Глаза Фемиды - Аркадий Петрович Захаров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Взорвавшуюся котельную восстановить не успели, а потому гостиница «Умрихино» стояла пустая и холодная. Пришлось ревизора поселить в здании райкома партии. Пока огромное здание райкома строили, район разукрупнили и партработников вместе с аппаратчиками исполкома оказалось меньше, чем кабинетов. Чтобы хоть как-то заполнить брешь, отвели на первом непрестижном этаже место для комсомола, а в конце коридора, рядом с женским туалетом, — райкому профсоюза сельского хозяйства. Вот там, на раскладушечке, и проживал наш ревизор во время командировки. Днем проверял, как вносятся и расходуются профсоюзные взносы и другие средства, а вечером попьет чайку, сходит в клуб на прошлогодний фильм — и на боковую. Зато утром…
В ночь накануне праздника на улицы райцентра выпал снег глубокий и пушистый. А еще по случаю подготовки к празднику приказом начальника милиции в райцентре были введены повышенная готовность личного состава и усиленные наряды: мало ли что! Вон в соседнем Ялуторовске перед Первым мая какой-то Шепеленок расклеивал рукописные воззвания от имени фашистской партии города. Стоило огромного труда его вычислить и отловить, зато теперь он отдыхает в психолечебнице неподалеку от Умрихино. Там всех с такими вывихами собирают: и диссидентов, и демократов, и анархистов. Говорят, есть даже самозванный сын Троцкого, не при свидетелях он будь помянут. Так вот, по случаю предстоящей смены караулов, дежурный по райотделу предварительно позвонил на пост № 1 в райкоме: все ли там в порядке и на месте ли большой портрет генсека? Постовой от звонка моментально проснулся, доложил в трубку, что все в порядке, будет исполнено и так точно. После чего, положив трубку на аппарат, решил для верности убедиться, все ли так, как доложено, и не похитил ли злоумышленник портрета генерального секретаря. Тревога закралась в сознание еще до выхода на крыльцо: дверь, им лично закрытая, на засов, оказалась отпертой. Выйдя на крыльцо, сержант возвел очи к этажам райкома и убедился, что все флаги полощутся и портрет на месте. Но когда он опустил их к грешной и слегка прикрытой снежком земле, то оторопел: в утренних сумерках между густыми елями у стен райкома непозволительно голая и костлявая спина мелькнула и скрылась за углом. Сначала сержант решил, что ему мерещится, но фантастическая ширина черных сатиновых трусов местного промкомбината на фигуре заставляла поверить в реальность увиденного. Он потер глаза, проверяя, не остатки ли это сна, а когда отнял ладони от глаз, увидел, что голая фигура мелькнула меж елок повторно, отпечатывая на снегу вполне отчетливые следы босых ног. Ближайшее рассмотрение следов показало, что босоногих меж елками бегало не меньше десятка. «Хоть одного, да возьму!» — решил постовой, решительно снял шинель, широко распахнул ее и встал наизготовку за углом райкома. А ничего не подозревающий йог-ревизор, не торопясь, обежал очередной круг чтобы попасть прямо в тесные милицейские объятия.
«Попался, который кусался!» — обрадовался сержант, сбив старика подсечкой хромового сапога и заворачивая в шинель. Растерявшийся йог только беспомощно бился в колючем сукне, выплевывал снег и пытался кричать, что он красный партизан и неприкосновенное лицо, и даже пробовал укусить руку службиста вставными челюстями. Однако на особо важные посты ни хлипких, ни умных не ставят никогда. А потому сержант без долгих раздумий приволок увязанного в шинель на пост, укушенной рукой набрал номер дежурной части и доложил, что возле райкома в зарослях елок обнаружены голые партизаны, что один уже задержан, кричит и пугает Колчаком. А по следам на снегу видно, что всего их не меньше десятка.
Немедленно весь наличный состав райотдела во главе со служебнорозыскной собакой Карацупой был срочно мобилизован, погружен в «газик» и направлен на нейтрализацию формирования злодеев, обосновавшихся в райкомовских елках. А тем временем дежурный по райотделу Ермаков, заикаясь от волнения, рапортовал своему непосредственному начальнику: «По сообщению сержанта Груздева, в елках возле райкома обнаружены партизаны. Один задержан сержантом. На операцию по поиску остальных выслан усиленный наряд и готовится подкрепление…» Начальник милиции слушал дежурного и морщился: болела голова со вчерашнего — перебрал. Информация о партизанах никак не укладывалась в извилинах. Язык не поспевал за мыслями и потому он спросил первое и самое простое, что пришло в голову: «Ермаков, ты сегодня что пил?»
- Только чай.
- А вы мне и чаю выпить не даете, — обиделся начальник. — Где он, этот ваш задержанный?
- Только что привезли, — поспешил доложить Ермаков. — Он очень буйный и в одних трусах.
- Первому сообщили? — с угрозой прервал его начальник.
- Как можно без Вас, — успокоил его подчиненный.
- Пойдем посмотрим, а потом решим, что делать, — принял решение начальник.
В неотапливаемой, как и весь райотдел, камере оказалось не то что прохладно, а почти как на улице, и помещенному туда йогу, вместо того чтобы обижаться, биться о стены и двери, кричать и доказывать, что он ревизор и красный партизан, лучше бы успокоиться и заняться чем-нибудь приличествующим йогу — например, принять позу лотоса и погрузиться в нирвану. Но бедняга не унимался, буйствовал и произвел на начальника милиции дурное впечатление. «Какой же он красный, — укоризненно сказал он дежурному, отходя от дверного глазка, — скорее всего он синий, и кожа у него совсем гусиная. Ладно — пусть потешится часок, небось успокоится. — Значит, он партизан, да еще и ревизор?» Задумался начальник милиции. Так крепко, что в результате раздумий решил позвонить своему старому приятелю по охоте, главному врачу той самой психолечебницы, что находилась неподалеку на выселках.
Главного врача звонок разбудил некстати: накануне к нему приезжала комиссия из области. Все, как один, случайно оказались охотниками и с ружьями при себе. Пришлось, вместо проверки, вывезти их в лес на зайчишек. Зайчишек малость погоняли, а выпили совсем не малость, и чем все это закончилось, главврач абсолютно запамятовал — да и немудрено: после стольких лет с психами…
«Петр Павлович! — загудел в трубку баритон начальника милиции. — У тебя все дома?» — «Минутку, Павел Петрович, гляну, — предупредил главврач и заглянул в соседнюю комнату. Жена и дочь мирно спали в своих кроватях. — «Все дома и спят, — ответил главврач. — А что случилось? И что у тебя за шутки милицейские, Павел Петрович?» — главврач склонен был разыграть обиду. «Да ты не нервничай, старина, — я не про твой дом
