Зона Притяжения (СИ) - Рулев Александр

-Я их уговорил! Залезайте Добрынин! С богом! – проорал подполковник.

В проеме люка показался седой мужик в летном комбезе и, подав мне ладонь, крикнул:

-Держись!

Я ухватился за его крепкую руку и секунду спустя уже был внутри.

-Прощайте Олег! По…. – слова Хоменко заглушил гул двигателя.

Прежде чем люк захлопнулся, я успел помахать ему рукой. Я был благодарен этому человеку, но понимал, что мы едва ли когда-нибудь свидимся.

-Прощайте, Сергей Иванович, - прошептал я, наблюдая за тем, как уносится из-под ног земля. Фигурки людей стали совсем маленькие, а дома как игрушечные. Мы вновь победили ненавистное притяжение - оторвались от поверхности. Вопрос, на долго ли?

Вертолет был забит до отказа, раненых расположили на лучших местах, дети сидели, где только можно. Было душно, словно в парилке, дети кричали, плакали, толкались, раненые охали и стонали. Словом, форменная психушка!

Мне пришлось занять место на полу прямо напротив люка. Едва я сел, как ко мне пристроилась маленькая девочка.

-Дяденька, а когда заберут мою маму? – спросила обладательница двух светлых косичек.

-Следующим вертолетом, - нашелся я. –Скажи, здесь есть кто-нибудь взрослый?

-Тетя Ира, она медсестра.

-А где она?

-Там, лечит раненых дяденек! - девочка указала в другой конец салона, где какая-то женщина пыталась утихомирить детей, чтобы они не беспокоили раненых.

-А когда будет новый вертолет?

-Скоро, очень скоро, - сорвал я, и, закрыв глаза, прислонился к горячему металлу люка.

Чувство голода уже не так сильно беспокоило меня, а боль в области желудка стала едва заметной, однако я с удовольствием слопал бы еще что-нибудь питательное. Того пайка, что дал мне Хоменко, явно не хватило, чтобы полностью восстановиться…

Восстановиться!

Ведь я бессмертен!

Бред…

Самое хреновое, что мне придется как-то объяснять это спецам Агентства, когда я доберусь. Объяснять придется очень многое, а у меня кроме голословных утверждений ничего нет. Но это все потом. Сейчас необходимо расслабиться и ни о чем не думать. Пусть вертушка вывезет меня из этого ада, а там будь что будет.

Если все будет хорошо. Если…

Меня кто-то толкнул в плечо. Я открыл глаза и обнаружил над собой ту самую медсестру - молодую женщину с посиневшим от усталости лицом.

-Ты ранен? – спросила она, указав на мою испачканную кровью форму.

-Нет, – мотнул головой я.

-Тогда почему ты здесь? Вертолет и так перегружен?!

-Я не ранен, я хуже – мертв!

Женщина покрутила пальцем у виска.

-Теперь я вижу, ты в правду ранен, только в голову! – сказала она и направилась к кабине, наверное, выяснить что-то у экипажа.

Я посмотрел на девочку, которая тихо хныкала у меня под боком:

-Мама, мамочка, мама…

Я погладил несчастного ребенка по голове, и не в силах больше наблюдать это зрелище закрыл глаза.

Эх, если бы я не нажал красную кнопку! Эх, если бы!

То ее нажал бы кто-нибудь другой! Виноват не ты! Виноват проклятый Рымкевич со своим гребанным спутником! Девочка плачет из-за его чертовых выдумок! – сказал внутренний голос. –Прекрати обвинять себя! Ты тоже жертва, как и эта маленькая девочка!

Стоило мне расслабиться, как за боротом раздался грохот. Я глянул в иллюминатор и успел заметить как объятый пламенем боевой вертолет сопровождения, беспорядочно кувыркаясь, падал вниз.

-Черт, это карма! – успел подумать я, прежде чем пришел наш черед.

Вначале послышалась барабанная дробь по корпусу, потом сдавленные крики. Через несколько секунд повалил дым и вертушку повело в сторону. Нас бросило на правый борт, но я успел ухватиться за поручни и поэтому не покатился вместе со всеми. Девчушка вцепилась в меня и запищала:

-Мама, мамочка, забери мне отсюда… я не хочу умирать…. Мамочка!!!

-Не плачь! Я сейчас все исправлю! – зачем-то обнадежил я ребенка.

