Эти удивительные животные. Самые неожиданные факты о братьях наших… разумных - Вирджиния Морелл

– Еще в детстве меня всегда интересовало, почему животные делают то, что они делают, – сказала Маккомб.

В Кембриджском университете, где она получила докторскую степень, Маккомб открыла в себе талант представлять, как это быть другим животным, и придумывала различные эксперименты, чтобы проверить свою очередную идею. Она не остановила свой выбор на каком-то определенном виде животных, как это сделали Джейн Гудолл и исследователь муравьев Найджел Фрэнкс, а просто попыталась проникнуть в умы млекопитающих в целом. Помимо слонов, она изучала кошек и собак, лошадей, благородных оленей, обезьян и львов. Обычно она просто проигрывала записи их звуковых сигналов и наблюдала при этом за реакцией животных, снимая все на камеру. Вскоре она опубликовала результаты исследований сложности звуковых сигналов самцов млекопитающих в процессе брачного периода (в частности, красного оленя). До ее исследования эти звуковые сигналы приписывали исключительно соревнующимся между собой самцам, но оказалось, что самки также их слушали и оценивали. В другом исследовании она изучала способность лошадей распознавать ржание других лошадей, а это означало, что они должны были сохранять в памяти мысленные образы лошадей, которых они знают. Также Маккомб написала о том, как проявляются скрытые требования пищи в мурлыкающих криках у домашних кошек (на это исследование ее вдохновило поведение ее собственного кота). Крик в сочетании с мурлыканием – это такой эффективный звуковой сигнал, говорит Маккомб, что владельцы кошек немедленно вскакивают и кормят кошку прежде, чем покормят собаку или сделают себе чашку кофе. В научных кругах, занимающихся изучением разума животных, она по праву считается своего рода «сплетником млекопитающих».

В 1990 году Синтия Мосс, этолог и директор научно-исследовательского проекта «Слоны Амбосели», пригласила Маккомб присоединиться к своей команде. На тот момент проект Мосс длился уже восемнадцать лет и был самым продолжительным в истории изучения слонов в дикой природе. За все это время и в течение последующих двух десятилетий Мосс и ее сотрудники собрали обширную базу наблюдений и генеалогические данные на тысячу семьсот слонов из шестидесяти одной семьи. Они узнали, какие слоны образуют семьи и с кем каждый слон находится в родственных отношениях. Они выяснили, какие слоновьи семьи проводят время вместе, кто их вожди, как слоны реагируют, когда они встречают незнакомцев или сталкиваются с хищником, и как себя ведут семьи, когда они разделяются, а потом встречаются снова. У них есть многочисленные свидетельства очевидцев, которые видели, как слоны помогают друг другу и горюют за своими умершими товарищами.

Мосс надеялась, что Маккомб поможет им собрать доказательства того, что слоны способны на когнитивную и эмоциональную деятельность, то есть они могут думать и чувствовать, когда действуют и реагируют определенным образом.

– Изучать слонов довольно сложно, – сказала Маккомб. – Во-первых, они очень крупные, хотя это не настолько серьезная проблема. Я думаю, сложность заключается прежде всего в том, что их социальное поведение и их близкие родственные связи часто напоминают нас самих. Поэтому проще всего представить, что они – как люди, и предположить, что они так же думают, как мы, хотя и отличаются от нас происхождением и строением тела. Просто посмотрите на их хоботы и представьте, для каких разных целей они используют этот орган. У нас нет ничего подобного.

Маккомб, по ее собственному признанию, хотела бы стать слоном «хотя бы на один день, чтобы почувствовать, как это на самом деле». Хотя я испытываю такое желание по отношению к любому животному, которое изучаю.

Итак, рано утром Маккомб заехала за мной на джипе, попросив меня ждать ее возле входа в отель, чтобы сэкономить время. За рулем сидел ее энергичный ассистент, молодой шотландец Грэм Шеннон, который недавно защитил докторскую, а рядом со мной на заднем сиденье расположилась Нора Ныджирайни, одна из ведущих ученых в команде Мосс. Она была членом племени Кикуйю в Кении, к проекту же присоединилась в 1985 году, когда ей исполнилось двадцать пять. По ее словам, мы выбрали самое удачное время для наблюдения за слонами. Начался сезон затяжных дождей, и все вокруг: дороги, деревья, небо и даже снежный пик горы Килиманджаро высотой 5895 метров – выглядело свежим. Трава в парке, до этого пожухлая и потемневшая, насытившись драгоценной влагой, быстро стала ярко-изумрудной и резко пошла в рост.

– Слоны начнут толстеть, – предсказала Ныджирайни.

