выборе характеристик и разработке проекта, при постройке и испытаниях, в плаваниях и учениях, в ремонтах и боевых действиях корабля.
Способность принимать правильные решения, умение в полной мере реализовать возможности корабля, искусство использовать обстановку и обстоятельства — вот те главные уроки вечности, которые превыше всего важны для нас в истории. И когда люди оказываются не в состоянии принять правильное решение, они в одночасье губят и корабль и весь фантастически огромный труд, затраченный на его создание, а подчас и сотни людей, составляющих экипаж корабля.
К жестокой науке человеческого прозрения обращена, как мы видели, и судьба "Цесаревича". Как часто этот прекрасный "оптимистический корабль" был близок к выдающимся историческим свершениям, и сколь уныло однообразно люди, определяющие его судьбу, отнимали шанс достойно послужить родине.
Корпус “Цесаревича”-"Гражданина” на разборке. Кронштадт. 1925 г.
И не для полноты ли картины судьба заставила покинуть родину двух главных героев начала боевой биографии корабля. Далеко от отечества — в Ментоне (Франция) и в Сиэтле (США) прошли последние годы жизни первого командира "Цесаревича" И.К. Григоровича, героя спасения корабля в ночь японского нападения инженер-механика П.А. Федорова и командира корабля в последнем его бою Д.П. Руденского. Горек был избранный ими удел добровольного изгнания, но и в стране "диктатуры пролетариата" им места не было.
Те же из офицеров, кто позволил себе поверить в человеческое лицо новой власти, очень скоро должны были пожалеть об этом. Неминуемо, рано или поздно, в массовом порядке по лживым вымышленным обвинениям обрекались они на унижение и пытки, ссылки и тюрьмы, концлагеря и расстрелы.