-Мама!! Мамочка! – не унималась девочка.

Вертолет продолжало швырять туда-сюда, едкий дым постепенно заполнял салон. Дети вопили, как резанные, раненные ругались матом. Я понимал, что мы обречены, но все же что-то заставило меня броситься к кабине. Может быть, неосторожно данное обещание маленькой девочке, а может быть что-то иное…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Как я и предполагал, в кабине все были мертвы: пилоты, седовласый бортинженер, что помог мне забраться, и та медсестра с худым уставшим лицом. Фонарь кабины был разбит, воздушный поток чуть не выбросил меня обратно в салон. Я кое-как, цепляясь за все, что ни попадя, добрался до штурвала и, сбросив мертвого пилота, упал в кресло. У меня не было ни малейшего представления о том, как управлять вертолетом, но я рассудил, что раз машина еще держится в воздухе, то у нас, возможно, есть шанс на спасение. Едва я ухватился за штурвал, как руки сами перевили его в нужное положение. Вертушка выровнялась, но высота по-прежнему уменьшалась. Топливный был бак пробит, в двигателе возгорание, обороты падали….

Боже, откуда это?! Я чувствовал себя так, словно всю жизнь управлял вертолетом. Мне было знакомо предназначение каждого тумблера и прибора! Я управлялся с громадной винтокрылой машиной как с обычным легковым автомобилем!

Откуда это и почему?!!

На догадки не было времени, потому что земля надвигалась с угрожающей быстротой. Воздушный поток срывал одежду, в ушах стоял звон. До поверхности оставалось меньше ста метров. Верхушки деревьев коварно нацелились в днище вертолета. Я вытянул штурвал до самого упора, и бросил машину влево туда, где заметил поле…

Назвать это посадкой можно было только с большой натяжкой. Вертолет шандарахнулся о землю левым бортом, шасси подломились, лопасти ударили в дерн и разлетись. Машина опасно накренилась набок, и лишь благодаря случайности не завалилась на левый борт.

-Спасибо господи! Спасибо! Не дай больше никому умереть! Только не из-за меня! – закрыв лицо руками, прошептал я, когда вертушка заняла устойчивое положение.

Крики, доносившиеся из салона, заставили меня действовать. Внутри царил полный хаос. Дети метались в поисках выхода, падали друг на друга, кто-то уже задыхался от дыма. Как только я сумел открыть выход, все, кто мог самостоятельно передвигаться, стали выпрыгивать наружу. Остальных пришлось выносить. Оказалось, что с детьми были еще две женщины, которые сидели ближе к хвосту. Вместе мы помогли раненым выбраться из вертолета. Чуть позже к нам присоединились несколько подростков.

Я боялся, что вертушка вот-вот взорвется. Но к счастью этого не произошло. И мы успели вынести всех живых до того, как в салоне появилось открытое пламя. Самым страшным было то, что кроме экипажа там осталось семь или восемь детей и пятеро солдат. Смерть настигла их еще в небе, когда «ласточка» полоснула по вертолету очередью. Женщины, помогавшие мне, долго не могли успокоиться, пока мы относили раненых на безопасное расстояние от машины. Раненых, кстати, оказалось не так уж и много – человек пятнадцать. Из них только трое не могли передвигаться. Остальные вылезли из вертолета сами или им помогли дети.

Минуты через две-три, после того как борт покинул последний человек, машина вспыхнула. Пламя взвилось на несколько метров, порой раздавались хлопки. Все ждали взрыва, но вертолет так и не рванул, а просто сгорел.

Эйфория охватившая детей после приземления быстро сменилась унынием. Мы молча замерли в траве, наблюдая за тем, как догорает наша надежда. Дети помладше плакали.

Я окончательно выбился из сил, пока таскал раненых. В горле пересохло, желудок вновь требовал пищи, голова кружилась. Все вокруг ждали от меня помощи, но я был не в состоянии даже помочь себе самому. Бросив прощальный взгляд на охваченную пламенем вертушку, я рухнул на землю и зарыл глаза.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Сейчас бы поесть и поспать, думал я, но знакомый голос вернул к реальности.

-Летчик! Мать моя женщина! Летчик! Даю голову на отсечение, ты был мертв!

Распахнув усталые веки, я увидел, что надо мной маячит перевязанная бинтом башка.