Через сорок пять минут Ныджирайни заметила ту самую семью слонов, которую она хотела показать Маккомб. Шеннон съехал с дороги и поставил джип так, чтобы мы могли поближе рассмотреть стадо, и вскоре нас окружили около двадцати особей слонов, в основном взрослые самки, подростки обоих полов и два годовалых слоненка. Возвышаясь над нами, слоны двигались с размеренной грацией парусных судов, пересекающих зеленое море. Некоторые то и дело останавливались, чтобы сорвать покрытые листвой ветви акации или вырвать хоботом пышные пучки зеленой травы. Иногда они поднимали хоботы, чтобы потрогать автомобиль и его пассажиров. Они были так близко, что нам была видна грязь, засохшая у них на лбу и в длинных ресницах, а до носа доносился резкий животный запах свежего сена и навоза. Изначально могло показаться, что такая большая группа крупных животных одной своей ходьбой может вызвать землетрясение. Однако если не считать случайно поломанных веток деревьев, с которых они обрывали листья, слоны подошли практически бесшумно – их огромные мягкие ноги едва слышно касались земли, как лапы кошек.

Слоны давно привыкли и к джипу, и к Маккомб, и к ее коллегам-ученым. И хотя я до этого не раз приезжала в Амбосели, однако я не была частью команды, и слоны, как сказала Ныджирайни, об этом знали.

– Видите ту слониху, которая подняла хобот? – спросила Ныджирайни, показывая на молодую самку, которая покачала головой и отошла в сторону после того, как обнюхала нас. – Она не узнает ваш запах. Вот почему она качает головой. Слоны не любят чужих запахов. Она говорит: «Фу, мама, кто это?» – Ныджирайни сморщила нос и покачала головой, копируя слона. Но поскольку вождь-слониха не возмущалась, самка-подросток успокоилась и вернулась к еде, видимо, смирившись с присутствием неприятного запаха, исходящего от обычно дружелюбного автомобиля.

Ныджирайни не шутила, когда сказала, что вождь-слониха решила проигнорировать мой запах. Мосс и Маккомб изначально начали сотрудничать именно по этому вопросу – роль вождя-слонихи. И после семи лет экспериментов они накопили достаточно данных, доказывающих, что в каждой слоновьей семье старейшие самки, как правило, сорока пяти – шестидесяти пяти лет, являются вожаками.

– Они – хранилища знаний о ландшафте, хищниках и других слонах, – сказала Маккомб. – Наблюдая за этими слонами, может показаться, будто они просто гуляют, но на самом деле их ведет вождь-слониха; именно она принимает решения о том, что делать и куда идти, о том, что лучше для их семей. Не имеет значения, большая их семья, маленькая или есть другие более взрослые самки. Именно вождь-слониха принимает решения о том, чем будет заниматься семья.

Теперь ученые хотят узнать, как вождь-слониха приобретает свои знания и как она сообщает остальным о своих решениях. Эксперимент, который Маккомб запланировала на это утро, был частью нового исследования команды.

Слоны, к которым мы присоединились, вскоре собрались двигаться дальше. Следуя за своим вождем-слонихой, они шли в сторону болотистой местности. Маккомб наблюдала за ними в бинокль. Она искала подходящее стадо – семью без новорожденных, которых может расстроить этот эксперимент, и подходящее место (в идеале – открытую равнину), где не очень много кустов и деревьев.

– Я думаю, это то, что нужно, – сказала она Шеннону. – Давайте повернем налево и станем там.

Шеннон нажал на газ, и мы начали кружить по всей саванне в поисках слонов. Маккомб повернулась ко мне:

– Мы еще надеемся исследовать кое-что в этом сезоне. Мы хотим выяснить, как слоны реагируют на смерть своих товарищей.

Двадцать из старейших вождей-слоних, самые мудрые вожаки известных слоновьих семей в Амбосели, умерли в прошлом году во время сильной засухи, самой страшной за последние десятилетия. Помнит ли кто-нибудь о них из членов их семей? И если помнит, то горюют ли они за ними?

– Могут ли ученые ответить на такие вопросы? – спросила я.

Маккомб ответила не сразу.

– Возможно, – сказала она наконец. – Мы попытаемся.

Еще во времена Аристотеля люди отмечали ум и интеллект слонов. Хотя до недавнего времени никто не мог подтвердить этот научно данный факт. Одна из очевидных причин звучала так: каким образом можно оценить разум существа, которое весит пять тонн? Как можно провести тесты с таким большим существом в контролируемых лабораторных условиях? И какие инструменты вам для этого понадобятся?